Александр Волков - Зорро

• Название: Зорро
• Автор: Александр Волков
• Издательство: Амфора
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-483-00114-1

Изящная стилизация под классический роман «плаща и шпаги» повествует о приключениях обаятельного и благородного разбойника в черной маске.

---

Дон Диего приложил палец к губам и сделал освобожденным пленникам знак следовать за ним.

— Место? — беззвучно, одним движением губ, спросил дон Росендо.

Дон Диего коротко кивнул, и все трое бесшумно скрылись в лесных зарослях.

Едва беглецы удалились на некоторое расстояние от колонны, Касильда взволнованно спросила:

— Но что же будет с остальными пленниками?

Дон Диего, пожав плечами, равнодушно бросил:

— А что за дело вам до них? Большую часть колонны составляют индейцы.

Касильда решительно встряхнула головой:

— Я не брошу людей в беде только потому, что они индейцы. Не знаю, как у вас, а у меня болит душа за этот народ, хотя я провела здесь совсем немного времени.

— Для того чтобы проникнуться духом, культурой другого народа, нужно не столько время, сколько любовь, — заметил дон Диего.

— Но в таком случае почему то, что действительно в отношении целого народа, далеко не всегда способствует взаимопониманию между отдельными людьми? — тихо спросила Касильда.

— Потому что такую любовь часто путают с эгоизмом, — пояснил дон Диего. — Человек только думает, что он любит другого, в то время как он любит лишь себя и те чувства, ту жажду, ту страсть, которую этот другой должен удовлетворить.

Дон Росендо хотел было со всей горячностью вмешаться в этот странный спор, но голоса собеседников звучали так, словно и тот, и другой готовились сказать друг другу нечто совсем иное, не относящееся впрямую к произносимым ими словам. И даже, казалось бы. такой серьезный пункт, как побег, упоминался как бы вскользь, как бы поверх гораздо более глубокого и важного предмета их разговора.

— Вы ведь могли настоять на том, чтобы потихоньку скрыться в лесу, прихватив с собой разве что падре и оставив всех несчастных на произвол судьбы и конвоя, — сказал дон Диего.

Но Касильда возразила:

— Нет, мы уже не можем их бросить.

И тогда дон Росендо услышал фразу, к которой, как ему теперь стало очевидно, сводился весь предыдущий спор.

— Значит, вы уже любите? — еле слышно произнес дон Диего.

— Да, — тихо ответила Касильда и, выдержав паузу, добавила: — этот народ.

Эти слова уже не оставили в доне Росендо никаких сомнений относительно истинной сути всего разговора. Но где? Когда? При каких обстоятельствах? А как же быть с садами, беседками, гитарами, широкополыми плащами, о которых так эффектно и убедительно повествуют душещипательные романсы в исполнении смуглой Розины, хозяйки бара в кабаке дона Мануэля? Или здесь мы наблюдаем одно из проявлений того самого духа, который, по словам падре Иларио, «дышит, где хочет»? Шквал этих мучительных, но безответных вопросов поверг дона Росендо в такое смятение, что он едва пришел в себя к тому времени, когда путники вновь заняли свои места в спящей колонне пленников. Правда, им вновь пришлось продеть ладони и ступни в осточертевшие кандалы; до места оставалось еще часа два пути, и за это время у конвоиров не должно было возникнуть никаких подозрений.

Подозрения, однако, возникли у дона Росендо, причем именно в отношении их с Касильдой наставника. Дон Диего не стал надевать оковы, объяснив это тем, что ему еще надо пройтись вдоль колонны и предупредить кое-кого из кандальников о том, чтобы с приближением висячего моста они были готовы освободиться от своих цепей и поддержать внезапно взбунтовавшуюся в середине шеренги троицу.

— Чем больше паники, шума, тем вернее успех нашего предприятия, — шепнул он напоследок.

Но отсутствовал дон Диего недолго; во всяком случае, не успел дон Росендо прилечь и задремать, с тем чтобы наутро проснуться со свежими силами, как рядом с ним послышалось какое-то движение, сопровождаемое приглушенным звоном цепных звеньев, сменившимся сырым хрустом сучьев под укладывающимся человеческим телом.

«Он почти выудил из моей сестры признание, не взяв на себя никаких ответных обязательств, — думал дон Росендо, прислушиваясь к затихающему хрусту. — Одно из двух: либо он слишком робок и, несмотря на всю свою мужественность, мучительно страшится отказа, либо, напротив, достаточно опытен и искушен, чтобы вытянуть признание у беспорочной невинности. Но и в том, и в другом случае, — продолжал рассуждать дон Росендо, — это признание не могло случайно сорваться с языка Касильды, для него должно быть основание, симпатии, чувство, сильное чувство. А если так, то когда он успел его внушить? Охмурить? Обольстить?»

И тон внутреннего монолога дона Росендо опять начинал непроизвольно возвышаться едва ли не до площадной брани в адрес коварного соблазнителя.

