Владимир Успенский - Неизвестные солдаты, кн.1, 2

• Название: Неизвестные солдаты, кн.1, 2
• Автор: Владимир Успенский
• Издательство: издательство «Советская Россия»
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1965

Никогда не сотрутся в памяти нашего народа события первых месяцев Великой Отечественной войны, никогда не будут забыты беспримерные подвиги бойцов и командиров, которые своим мужеством и упорством обескровили немецко-фашистские войска в приграничных боях, в сражениях под Смоленском, Киевом и Ленинградом, а потом нанесли фашистам поражение под Москвой. Об этих людях и этих событиях рассказывает в своей книге В. Успенский. «Неизвестные солдаты» – роман-эпопея, охватывающий большой круг героев, от колхозников до генералов, от красноармейцев до ученых. Это люди разных характеров. По-разному складываются их судьбы во время войны. Автор показывает, как в трудные дни отступления закладывался фундамент будущей победы, как перемалывались в боях немецкие войска, как крепли в нашей стране те силы, которые остановили врага и погнали его на запад. Среди героев книги – Сталин, Жуков, Василевский, другие известные исторические личности. Но при всем этом «Неизвестные солдаты» – это, прежде всего, роман о народе, совершившем великий подвиг.

В свое время Михаил Шолохов назвал этот роман лучшим произведением о войне.

---

– Ну, посмотрим, чему вы научились, – сказал Патлюк, и красноармейцы сразу перестали улыбаться. Отвечать самому ротному – это не шутка.

– Вот вы, – икнул пальцем капитан.

– Красноармеец Карасев.

– Какое первое действие бойца при команде «чистить винтовки»?

– Сперва вынимаю затвор, потом шомпол.

– А самое первое?

– Затвор, – уверенно сказал Карасев.

– Я учил их именно так, – задвигал бровями Бесстужев.

Капитан сделал жест рукой: помолчите. Ноздри у Патлюка раздувались, он с трудом сдерживал смех.

– Не знаете, Карасев?

– Никак нет, товарищ капитан.

– Тогда слушайте. Как возьмешь винтовку из пирамиды, первое действие – на номер взгляни, твой или нет. А для чего это надо? Чтобы не вычистить винтовку ленивого соседа. Ясно?

– Ясно, – сказал Карасев, а по голосу чувствовалось: не понял шутки.

– Садитесь… Ну, еще всем вопрос. Что делает часовой, когда на штык его винтовки садится воробей?

Эта загадка была с седой бородой. Ее задавали, наверное, еще суворовским гренадерам. Виктор не мог промолчать – хотелось поддержать честь своего взвода:

– Часовой спит.

– А разве положено спать на посту?

– Это, товарищ капитан, вопрос для школьников, – голос Виктора прозвучал сухо и резко.

В самом деле, дурачками, что ли, считает их ротный?

С лица Патлюка медленно сошла улыбка. Пристально, изучающим взглядом смотрел он на красноармейца. Капитан уже приметил этого бойца. На нем ладно, как на старослужащем, сидела гимнастерка, и выглядел он старше своих товарищей. Патлюк привык видеть молодых красноармейцев робеющими перед командиром. Он любил говорить с ними так, чтобы они ловили каждое слово, смотрели ему в рот. Капитану было лестно сознавать, что он, бывший счетовод, окончивший пять классов, распоряжается студентами, техниками, бухгалтерами, не говоря уже о колхозных парнях. На гражданке Патлюк был бы незаметным человеком среди них, а здесь он пользовался уважением, его побаивались. А этот высокий красноармеец с выпяченным вперед подбородком без всякой робости смотрел ему прямо в глаза, и капитану казалось, что боец вот-вот усмехнется.

– Ваша фамилия?

– Красноармеец Дьяконский.

– Я вас спрашиваю, а не школьника: положено часовому спать на посту?

– Не положено.

– Вот так надо отвечать. Коротко, без штатской болтовни… Лейтенант Бесстужев!

– Слушаю.

– Обратите внимание на четкость ответов. Продолжайте занятия.

«Обиделся он, что ли?» – думал Виктор, глядя в спину удаляющемуся Патлюку.

Вечером, в свободный час, красноармейцы занимались своими делами: подшивали подворотнички, чистили пуговицы, писали письма. В ленинской комнате полно народу. За длинным столом сидели любители чтения, листали газеты, журналы. В углу на диване человек пять плотно сдвинулись возле Карасева, разговаривали потихоньку, чтобы не мешать другим. Виктор, решавший шахматную задачу, слышал шепот Лешки.

– Не выдумываю, сам видел. На побудке. Все уже в строю стоят, а он дрыхнет. Дневальный хвать за одеяло: «Фокин, подъем!» А Сашка и не чешется. Перевернулся на другой бок и храпит. Ну, тут дежурный к нему: «Фокин, такой-сякой, вставай!» А Сашка ногой брык. Ему, ребята, может, снится, как он с Анькой в лопухах обнимается. Обоими руками подушку облапил и сопит. Ну, старшина Черновод видит, что на всю роту позор – сам за него взялся. Раз! – одеяло долой и как рявкнет: «Тревога!»

– Не бреши, – сказал Фокин. – Дежурный меня поднял, а не старшина.

– Ты же не помнишь, спал.

– Молчи, Саша. Принимай критику.

– Да! Старшина, значит, командует тревогу, и одеяло с него долой. А Фокин перевернулся на другой бок и опять слит. Тогда я говорю: «Товарищ старшина, его не так будить надо». – «А как?» – «Разрешите мне», – «Валяй!»

– Черновод так не скажет.

