Джин Вулф - Воин тумана

• Название: Воин тумана
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Армада
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0479-4

Историко-фантастический роман американского писателя Д.Вулфа – произведение чрезвычайно увлекательное и необычное. В нем есть тайна и аромат античности, мистика и приключения, философия и сказка. Оригинальный авторский прием – повествование от имени человека, каждое утро забывающего прошедший день. Несмотря на потерю памяти после ранения, Латро сохранил природную смекалку, здравый смысл, прекрасные человеческие качества, а так же отличные воинские навыки. Аккуратно записывая на папирусе события каждого дня, он вместе с друзьями отправляется из Греции в опасное путешествие в надежде вернуть себе прошлое.

---

Пасикрат стоял на высокой скале и с тревогой вглядывался в морскую даль. Я заметил это и спросил, в чем дело.

– Этот затяжной дождь свидетельствует о конце сезона судоходства, – ответил он. – Скоро начнут опадать листья, дожди польют еще сильнее, и будет трудно добывать провизию в прибрежных селениях. Возникнут сложности и с возвращением домой, когда мы возьмем этот город. – Он коварно улыбнулся и прибавил:

– Ты должен поторопиться! – Я не очень-то его понял, но Ио говорила, будто именно я должен обеспечить взятие Сеста во имя регента Спарты, хотя никто не знал, как именно я это сделаю.

Добирались мы до Сеста долго и страшно мерзли. Спартанцы кутались в свои алые плащи, а Дракайна наняла двух матросов и велела им сделать для нее носилки с пологом из парусины. Я, как мог, укрыл Ио своим плащом; может быть, именно потому, что мы жались друг к другу, нам было теплее, чем прочим.

– Как сильно ты выросла, девочка! – сказал я Ио. – Мысленно ты всегда кажешься мне гораздо младше и меньше ростом, однако посмотри, ты мне уже почти по грудь.

– Дети в моем возрасте растут быстро, – важно заметила она. – А во время странствий я много бываю на солнышке и дышу свежим воздухом, а также мне приходится много двигаться – всего этого большинство моих сверстниц лишено. Да и кормят нас неплохо, особенно хороша была еда на корабле Гиперида и в доме Каллеос. Каллеос, кстати, и дала тебе этот плащ, господин мой, чтобы ты мог и по ночам ходить с мечом, прикрывая его от стражи. Ты, конечно, этого не помнишь, но плащ появился у тебя как раз в ту ночь, когда Эврикл заявил, что сможет вызвать дух мертвеца.

– Кто такой Эврикл? – спросил я.

– Один человек, мы его когда-то хорошо знали. Волшебник. Теперь он, правда, куда-то исчез и, по-моему, уже не вернется. Каллеос, наверное, будет по нему скучать. У тебя дневник при себе?

– Да, в заплечном мешке. Вместе с твоей куколкой и одеждой.

– Кукла моя сломана. – Она вздохнула и пожала плечами. – Но мне бы все равно хотелось ее сберечь. А тебе не тяжело? Я могу и сама нести свои пожитки. В конце концов, я ведь твоя рабыня.

– Нет, уж такую-то "тяжесть" я могу нести сколько угодно. Вряд ли мой мешок весит больше, чем то, что тащат на себе спартанцы – шлемы, копья, латы, щиты!

– Зато у спартанцев есть рабы, которые несут их палатки и запас продовольствия, – заметила Ио. – А тогда, на Пелопоннесе, они заставляли рабов нести абсолютно все, кроме мечей. Не понимаю, почему они здесь этого не делают? Как ты думаешь? Может, боятся, что рабы уронят вещи в грязь, если поскользнутся?

– Велика беда! Они просто побьют рабов, если те что-нибудь уронят, вот и все, – сказал я. – Просто здесь уже территория империи, и спартанцы понимают, что на нас в любой момент может напасть конница Великого царя.

Ио подняла мокрое от дождя личико:

– Откуда тебе это известно, господин мой? Неужели ты начал что-то вспоминать?

– Нет. Я просто это знаю. Но вот откуда – понятия не имею!

– Тогда поскорее запиши все, как только мы доберемся до Сеста! Все, что вспомнишь о сегодняшнем дне, ведь потом меня может рядом и не оказаться. И еще, господин: я слышала, как капитан пытался выкупить тебя… Запиши, что ты никакой не раб, даже если…

– Я знаю, – сказал я. – Но я все равно очень хотел бы остаться у него на корабле. В портах бывают торговые суда из многих стран, а моряки – народ бывалый, так что…

– Так что ты мог бы отыскать свою родину, верно?

– Да. И потом мне нравится само это ремесло, хотя мне было бы и неловко бросить своего нынешнего хозяина…

Тут Ио знаком велела мне замолчать.

Мы так и не увидели городских стен. Тьма спустилась, прежде чем мы добрались до лагеря афинян и поставили свои палатки. Пасикрат, Ио и я устроились вместе с его рабами в одной из них. Дракайна ушла ночевать к двум спартанским воинам – наверное, чтобы никто ее не обидел.

На ужин были бобы, лук и хлеб, выпеченный из старого, зачерствевшего.

После целого дня, проведенного на марше и под дождем, такая пища показалась нам чересчур скудной, хотя пока что есть еще немного вина.

