Филлис Уитни - Бирюзовая маска

• Название: Бирюзовая маска
• Автор: Филлис Уитни
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87671-045-8

«Действовать — значило вступить в область совершенно неизвестную и встретиться с тем, против чего меня предостерегали, а не действовать — значило опять жить в одиночестве и испытывать мучения оттого, что я никогда не узнаю правду», — перед таким выбором стоит героиня романа «Бирюзовая маска».

---

— Такие двери делают в городе, — сказал Гэвин. — Их везде знают как двери из Санта-Фе.

Он опять был гидом, чью роль ему поручил Хуан, и я опять потеряла слабую связь с ним. Я могла только следовать за ним в то время, как он свернул в другой проход и остановился у шкафа со стеклянными дверцами. Табличка поясняла, что это вещи доколумбовой эпохи и их передали магазину для выставки. Там были кусочки камня, фрагменты керамики и украшения старинных зданий. Здесь же экспонировалась каменная голова с резкими, гипертрофированными чертами, сломанная у шеи, но в остальном целая.

— Это та самая голова, которая исчезала? — спросила я.

— Да, та самая, которую я предположительно украл.

— Зачем было нужно кому-то навести на вас подозрение?

Он бросил на меня отсутствующий взгляд.

— Вряд ли это вас касается.

Меня захлестнула волна негодования, и я решила, что не позволю себя запугивать также и Гэвину Бранду.

— Мне кажется, дедушка считает, что меня касается все, что имеет отношение к «Кордове».

— Почему?

— Наверное, потому что я — член семьи и должна все знать. А почему же еще? Конечно, дедушка не верит, что эту голову выкрали, не так ли?

— Но ее выкрали. Кто-то взял голову из этого запертого шкафа. Кто-то, у кого есть доступ к ключу, хранящемуся в магазине.

Он отошел, безразличный к тому, верю я ему или нет, и продолжил экскурсию по первому этажу. Время от времени он останавливался и давал пояснения в нескольких словах или показывал мне какой-нибудь предмет с обожанием, которое чувствовалось несмотря на его равнодушие к экскурсанту. Его отношение ко мне не нравилось мне все больше. Он воздвиг между нами столько преград, что мое желание прорваться сквозь них очевидно было бессмысленным. И, однако, я не хотела принимать это как свое окончательное поражение.

Мы дошли до конца магазина, где в углу были выставлены изделия из соломки. Воздух был насыщен сильным запахом трав. Здесь никого не было, и когда Гэвин собрался идти дальше, я остановила его.

— Пожалуйста, позвольте мне извиниться за те смешные слова, которые я сказала при нашем знакомстве. Это было глупо, и я бы хотела, чтобы вы их забыли.

Он хотя бы посмотрел на меня на этот раз, правда с некоторым удивленинм.

— Я уже все забыл. Для меня это неважно.

— Но тогда почему вы… — начала я, но он меня прервал, неожиданно став откровенным.

— Хуан пригласил вас сюда, чтобы использовать, и вы идете прямо к нему в капкан. Я полагаю, это вам окупится, но знайте, что я все время буду против вас. Существуют преимущественные права.

Я смотрела на него в гневе, в такой ярости, что не могла говорить. Я не поняла его слова о капкане и о моем желании, чтобы меня использовали. Чувствуя себя слишком обиженной, чтобы ему отвечать, я перешла к следующей выставке, ничего не видя перед собой.

— Лучшие вещи находятся наверху. — Он снова стал безличным гидом, мрачно выполняющим свои обязанности. — Большая часть того, что мы здесь показываем, для туристов. Или это предметы, привезенные из других мест, которые покупают жители нашего города.

Рядом с парадной дверью магазина на второй этаж вела широкая лестница, и я пошла по ней с Гэвином, все еще кипя от возмущения. Но я помнила, что по поручению Хуана наверху я должна найти ящик с толедской сталью, рассмотреть его по причине, мне не объясненной. Я поскорее выполню свою задачу, а потом покину Гэвина и этот магазин.

На верхней лестнице нас встретила керамическая фигурка танцовщицы фламенко под стеклянным куполом, а за ней весь этаж представлял собой музей изобразительного и прикладного искусства. Многое из выставленного было утонченно-изысканным и стоило фантастически дорого. Это была «Кордова», представляющая великолепные произведения искусства, менее загроможденная образцами, чем на нижнем этаже, но каким-то образом отмеченная той же высокомерной самоуверенностью, какая характеризовала Хуана Кордова. Здесь вам не предлагали что-нибудь купить, потому что покупать здесь было привилегией. Впервые я ощутила гордость, которая управляла и магазином и семьей.

— Я не могла бы принадлежать всему этому, — сказала я, поддавшись впечатлению. — Собранное здесь доминирует и управляет, не так ли? Оно повелевает, и ему нужно отдать всю свою жизнь.

Гэвин посмотрел на меня с тихим любопытством.

— Я не ожидал, что вы поймете.

