Владимир Данихнов - Поезд

• Название: Поезд
• Автор: Владимир Данихнов
• Жанр: Научная Фантастика

Иногда так бывает, что жить становится просто невыносимо: тогда надо оставить всю свою жизнь позади, сесть в поезд и поехать навстречу судьбе. Но что делать, если эта поездка равносильна самоубийству?

---

Владимир ДАНИХНОВ ПОЕЗД

Данихновой Яне

Примерно так мы и познакомились:)

ДО

1.

Я познакомился с девушкой через интернет и влюбился.

Конечно, это звучит глупо. Все мои друзья хохотали, когда я им рассказывал о Саше. Они не верили. Они говорили мне: Юрка, ты что? Как можно полюбить девушку, которую ни разу в жизни не видел? Черт подери, она даже не прислала тебе фотографию!

Я им сказал, что сам попросил Сашу не присылать фото. Еще сказал, что хочу увидеть ее лицо первый раз не на глянцевой бумажке, а в реале.

Друзья продолжали смеяться и хлестать пиво. Весельчак Джоки спросил, не хочу ли я влюбиться в него, а Костян пообещал подарить свой детский фотоальбом. Мол, там есть кадры, где он в подгузниках и с соской во рту — очень эротично.

Я молча хлебал из своей кружки и старался не смотреть друзьям в глаза.

Пиво было темным, холодным, очень вкусным. В кабаке пахло летом: заводской пылью вперемешку с цветущей липой. Еще пахло дешевым табаком и потом. Джоки, Костян и я работаем на стройке, в западном районе Старого Ростова. Трудновато благоухать после двенадцатичасового рабочего дня. Особенно по такой жаре.

Я допил пиво, подозвал официантку и попросил:

— Лера, нам еще три пива. Одно темное и два светлых.

Лера устало улыбнулась и стала наполнять кружки.

Вечером в забегаловке народу всегда полно: в основном такие же строители, как мы, а еще сюда заходят парни из «службы зачистки». Народ шумит, смеется, мегалитрами поглощает водку и пиво.

Джоки сказал:

— Может, лучше влюбишься в Лерку? Посмотри, какая приятная девчонка! Подумаешь, ей под сорок уже. Зато она на тебя глаз положила давным-давно. Если начнете встречаться, будет нам бесплатно наливать каждый вечер.

А Костян хлопнул меня по плечу и крикнул:

— Твою мать, Юрик, я ведь говорил, что эти походы в Интернет-клуб до добра не доведут!

Они смеялись, а в приоткрытую дверь забегаловки проникали аромат летних трав и вонь низкооктанового бензина. В открытые окна виднелись корявые деревца Центрального Парка и черные тени кривых многоэтажек. А еще серо-голубая пелена вместо неба — купол из бронированного стекла, покрытый толстым слоем пыли.

Весь мир за окном — будто в тумане.

Лера принесла пиво, и я сказал:

— Хочу с ней встретиться.

Друзья подняли кружки. Джоки подмигнул мне и произнес торжественно, словно это был тост:

— Удачи, Юрий!

Потом он спросил:

— Куда ты ее поведешь? В парк? Или сразу к нам в вагончик?

Я ответил:

— Саша живет в Новороманове. Поеду к ней.

Джоки поперхнулся, закашлялся, а Костян отодвинул кружку в сторону и посмотрел на меня. У Костика страшный взгляд — вместо левого глаза у него протез кроваво-красного цвета, а правая щека изрезана глубокими шрамами. Шрамы напоминают четыре параллельные дороги, которые ведут к протезу.

Можно подумать, что на Костю напал в темной подворотне Зорро, вооруженный своей верной шпагой.

Костик похлопал Джоки по спине и сказал:

— Ты что, рехнулся, Юрик?

Я покачал головой:

— Сяду в поезд и поеду к ней.

Все тот же людской гул, все то же позвякивание пивных кружек. Все тот же сквознячок, все те же люди. Ничего не изменилось после этих слов, разве что теперь я понял — действительно поеду. Во что бы то ни стало. Буду вкалывать по двадцать часов в сутки, стану разгружать бетон и таскать кирпичи тоннами, пойду добровольцем в «отряды зачистки», если понадобится, но все равно заработаю на билет.

Джоки откашлялся и полез в карман за зажигалкой. У Джоки замечательная зажигалка: серебряная, на одном боку стильное изображение трехглавого орла, на другом нацарапана обнаженная девчонка в обнимку с огромной толстой змеей. Зажигалка досталась Джоки в наследство от отца, который всю свою жизнь проработал на стройке.

Костик пробормотал:

— Юрка, ты подумай. Это идиотизм.

Джоки прикурил и сказал:

— Не верю, что все так серьезно. Ты и за три года не заработаешь на билет на монорельс!

Я ответил, прихлебывая холодное пиво, прислушиваясь к собственным ощущениям:

— Поеду на обычном поезде. В плацкарте. Недельку-другую повкалываю и порядок.