Спартанцы шутят, предлагая друг другу сбегать в Сест и добыть там еды; кое-кто из них, по-моему, потихоньку крадет продукты у наших соседей-афинян. Глядя на них, очень легко понять, почему между жителями Спарты и Афин царит такая вражда, хоть они и союзники в этой войне – "друзья", как это звучит на их языке. Союзники, по-моему, должны быть друзьями на деле, а не на словах.

Сегодня на небе ни звезд, ни луны, только тонкая туманная дымка. Я сижу у входа в нашу палатку, где у дымящего костра достаточно света, чтобы писать. Говорят, топливо кончается, однако сотня спартанцев и более чем две сотни вооруженных рабов уж как-нибудь обеспечат своего командира Пасикрата всем необходимым, так что я, не жалея, подбрасываю в костер дрова, как только он начинает догорать.

Я помню детство: мы тогда специально приберегали на дрова спиленные старые лозы из виноградника. Помню, как пела мать, присев на корточки перед очагом и помешивая что-то в небольшом черном горшке, как ласково она поглядывала на меня, словно желая узнать, нравится ли мне ее пение. Если отец был дома, то вырезал из тростника дудочку, и его дудочка начинала петь вместе с матерью. А бог наш – я только сейчас вспомнил о нем – назывался Лар[155]. Отец говорил, что Лар любит слушать пение моей матери. Помнится, я считал, что знаю о Ларе больше отца, и очень этим гордился (как это часто бывает с маленькими мальчиками). Я, например, знал, что Лар – это, собственно, и есть песня, что он существует как бы вместе с нею. Еще я помню, как лежал, укрывшись теплой волчьей шкурой, и смотрел, как Лар молнией летает от стены к стене, что-то напевая и поддразнивая меня. Я все пытался поймать его – и тут же просыпался и слышал пение матери у огня.

Глава 39 БОЕВЫЕ МАШИНЫ

Повсюду на внешнем склоне холма торчат наблюдательные вышки и стенобитные орудия; возле каждого – по несколько сотен человек на случай неожиданных вылазок врага. Ксантипп, афинский стратег, объяснил мне, что варварам в Сесте нипочем не догадаться, когда именно начнется штурм города. Пасикрат, разумеется, попытался выяснить более точное время, однако Ксантипп только головой качал с умным видом да приговаривал, что у него "про запас" есть несколько вариантов и он решает, какой из них предпочесть. Мне показалось, что он еще и сам не решил, где именно начать штурм, потому что пока не обнаружил в крепости ни одного слабого места.

Впрочем, я запрягаю телегу впереди лошади. Сперва мне следовало бы рассказать, как мы утром с Пасикратом и Дракайной впервые пришли к этому Ксантиппу. Он оказался примерно моего роста, уже с сединой на висках, приветливый, но сдержанный на слова, что, по словам Дракайны, вообще свойственно представителям старинной афинской аристократии.

Ксантипп, впрочем, сердечно приветствовал нас и тут же пригласил в свою палатку, лишенную каких-либо признаков роскоши; пол был застелен старой парусиной, на которой стояли простые табуретки, видимо, сделанные здесь же, на месте.

– Мы очень рады, – сказал стратег, – что спартанцы решили присоединиться к нам. Меня поистине вдохновляет возобновление нашей старинной дружбы перед лицом общего врага! По всей видимости, остальные ваши корабли просто сбились с курса из-за вчерашней бури? Будем надеяться, что они благополучно прибудут сюда уже к завтрашнему дню.

– С какой это стати? – довольно грубо спросил Пасикрат. – Вам что, воинов не хватает?

– Отнюдь нет! Но вот чего мне действительно не хватает, так это дыры в крепостной стене. – Ксантипп хмыкнул и глянул на нас своими проницательными серыми глазами, словно приглашая посмеяться над этой шуткой с ним вместе. – Говорят, у них там всего каких-то пять сотен варваров! Ну и еще несколько тысяч эллинов, разумеется, да только я полагаю, что эти-то живо переметнутся на нашу сторону в случае удачного штурма.

Пасикрат согласно кивнул:

– Да уж, мы, эллины, такие. Не могу, правда, сказать этого о гражданах моего родного города. Значит, штурм начнется?…

– Как только пробьют стену. Я полагаю, где-нибудь через месяц. Могу ли я узнать, кто командует вашим войском: царь Леотихид или принц Павсаний?

– Ни тот, ни другой, – ответил Пасикрат. – И кораблей больше никаких не будет. Был послан только один – на котором мы и приплыли.

Невозможно было сказать, действительно ли Ксантипп был изумлен этим известием или просто искусно притворялся. По-моему, он настолько привык держать в узде собственные эмоции, что и сам порой не в силах разобраться, что именно чувствует – ярость или страстную любовь, – ибо ни одно чувство не может взять верх над ним.

– Я верный слуга регента, – Пасикрат, сняв с пальца кольцо с печаткой, подал его Ксантиппу, – и прибыл сюда от его имени.

– В таком случае позволь мне поздравить регента и всех вас с великой победой. С огромным удовольствием когда-нибудь поздравлю его лично. Ты, без сомнения, тоже сражался в первых рядах, а вот я, увы, был в это время в море с нашим флотом! С твоей стороны было бы чрезвычайно любезно отклониться на минутку от основной темы нашего разговора и описать мне – хотя бы очень кратко, ведь вы, спартанцы, славитесь своей лаконичностью, порою, на мой взгляд, довольно неуклюжей, – как именно происходило это сражение? Мне это интересно прежде всего как стратегу.