Я с раздражением подумала, что то, что он от меня ожидал, очень мало соответствует реальности. Но несмотря на впечатление, которое на меня произвел магазин, я быстро увлеклась тем богатством, которое окружало меня со всех сторон. Душа художника во мне была очарована.

Шали из Испании, украшенные ручной вышивкой, были великолепны, и я остановилась, чтобы потрогать шелковую бахрому и рассмотреть узор из больших цветов: это было похоже на живопись по шелку. Прекрасные одеяла, ребозо и пончо из Боливии остановили мое внимание, а в следующее мгновение я уже разглядывала шикарную замшевую куртку из Аргентины.

— Все это сделано вручную, — сказал мне Гэвин. — За каждой вещью стоит ремесленник, талантливый дизайнер и исполнитель. — Его голос опять потеплел, хотя эта теплота ко мне не имела отношения. — Хуан позволил мне здесь распоряжаться, и эта выставка — не музей. Все эти вещи мы можем продать, таким образом мы сохраняем эти ремесла и помогаем выжить их создателям.

Гнев, который он вызвал во мне несколько минут назад, утихал. Я понимала, что значит найти для художника рынок сбыта, и с уважением дотронулась до инкрустированной шкатулки из редких древесных пород из Французской Гвианы.

— Хотя она и властвует, все же «Кордова» — это больше, чем я думала, — сказала я. — Сильвия Стюарт назвала ее зверем, управляющим семьей. И я вижу огромные усилия и затраты, необходимые для ее содержания. Но, может быть, она их стоит.

— Она их стоит, если мы крепко стоим на земле, а не витаем в облаках антиквариата, чего все больше и больше хочет Хуан. Он приобретает музейные образцы, которые никогда не сможет продать. Его соблазняет идея коллекционировать и выставлять напоказ, а не продавать. Но это не какой-нибудь затхлый музей, «Кордова» помогает мужчинам и женщинам оставаться художниками и творить, сохранить умение, которое может быть утеряно. Ее нужно оставить живой — не позволив ей умереть, превратившись в обычную покрытую пылью коллекцию.

В этом человеке была страсть — любовь к красоте, созданной руками, и кроме того, вера в создателя этой красоты, и это делало его привлекательным.

— Что случится с магазином, когда Хуан умрет? — спросила я.

Он коротко ответил:

— Его унаследует Элеанора. Так написано в завещании.

— А как насчет Клариты?

— Хуан позаботился о ней другим способом. Хотя мне кажется, Хуан не совсем справедлив по отношению к Кларите, принимая во внимание труд, который она вложила в магазин. Она раньше справлялась с целым этажом, и она знает «Кордову», как Элеанора никогда не будет знать.

— Еще одна, отдавшая «Кордове» свою жизнь? Наверное, «Кордова» всеядна, как Хуан. Что сделает с ней Элеанора, когда унаследует?

— Это неизвестно. Вряд ли она посвятит ей себя. — Тон, которым он это сказал, был сухим.

— Но, конечно, вы будете управляющим, будете закупать образцы?

— Нет никакой гарантии.

— Но если у Элеаноры есть хоть капля разума…

Он посмотрел на меня так, как будто хотел сказать, что это не мое дело, и я замолчала. Я видела теперь, что под спокойной поверхностью в доме Хуана Кордова идет война.

Мы прошли мимо других экспонатов, но я понемногу уже начала уставать, как это бывает в музее. Здесь было слишком много такого, что нужно было посмотреть, чем нужно было полюбоваться. Если будет можно, я приду сюда еще раз. Я хотела посмотреть еще, но не сейчас, и я с сомнением подумала, не захватывает ли и меня всепоглощающая «Кордова».

Когда я проходила мимо одной из полок, мое внимание привлекла резьба, выполненная из какого-то красно-коричневого дерева, и я остановилась, чтобы рассмотреть ее получше. Это была голова индейской женщины, высотой около восьми дюймов с широкими скулами, утолщенным носом и полными губами. Нанесенные рукой современного мастера, черты скорее подразумевались, чем выражались. Я взяла головку и ощутила в своих пальцах атласную гладкость дерева.

— Какая красивая! — сказала я. — Откуда она?

Гэвин немного оттаял.

— Ее сделал резчик по дереву из Такско. Он наполовину индеец и невероятно одарен. Единственная проблема, с нашей точки зрения, та, что он вырезает очень мало. Ему не нужны деньги, и он работает только тогда, когда образ его волнует и он может создать нечто совершенное.

Я с сожалением поставила головку обратно на полку. Я хотела бы иметь ее, но даже не потрудилась взглянуть на цену, наклеенную на ее основание: я знала, сколько она должна стоить.

— Он счастливый человек, если делает только ту работу, которая его по-настоящему вдохновляет, — сказала я, думая о своих брошюрах, рисунках для рекламных проспектов, которые я часто делала без удовольствия. — Иногда мне хочется… — Тут я замолчала, вспомнив, что Гэвину Бранду не интересны мои желания.