Татьяна Веденская - Утро после «Happy End»

• Название: Утро после «Happy End»
• Автор: Татьяна Веденская
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20740-4

Как реанимировать чувства, которые умерли? Как вернуть к себе интерес любимого супруга? Сменить прическу, обновить гардероб? Поработать над своим имиджем? Некоторые выбирают средство более радикальное – изменить мужу. Если отношения в семье построены на глубокой привязанности и любви, – роман на стороне только укрепит семью. Если же брак формальный – что ж, пусть разваливается, туда ему и дорога. Скажете, зачем же так рисковать, ведь измену близкого человека не каждый готов простить. У героев нового романа Татьяны Веденской на этот счет есть свое мнение и свой верный способ достичь счастья. Вам стоит о них узнать…

---

– Какой-то воспалительный процесс. Антибиотики колют. А вдруг у меня тоже что-то, а врачи не заметили?

– Да ладно, все будет в порядке, – утешила меня Динка. – Знаешь, тебе сейчас не об этом надо думать.

– А о чем? – удивилась я. – Что может быть важнее моего здоровья?

– Имя. Ты должна дать ребенку имя.

– Ах да, – улыбнулась я. – Ну, это не проблема. Есть только одно имя, которым я хочу называть мужчину, который спит рядом со мной.

– Спит?

– Ну, сейчас у меня только один мужчина, который жить не может без моей груди, – довольно пояснила я. Динка нахмурилась.

– Мне пришла в голову дикая мысль. Я права? Ты назовешь его так, как я подумала? Это же глупость.

– Почему? – невинно пожала плечами я.

– Потому! – воскликнула она. – У ребенка должно быть свое собственное имя.

– Константин – прекрасное имя. Переводится с греческого как «постоянный». Что меня более чем устраивает.

– Ты сошла с ума.

– Ничуть. Ты пойми, что вернется Костя ко мне или нет – это еще бабушка надвое сказала.

– Почему? – фальшиво округлила глаза Динка. – Обязательно вернется.

– Не глупи. Я и сама понимаю, что это неизвестно. А так у меня будет хотя бы один Константин, который будет любить меня, какие бы глупости я не натворила.

– Отлично! Прекрасно! Называй, как хочешь, только потом не жалуйся!

– Не буду, – с готовностью закивала я. – И потом, посмотри на него, ну разве он не Константин?

– Костя? – с недоверием посмотрела вглубь моего кулька Динка.

– Кхе! – согласно крякнул сынок.

– Ну, что с вами делать, – всплеснула руками подруга. Я подумала, что, наверное, ее обидело то, что я решила все сама, без ее участия. Но это было поправимо.

– Будешь нашей крестной?

– Я? Крестной? Ты окончательно спятила! – фыркнула Динка. Но щеки ее порозовели от удовольствия.

– Ну, конечно, спятила. Так будешь или нет?

– Ну, если ты настаиваешь, – протянула она. – И если меня в церковь вообще пустят.

– Настаиваю. Пустят.

– Константин? – гораздо более благожелательно переспросила Дина, косясь на малыша.

– Константин, – кивнула я. Мы подъехали к дому. Мне подумалось, что теперь, отныне все у меня будет просто прекрасно. Солнышко будет светить гораздо ярче, чем раньше. Проблемы будут обходить меня стороной, все само как-нибудь образуется, а я буду бегать и улыбаться, как девочка в каске. Да, подумала я, Динка как всегда была права. Счастье – исключительно субъективное понятие. И теперь я буду счастлива всегда, невзирая ни на что. Просто потому, что я живу, что у меня есть сын Константин, которого я обожаю. И еще один Константин, которого я тоже очень, очень люблю. И который обязательно вернется ко мне в один прекрасный день. И тогда все окончательно станет прекрасно. Если б я только знала, что до прекрасного мне в тот момент было примерно как до Парижу.

Глава 3. Жизнь как чудо (почти как у Кустурицы)

Кризисы, природные катаклизмы и войны – это то, чего невозможно предусмотреть, сколько не пытайся. Если даже Сталину, в руках которого была сосредоточена вся власть над миром (по крайней мере, надо огромной его частью) не удалось достоверное выяснить, когда именно Гитлер совершит свое вероломное нападение, то что говорить о простых смертных. Им (то есть, нам) не помогут ни одни аналитические обзоры, ни одни прогнозы. Соломки подстелить не удастся. Иногда, правда, можно положиться на интуицию. Внутренний голос, который вполне может потом заявить, как ни в чем не бывало, «о, как я ошибался». Но большинство людей вместо голоса сердца слышат исключительно голос души, ушедшей в пятки. Иными словами, мы все время, постоянно, не переставая, боимся. Боимся этих самых войн, землетрясений, маньяков в подъезде, домашних краж, того, что муж уйдет к другой или, наоборот, что чей-то муж не уйдет к нам. Страх, который живет в нашей душе, не более чем страх. Он нерационален и никогда не сможет действительно подсказать, по какой стороне улицы не стоит ходить, чтобы не огрести кирпич на голову. Страх работает по принципу аналогий. Например, если вы или кто-то из ваших близких знакомых пережили нечто ужасное (например, если ваша подруга однажды по примеру Остапа Бендера попала под лошадь), то и она, и вы так и будете ходить, шарахаясь от всех этих подкованных помощников человечества. Раз такое уже было однажды, вы с готовностью будете ожидать этого еще раз. Однако кони вовсе не так уж часто налетают на людей. И когда, наконец, вместо того, чтобы попасть под лошадь, в вас въедет на полной скорости какой-то кретин на десятилетнем Опеле, это станет для вас полной неожиданностью.