Сердце заныло, совсем чуть-чуть, издалека, намекая, мол, приятель, а может все-таки не надо? Ты — обычный человек, со своими мелкими радостями, желаниями, мечтами, у тебя есть свой дом, свой город, свои друзья. У тебя есть то, чего нет у многих. Конечно, ты притворяешься, что ненавидишь свою жизнь, но признай: ты уже привык жить именно так . Будет очень сложно перестроиться. Будет очень сложнобез купола над головой.

Но я так хотел увидеть Сашу.

Плевать на сомнения, лишь бы встретиться с ней.

А еще меня звала дорога: аромат летних трав и настоящее голубое небо, а не эта идиотская серая муть за окном.

Но это издалека, Саша — главнее.

Джоки заорал, размахивая перед лицом рукой, в которой была зажата серебряная зажигалка:

— Да что может быть такого в девчонке, ради чего можно стать самоубийцей?

— Ты ее даже не видел! — закричал Костян, и его глаз-протез стал из красного бордовым. А раны-дороги, кажется, запульсировали.

Официантка Лера неодобрительно посмотрела на нас, один из «чистильщиков» потянулся к кобуре на поясе. У ребят нервная работа: проклятые ночные твари все чаще прорывают оборону города, народа все время не хватает.

Я сказал друзьям:

— Один черт, поеду. Даже не пытайтесь отговорить.

И тогда Джоки выронил любимую зажигалку и кинулся на меня с кулаками. Но он не успел ударить ни разу: здоровяк Костя обхватил Джоки обеими руками. Так они и застыли, сцепившись. Словно статуя из бетона: Джоки и Костя.

Мои друзья.

Я допил свое пиво в один глоток, кинул на деревянный прилавок сотенную бумажку. Купюра опустилась в лужицу разлитой водки.

Джоки закричал:

— Идиот, ты что творишь? Придурок, мать твою!

Костя молчал, только его глаз, тот, что словно наполненный кровью, следил за мной. Будто взгляд может что-то изменить.

Лерка принесла сдачу, я сгреб никелированные монетки с прилавка, развернулся и ушел.

Джоки орал мне вслед:

— Падла! Дебил! Стой, я тебе рыло начищу!

Потом он, кажется, заплакал.

Весельчак Джоки был моим лучшим другом.

Как, оказывается, легко терять лучших друзей.

2.

Мне нравятся синие летние сумерки, когда нет полуденной жары, когда из шашлычной через дорогу ветерок приносит запах свежего мяса, когда, в конце концов, у меня не болит голова. Летним вечером ее не держит в тисках паскуднейшая боль, от которой не помогают никакие таблетки.

Вечером прохладно и можно забыть о стройке, о вечно ноющих мускулах, о злом огненном кругляше, который, если смотреть сквозь купол, больше похож на грязно-оранжевый бильярдный шар. Эх, как иногда хочется взять в руки гигантский кий и одним ударом послать мерзкий шарик куда подальше!

Вечером можно пойти с друзьями пить пиво. А еще можно взять пару сотен и на всю ночь завалиться в интернет-кафе Толика Яникяна.

Помню, когда только начал ходить в это кафе, на меня поглядывали искоса. Контингент здесь был совсем другой, и парня в пыльном спортивном костюме поначалу принимали холодно. Ну не ходят разнорабочие в подобные заведения!

Было тяжело.

Но я человек настырный.

Со временем научился пользоваться компьютером, освоил клавиатуру, стал общаться в чатах, завел себе друзей из всех уголков Федерации. Я не ограничивал себя бессмысленной болтовней — интересовался новостями со всего мира, скачивал и читал интересные книги, статьи, труды ученых. Тратил последние деньги, но вновь и вновь возвращался сюда, в сеть, что продолжала объединять раскиданные по всему миру города.

А потом встретил в чате Сашу, одинокую девушку из Новороманова.

Го рода в двух сутках езды на поезде…

Вечером прохладно.

Стоило вернуться в бар к друзьям и пиву. Или завалиться в кафе.

В бар возвращаться не хотелось. В Интернет-кафе тоже — общение с Сашей подарит ложную иллюзию близости. Я мог передумать и не поехать в Новороманов.

Поэтому я просто сел на скамейку в самом темном уголке парка и достал из кармана пачку «Донского табака». Выудил спрятанную среди сигарет пластиковую зажигалку. Руки дрожали — денек выдался еще тот — получилось прикурить только с пятой или шестой попытки.

Казалось, даже легкие огрубели — я совсем не чувствовал вкус табака. Просто вдыхал дым, выпускал его через ноздри и ничего не ощущал. Ни вкуса, ни тепла. Нервы звенели гитарной струной, и сигарета совсем не успокаивала. Я достал из пачки еще одну папироску, прикурил от бычка. Окурок пульнул в урну. Промахнулся, и бычок притворился красным светлячком, перекатываясь по тропинке в направлении деревьев.

Почти красиво.