Владимир Успенский - Неизвестные солдаты, кн.1, 2

• Название: Неизвестные солдаты, кн.1, 2
• Автор: Владимир Успенский
• Издательство: издательство «Советская Россия»
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1965

Никогда не сотрутся в памяти нашего народа события первых месяцев Великой Отечественной войны, никогда не будут забыты беспримерные подвиги бойцов и командиров, которые своим мужеством и упорством обескровили немецко-фашистские войска в приграничных боях, в сражениях под Смоленском, Киевом и Ленинградом, а потом нанесли фашистам поражение под Москвой. Об этих людях и этих событиях рассказывает в своей книге В. Успенский. «Неизвестные солдаты» – роман-эпопея, охватывающий большой круг героев, от колхозников до генералов, от красноармейцев до ученых. Это люди разных характеров. По-разному складываются их судьбы во время войны. Автор показывает, как в трудные дни отступления закладывался фундамент будущей победы, как перемалывались в боях немецкие войска, как крепли в нашей стране те силы, которые остановили врага и погнали его на запад. Среди героев книги – Сталин, Жуков, Василевский, другие известные исторические личности. Но при всем этом «Неизвестные солдаты» – это, прежде всего, роман о народе, совершившем великий подвиг.

В свое время Михаил Шолохов назвал этот роман лучшим произведением о войне.

---

Если бы капитан подошел к правому флангу, Альфред занял бы самую высокую из имевшихся вакансий, потому что стоял первым. Но капитан начал обход с левого фланга, спрашивал фамилию, год рождения, гражданскую специальность и тут же давал назначение. Самый маленький был определен в штаб, его сосед сделался командиром батареи. Потом началось однообразное:

– Вы – командир первого огневого взвода первой батареи… Вы – командир второго огневого взвода первой батареи…

Альфред, уловив закономерность назначений, заранее подсчитал, что его сделают командиром второго взвода третьей батареи. Он поступил в распоряжение лейтенанта Ступникера.

Этой же ночью их перевезли в другие казармы. Как только приехали, сразу же пошли отбирать себе бойцов: по двенадцать человек на огневой взвод.

– Ищите грамотных, – сказал Ступникер. – Лучше всего мастеровых.

В казарме размещался запасный полк. Тут людей обмундировывали, давали им оружие и отправляли на фронт в маршевых ротах. В огромном зале с высоким потолком тесно стояли трехъярусные нары. Пол замусорен, заплеван, забросан окурками. Грязные, оборванные, обросшие люди спали впокат, ожидая своей очереди в баню. Здесь были саратовские колхозники пожилых возрастов. Их мобилизовали и привезли под Ленинград строить укрепления, а теперь направляли в пехоту. Альфред, не решаясь будить спящих, осторожно протискивался по узким проходам, искал бодрствующих, спрашивал:

– Вы кем работали до войны, товарищ? Не хотите ли стать мимометчиком?

Некоторые посылали его к черту, и еще дальше. Альфред смущенно улыбался, чувствуя себя виноватым: не давал людям покоя. Часа через два он набрал, наконец, взвод. Идти с ним вызвалось несколько слесарей, два кузнеца, комбайнер, учитель начальной школы и колхозный бригадир. Народ все серьезный, солидный. Альфред сам отвел их в баню, помылся с ними, подождал, пока получат обмундирование.

С утра начались занятия. Командиры взводов учили красноармейцев стрелять, но пока что тоже теоретически, так как не было материальной части. Капитан Ребров привез откуда-то горный миномет старого образца. Его использовали как наглядное пособие.

Альфред начал привыкать к своим подчиненным, радовался, что такие сообразительные попали к нему люди. Но на третью ночь дивизион снова подняли по тревоге. Всех красноармейцев построили и увели. Капитан Ребров крепко выругался и объяснил, что людей угнали на передовую. Там прорыв, гребут всех под метелку. Труд Альфреда пропал даром. Огорченные командиры побрели в казарму.

Потом еще двое суток лежал Альфред в темном углу на нарах. Воздух в казарме казался густым и вязким от запаха пота, махорки, сопревших портянок и еще черт знает чего. Альфред чувствовал, что тупеет от безделья, от этой скотской жизни. Его охватило равнодушие ко всему, лень было шевелиться, слезать с нар. Он оставался безучастным даже во время артиллерийских обстрелов, когда неподалеку, на путях Витебского вокзала, рвались снаряды. Он считал: вероятность попадания именно в него настолько мала, что ею можно пренебречь. На огромной площади города он был мельчайшей пылинкой. Ну, а от случайности не спасешься, куда ни прячься.

Ему, привыкшему к скупой точности математики, происходящее вокруг представлялось сумбурным и нерациональным. Зачем нужно было брать в армию их, научных работников? Стрелять из винтовки может каждый, а делать открытия – лишь некоторые. Даже для войны ученый гораздо больше принесет пользы в лаборатории, нежели на фронте… Зачем отобрали у него бойцов, которые хоть немного, но уже освоили новое дело?.. Зачем вообще его сделали минометчиком? Ведь в Ленинграде есть специальное минометное училище. Но, оказывается, курсантов, без пяти минут командиров, месяц назад послали на передовую как пехотинцев. Они попали в окружение и только немногие пробились к своим. Ну, рационально ли ЭТО?