– Вроде этого… Я, значит, подошел к Фокину, нагнулся и говорю потихоньку: «Сашка, обед!» Он как вскинется, чуть меня не сбил. Глазами спросонок лупает: «Где мой котелок? Куда бежать?»

– Ну и здоров ты муку молоть, – добродушно ворчал Фокин.

– Тише, жеребцы, почитать дайте, – крикнул от стола Носов.

– А ты вухи заткни, – посоветовал кто-то. – Хошь, паклю дам?

– На его уши по пуду надо.

– Га-а-а!

Носов с грохотом отодвинул стул.

– Вот доложу политруку про ваш балаган…

– Брось, – примирительно сказал Фокин. – Ну, пошутили, и все.

– Каждый раз так!

Носов вышел. В комнате наступила тишина.

– Политрука нет, кажется, – неуверенно произнес Фокин.

– Темную надо Носову… Доносчик, гад, – выругался Карасев. – Я ему, стерве, ноги по вырываю и спички вставлю.

– Не горячись, Алексей, – предупредил Дьяконский. – Не болтай лишнего.

Дверь распахнулась. Появился лейтенант Бесстужев. За его спиной маячила стриженая, с оттопыренными ушами голова Носова.

– Товарищи, шумно у вас здесь, – сказал Бесстужев.

Красноармейцы заулыбались. Лейтенант – не грозный политрук, разноса не будет.

– Надо мной смеются, – объяснил Фомин. – Я подъем проспал.

– Плакать надо!

– Плачем, товарищ лейтенант, когда наряд отбываем.

Бесстужев помолчал, подвигал бровями.

– Любители поговорить – в курилку. А здесь чтобы тихо было. Садитесь, Носов, вам не помешают.

Ленинская комната наполовину опустела. Лейтенант остановился возле Дьяконского.

– Хотите партию?

– Давайте попробуем.

Виктор дважды получил мат. Неудача не огорчила его. Лейтенант играл явно лучше. Было интересно наблюдать, как Бесстужев обдумывает ход. Опершись локтями о стол, он смешно морщил лоб, двигая редкими белесыми бровями. Румяный, с белым пушком над верхней губой, Бесстужев похож был на юношу-десятиклассника. «Хороший он парень, наверно», – подумал Виктор и спросил:

– Товарищ лейтенант, почему вы волосы не отращиваете?

Бесстужев удивленно посмотрел на него, провел рукой по голове.

– Не хочу. Стриженая голова – чистая голова: ни забот, ни хлопот. Раз в месяц под машинку – и все.

– Девушкам прически нравятся. Такие чубы, как у нашего командира роты.

– Полюби меня стриженым, а с прической всякая полюбит, – улыбнулся Бесстужев, перефразировав поговорку. И тихо добавил: – Кстати, Дьяконский, капитан не любит шуток на занятиях.

– Мне показалось – наоборот. Впрочем, спасибо, товарищ лейтенант. Я буду знать.

– Прекрасно… А ведь вам снова мат. Вы давно, видимо, не играли… И знаете, в чем ваша главная ошибка? Виктор отрицательно качнул головой.

– Есть, Дьяконский, такой закон: не начинай наступления, пока не имеешь хорошей обороны. Вы трижды атаковали. Бурно, смело. И это правильно. Однако все три раза вы не рокировали короля, и мне удавалось прорываться в ваш тыл.

– Рокировка обязательна?

– Почти всегда. Противник переходит в контратаку, и его надо встретить на заранее подготовленных рубежах.

– А вот Гудериан не так пишет.

– Вы читали его книгу «Ахтунг! Панцер!»? – с любопытством посмотрел Бесстужев.

– Книгу не читал. Но у нас дома были немецкие военные журналы. Сестра переводила, она хорошо знает язык. В этих журналах печатались статьи Гудериана.

– Его теория мне знакома. – У лейтенанта поползли вверх белесые брови. – Он ратует за массированное использование бронетанковых сил. Прорвать линию фронта, окружить противника, смять, подавить, пленить.

– Теория оправдала себя в Польше и во Франции.

– Там люди жили воспоминаниями об окопной войне четырнадцатого – восемнадцатого годов. А мы противопоставим врагу прочную линейную оборону с крупным резервом танков в глубине… Слушайте, Дьяконский, а у вас нет желания сделаться командиром? Человек вы грамотный, служба дается легко…

Виктор нахмурился, спросил холодно:

– Вы помните эпиграф к первой главе «Капитанской дочки»?

– Нет.

– Посмотрите, если не лень. – Виктор поднялся. – Разрешите идти? Сейчас начнется поверка.

– Пожалуйста, – ответил лейтенант, недоумевая, почему так сразу изменилось настроение Дьяконского.

* * *

Вступительный экзамен по истории Игорь сдал на «отлично». Старенький, лысый преподаватель в коричневом костюме-тройке, с галстуком-бабочкой, уныло слушавший школярские ответы экзаменующихся, оживился, когда принялся рассказывать Булгаков. Игорь говорил о скифах. Сразу начал с того, чего нет в школьных учебниках. Заметив, что старичку это понравилось, продолжал увереннее.

– Одну минуточку, – прервал преподаватель, – Вы читали Геродота?

– Да. У нас в районной библиотеке есть экземпляр. Еще при царе напечатан…

– Послушайте, товарищ… – Преподаватель поднес к глазам экзаменационный лист… – товарищ Булгаков, давно вы решили пойти на наш факультет?

– Года три назад.

– Что же, это весьма солидный срок. Отрадно, молодой человек, очень отрадно. – Старичок улыбался, потирая маленькие, морщинистые руки, глаза блестели под стеклами очков. – Ну-с, что еще у вас там?