«Лицемер!.. Лицедей!.. Прикинулся заботливым другом, а сам?! — шипел дон Росендо, искоса поглядывая на понурого пожилого индейца, вяло переставляющего ноги по ту сторону соединительного штыря. — И сейчас тоже!.. Нет, вы только поглядите на эту развалину!.. Ну кто может сказать, что под этими лохмотьями и штукатуркой скрывается сильный молодой кабальеро, наверняка способный уложить трех-четырех молодчиков из нашего конвоя при условии, что обе стороны будут пользоваться одним оружием: револьверами, шпагами, кинжалами?..»

Занятый этими мыслями дон Росендо уже почти не обращал внимания на неудобства пути, на ядовитых змей, нередко прошмыгивающих под ногами или нависающих над тропой подобно обрубкам лиан. К тому же неуклонно нарастающий шум воды позволял не занимать голову мыслями о времени приближения к висячему мосту, где должен был разыграться эпизод освобождения пленников. Сама предстоящая схватка не пугала молодого человека, но все же, когда между стволами заблестела водная гладь, дон Росендо ощутил невольную дрожь в окованных кандалами руках. «А вдруг в этот раз не выйдет? Вдруг сорвется?» — с внезапным испугом подумал он, взглянув на ржавые браслеты, плотно охватывавшие запястья.

Но как только ветхие связи моста затрепетали, показывая, что первые конвоиры уже ступили на пальмовые плашки, руки дона Росендо словно сами собой обрели давно желанную свободу. Теперь оставалось лишь дождаться, когда мост рухнет под тяжестью двух десятков хорошо вооруженных людей и конвоиры из хвоста колонны побегут на выручку своим товарищам.

Томиться пришлось недолго: крики, брань и беспорядочная пальба вскоре возвестили об успехе ночного предприятия, а первый же конвоир, поравнявшийся с доном Росендо, получил такой удар в висок, что буквально остолбенел на месте и рухнул лишь после того, как молодой человек освободил его от зажатого в кулаке револьвера и выдернул кинжал из висящих на поясе ножен.

Со вторым, также не ожидавшим нападения, довольно ловко управилась Касильда, но третий оказался осторожнее. Вместо того чтобы бежать вдоль колонны очертя голову, он нырнул в чашу и пару раз выстрелил, прежде чем пуля дона Росендо положила конец его земному существованию. Странно было то, что в этих коротких стычках не принял никакого участия дон Диего, точнее, пожилой индеец, облик которого тот так искусно скопировал. Он, правда, не прятался, не суетился под выстрелами, но вел себя, как человек, всецело отдавшийся на волю случая: сел на землю, поджал ноги в сыромятных сандалиях и безвольно сложил перед собой скованные кандалами руки. Это было уже совсем некстати, потому что схватка стала приобретать опасный и даже непредсказуемый оборот, так как конвоиров оказалось несколько поболее, чем предполагали освободившиеся бунтовщики. Стреляли они, правда, не очень часто, но треск сучьев и мелькающие в зарослях тени со всей очевидностью указывали дону Росендо и Касильде, что их берут в кольцо, радиус которого неукоснительно сокращается до расстояния прицельного ножевого броска.

Он бы, разумеется, и последовал, но в тот момент, когда из-за ближайшего пальмового ствола уже высунулась рука с зажатым в кулаке клинком, перед глазами дона Росендо внезапно мелькнул знакомый черный плащ, и нож, вместо того чтобы исполнить свое убийственное предназначение, серебристой рыбкой нырнул к древесному подножью. Вслед за этим из чащи послышался яростный крик: «Зорро!» — и невидимый эпицентр схватки тут же переместился туда. Теперь уже все внимание бандитов было направлено на человека в черной маске, мелькавшего между переплетениями лиан и мохнатыми пальмовыми стволами.

Но самое странное было даже не это, а то, что индейцы, дотоле вполне равнодушно наблюдавшие за доном Росендо и его сестрой, при появлении Зорро необыкновенно воодушевились и стали бодрыми криками поддерживать своего освободителя. Дона Росендо сперва несколько оскорбило такое пренебрежение к их с сестрой стараниям, но он тут же объяснил его тем, что бедные кандальники поверили в реальную перемену своей участи лишь после появления таинственного незнакомца.

Конвоиры тоже ощутили реальное изменение ситуации, ибо из нападавших они вдруг каким-то непостижимым образом обратились в обороняющихся; черный плащ возникал и пропадал всегда там, где его меньше всего ожидали, и каждый раз его появление производило ощутимые опустошения в рядах бандитов. Какое-либо постороннее вмешательство в эту схватку представлялось дону Росендо совершенно бессмысленным, а так как исход ее был, по всей вероятности, предопределен, молодому человеку не оставалось ничего другого, кроме как добраться до ключей и приступить к постепенному освобождению невольников.