Не улавливал Ермаков здравого смысла в том, что видел возле себя, все казалось ему хаотичным. Все, что он считал правильным, либо вовсе не делалось, либо делалось не так, как предполагал Альфред. Мало зная реальную жизнь, он не понимал, что организовать и направить людей куда сложнее, чем вычислять или ставить опыты. Числа подчиняются формулам, а люди и события – нет…

Наконец доставили минометы. Привезли вечером разобранными, в деревянных ящиках. Почти все ящики были разбиты. Капитан Ребров сказал хмуро, что это мерзавцы-охранники вытаскивали электрические фонарики-«жужжалки» с ручной динамкой, которые входят в каждый комплект. Фонариков, действительно, оказалось всего несколько штук, и это, конечно, являлось преступлением, потому что в темноте невозможно рассмотреть деления прицела. Но на поиски виновных не оставалось времени.

Минометы были большие, 120-миллиметровые, на колесном ходу с шинами. Труба – чуть ли не в рост человека, дальность стрельбы – больше пяти километров. К утру все минометы собрали. Капитан Ребров привел из бани только что обмундированных людей и распределил их по взводам. Альфреду попались бойцы неказистые, пожилые, в технике ничего не смыслящие. Один, с приплюснутым носом, смотрел на миномет с испугом и шепотом просил товарищей не курить «возля орудья». Альфред выделил красноармейцев помоложе и посмышленей с виду, назначил их командовать расчетами.

На рассвете приехали грузовики. Шоферы, гражданские ребята с воспаленными от бессонницы глазами, побежали наскоро перекусить. Альфред попросил своих бойцов прикрепить минометы к машине, один за другим. В кузов наложили ящики с минами. Боковые доски кузова были изрешечены мелкими, меньше мизинца, дырочками.

– Это что же, древоточец такой? – спросил красноармеец с приплюснутым носом.

– Разуй глаза, плюха с околицы. Не видишь, что ли, пулевые пробоины, – бойко ответил ему новоявленный командир расчета.

Плосконосый потрогал пальцами отверстия, зачем-то понюхал их.

– Знакомишься, дядя? – крикнул появившийся из казармы шофер. – Вы, давай, веселей шевелитесь. Пока вы раскачиваетесь, немцы Пулково займут. Там сейчас светопреставление, нажимают фашисты без передыха.

– Много их?

– За техникой людей не видать. Вас там, как богов, ждут.

– А что мы сделаем? – махнул рукой Альфред.

– Как что? – удивился шофер. – Ополченцы с одними винтовками, а вы – сила!

Странным казалось, что их наспех собранную группу воспринимают как нечто серьезное и возлагают на них какие-то надежды. Альфреду же дело представлялось так: есть он сам, есть бойцы, которых не знает он и которые не знают его. И еще имеется миномет – металлическая конструкция на колесах. Вот три исходные, разрозненные точки, формально объединенные во взвод, но ничем не связанные внутренне. Существенным являлся только миномет, а Альфред и красноармейцы были случайным придатком к нему. Их можно заменить любой комбинацией людей, от этого ничего не изменится, во всяком случае – не изменится в худшую сторону.

Машины выехали из ворот казармы. По улицам неслись быстро. Но едва выехали на шоссе, ведущее в Пулково, скорость пришлось уменьшить. Дорога была забита грузовиками и повозками. Навстречу везли раненых. Создавались заторы. Шоферы сигналили и кричали, высовываясь из кабин. Раненые говорили, что немцы прорвались и движутся к городу.

Наверное, положение было действительно очень серьезным. Через поле к Пулкову на полной скорости неслось несколько танков, подпрыгивая, будто спотыкаясь, на кочках. Минометчики обогнали отряд краснофлотцев. Моряки, в легкой летней форме, быстро шли, почти бежали к передовой по обочине дороги. Лица потные, бескозырки сдвинуты на затылок. Рядам с колонной, впритирку к ней, двигался грузовик, из кузова подавали краснофлотцам патроны и гранаты.

Все громче становилась канонада. Впереди завиднелась высокая насыпь железной дороги, под которую убегало через тоннель шоссе. В это время в небе появились самолеты. Поток на дороге сразу остановился. И здоровые и раненые вылезали из машин и повозок, бежали на торфяные болота, прятались в канавы. Альфред вместе с лейтенантом Ступникером залез под грузовик. Лежал между колесами, голова лейтенанта упиралась ему в подбородок. Альфред подумал, что Ступникер, конечно, еврей; и фамилия у него такая, и черные волосы вьются кольцами. А глаза голубые. Это редко, чтобы у черного были голубые глаза.

– Они не станут бомбить дорогу, – оказал лейтенант, прислушиваясь к нарастающему гулу, – Они берегут дороги. В худшем случае обстреляют из пулеметов. Они охотятся за людьми.

– Вам надо остричься, – посоветовал Альфред. – Если попадете в плен, вас расстреляют. Говорят, что немцы расстреливают всех евреев.

– Я знаю, я уже был на фронте. В плен я не попаду, у меня пистолет.

Начали рваться бомбы и, наверное, близко, потому что Альфреда подбрасывало. Он будто лежал на пароходной койке, а в пароход били волны. Он смотрел на грязное днище автомашины, думая, что если бомба угодит в грузовик, то их разнесет на куски, так как в кузове находятся мины. Но Альфред твердо верил, что в машину бомба не попадет – теория вероятности почти исключала такую возможность.