– А где же лошадь? – изумленно спросите вы, вылезая из покореженного автомобиля и таращась на судорожно мечущегося туда-сюда худого нервного мужика с сигаретой в зубах.

– Какая к черту лошадь? – остолбенеет от неожиданности он. Впоследствии выяснится, что он ехал с дачи и до первой крови ругался с женой. Жена была недовольна его зарплатой, он был недоволен ее целлюлитом. Дети сидели на задних сидениях и орали, они были недовольны обоими. В таких условиях он, конечно же, никак не мог смотреть на дорогу. Ему было не до дороги. Поэтому он закономерно не увидел вас, хотя вы и стояли на красном светофоре, совершенно одни на пустынной проселочной дороге. И вам, собственно, в голову не пришло таращится в зеркало заднего вида, в ожидании скрытой угрозы сзади. В конце концов, вы-то ожидали лошадь! Хотя, конечно, после этого случая, а в особенности после мучительного ремонта машины и судорожных попыток со стороны этого умельца вам недоплатить, вы будете старательно смотреть в зеркало заднего вида, готовые в любой момент увернуться от очередного снайпера. Но знаете, какая вероятность того, что вам удастся снова попасть в эдакий переплет? Верно, такая вероятность ничтожно мала. Высшие силы уж придумают что-нибудь новенькое, чтобы не дать вам заскучать. Собственно, примерно это самое и произошло с Москвой, когда моему сыну Константину исполнилось тридцать дней. На дворе стоял все еще теплый, но уже не убедительный октябрь. Со дня на день ожидались холода и дожди, отчего у меня на душе периодически скреблись кошки. Так, не слишком сильно, но все-таки.

– Чего ты депрессуешь? – возмущалась Динка, которой как ишаку приходилось и работать, и терпеть Костины вопли по ночам. – Обещала же излучать счастье.

– У меня послеродовая депрессия, – отмахивалась я. – Скоро зима. Это очень, ОЧЕНЬ грустно. Будет холод.

– И что?

– Ничего, – отворачивалась я. На самом деле, конечно, больше всего меня расстраивали вовсе не природные условия, хотя перспектива ходить в нарядах, похожих на слои лазаньи, где всевозможные тряпки будут как «бабка за внучку, внучка за жучку», меня не радовала. В конце концов, я не готова быть репкой. Но самым страшным была полнейшая тишина со стороны Константина. В конце концов, он прекрасно знал, где я обитаю. И прекрасно понимал, что я уже точно должна была родить. И чего? И ничего! Никакого интереса к моей персоне, равно как и к персоне новорожденного, который, как ни крути, мог бы быть и его сыном. Такого рода мысли сами собой, невольно стучались в мои пустые и занятые только кормлением мозги. Но Динке я ничего этого не говорила, потому что всякий раз как разговор заходил о моем супруге, она странным образом деревенела и впадала в уныние. Ее бодрые «все образуется» и «конечно же, он вернется» так плохо сочетались с интонациями, которыми она это говорила, что я прекратила даже мимолетом затрагивать эту тему. Мы просто жили, как в старые добрые времена, когда мы только-только приехали в Москву, и нам не на кого было полагаться, кроме друг друга. Я убиралась, готовила еду (что очень радовало Динулю, поскольку готовлю я классно), кормила сына, гуляла с ним и стирала белье. Домохозяйка на пять с плюсом. Динка притаскивала продукты, один раз как самый настоящий папаша помогла мне вытащить Костика на ежемесячный осмотр, и иногда выпускала меня в одиночку пройтись по вечерним улицам, «чтобы поставить на место крышу», как она сама выражалась. В общем, мы жили, как нормальная, добропорядочная тихая семейка. Тот факт, что я все время, постоянно жду какого-то знака от Константина – старшего, почти не бросался в глаза. Но однажды случилось событие, которого никто никак не ожидал. Что-то типа той самой лошади, вылетевшей из-за угла и подминающей под собой ни в чем не повинных прохожих. В некоторой степени, все было даже хуже. Как если бы в районе Красной Площади завелся действующий вулкан, который неожиданно взял, да и залил раскаленной лавой сердце нашей Родины. Однажды вечером Динка вошла в квартиру, бросила сумку в прихожей и сказала:

– Все кончено! – После этого она села на пол и уткнула лицо в ладони. Я с Костиком на руках изумленно смотрела на Динку в позе, совершенно ей не свойственной.

– Что случилось?! – испугалась я. – Ты заболела? Что-то с мамой?