Виктор Точинов - Темные игры – 2

• Название: Темные игры – 2
• Автор: Виктор Точинов
• Жанр: Триллер

Сборник повестей в жанре мистического, фантастического и детективного триллера:

– Уик-энд с мертвой блондинкой;

– Ночь накануне юбилея Санкт-Петербурга;

– Не стреляйте в демонов моря;

– Муха-цокотуха;

– Остров Стрежневой;

– Утечка мозгов;

---

И очень скоро Паша разобрал его.

– Ш-ш-ш-шикуноф-ф-ф-ф-ф... – прошипело нечто. И снова, после паузы: – Ш-ш-ш-шикуноф-ф-ф-ф-ф...

Заорав, он вскочил. Бросился к выключателю – включить свет, включить музыку, плевать теперь на соседей – и остановился. Вокруг было светло. Утреннее солнце врывалось в окна. Снизу, с детской площадки, доносились звонкие голоса. Стрелки настенных часов подползали к одиннадцати.

Сердце стучало о ребра быстро-быстро, словно для него ночной кошмар продолжался. Паша облизал пересохшие губы. Ну и ну... Интересно, первое пробуждение тоже приснилось? Он прошел на кухню – на столе лежала раскрытая аптечка, рядом упаковка аспирина, двух таблеток не хватало. Шикунов облегченно вздохнул. Значит, он действительно просыпался. Действительно принял лекарство. А потом уснул, сам того не заметив. Не было никаких плесков, никаких скрипов. И никакого кошмарного шепота...

НЕ БЫЛО.

Но одно ясно – ночь на понедельник лучше провести не здесь. Иначе легко и просто можно спятить.

4.

– Паша! Шикунов! – позвал его знакомый голос, но чей – Паша не понял.

Шикунов остановился. Внутри, внизу живота, лопнула емкость с чем-то жидким и холодным – и это жидкое медленно растекалось по всему телу. Примерно так Паша себя почувствовал, когда мать в седьмом классе застала его за мастурбацией. Хотя, казалось бы, в чем сейчас криминал? Идет себе человек с большой сумкой в сторону станции, собрался съездить за город в свой законный выходной...

Он заторможено обернулся.

Тамара. Тамара Владимирова – бывшая одноклассница, его и...

И Лющенко.

– Привет, – бесцветным голосом произнес Паша.

Как некстати... Раньше он любил поговорить с Тамарой – она, женщина на редкость общительная, служила связующим звеном между выпускниками их класса, поддерживая связь даже с уехавшими из района и вообще из города. Даже с редкими стервами, вроде Ксюши Лющенко. И знала всё обо всех.

Тамара подошла. Спросила:

– Ну как твое ничего? – Стандартный для нее вопрос.

– Да все так как-то... – Стандартный обтекаемый ответ Паши.

– Я слышала, ты на денежную работу пристроился? И... с Ларисой вроде разошелся? Или сплетни?

– От кого слышала? – спросил Шикунов с нехорошим предчувствием.

– От нашей отмороженной Лющенки, от кого еще... Вы ведь с ней вроде подружились?

Последнее слово Тамара выделила голосом.

Паша прикусил губу. Растрепала-таки проклятая сучка... Теперь очень многое зависит от того, что он скажет Тамаре. Отрицать всё глупо, подтверждать еще глупее. Ситуация...

– Насчет работы не соврала, – сказал Паша, искренне надеясь, что его бодрый тон звучит не слишком наигранно. И стал рассказывать – достаточно подробно – чем занимается и какие замечательные имеет перспективы.

(Ему действительно посчастливилось встать у истоков зарождающегося дела: пошива подушек и одеял из принципиально новых материалов – холофайбера и файбертека – сменивших синтепон, зарекомендовавший себя не с лучшей стороны. Спрос был бешеный, далеко опережающий растущее производство. Конечно, через год-два с новым материалом будут работать все, кому ни лень, – но до тех пор фирма имела отличные шансы застолбить солидный сектор рынка. А Паша имел не менее отличные шансы сделать карьеру в фирме. Имел, пока вечером пятницы к нему не пришла Лющенко...)

Тамара слушала внимательно – она никуда не торопилась, выгуливала свою собаку довольно редкой у нас азиатской породы «тазы». Владимирова вообще умела замечательно слушать... Но свернуть с темы не дала. Едва в Пашиной лекции о замечательных свойствах холофайбера наступила пауза, участливо спросила:

– С Ларисой-то вы в самом деле разбежались?

– По-моему, Лющенко выдала тебе желаемое за действительное, – осторожно сказал Шикунов, ощущая себя сапером на минном поле. – Поругались – ушла к маме, дело житейское, помиримся. А наша отмороженная тут же набежала, как гиена на падаль.

В голове билась мысль: насколько глубоко стерва осветила их отношения? Растрепала все до конца? Или ограничилась – как любила делать – лишь многозначительными намеками?

– Замуж девке невтерпеж, – кивнула Тамара, сама состоявшая в законном браке восемь лет – и удачно. – Переспела ягодка. Скоро гнить начнет...

Скорее всего, последняя фраза была сказана без какого-то двойного смысла. Но внутри у Паши все болезненно сжалось. А что, если Лющенко повстречалась с Тамарой, когда шла к нему? В последний раз шла? И разболтала, к кому идет? И, допустим, договорилась созвониться на следующий день? Что, если Томка догадалась, а этот двусмысленный вопрос – пробный шар?

– Что с тобой, Паша? Нездоров? Бледный какой-то и квелый...

– Да, похоже, простудился... – не стал врать Шикунов. – Аспирину наелся, вроде полегчало – надо ехать, дела.

Он достал носовой платок, вытер со лба испарину. Демонстративно посмотрел на часы.

– Ладно, не буду задерживать, – поняла намек Тамара. – Удачи тебе. Пусть всё у тебя получится...

Что-то странное почудилось Паше в ее тоне. Что-то весьма двусмысленное...

– И тебе того же, – выдавил он. – Извини, спешу на электричку. Увидимся.

– Обязательно, – прощально кивнула Тамара. Лихим мальчишеским свистом подозвала своего «тазика», прицепила поводок к ошейнику. И крикнула уже в спину удаляющемуся Паше:

– Увидишь Лющенко – передавай привет!

Шикунов споткнулся, с трудом устояв на ногах.

ГЛАВА V. НАВЗРЫД РЫДАЛА КОБЫЛА...

Нечто страшное, бесформенное, человекоподобное, прикрытое лишь нижним бельем, стремительно вылезло из кустов на освещенный тротуар.

А. Щеголев «Зверь-баба»

1.

Через двадцать минут он сидел в вагоне электрички, катившей в сторону Царского Села. Над ухом выкрикивали свои заученные наизусть рекламные монологи разносчики всевозможных полезных и нужных товаров. За окном свежей июньской зеленью мелькали поля и деревья. Тягостное чувство, возникшее после встречи с Тамарой, помаленьку отпускало. Конечно же, она ничего не знала и не о чем не догадывалась, и никакой двусмысленности в ее словах не было, все якобы прозвучавшие намеки лишь плод взбудораженного Пашиного воображения...

Он почти успокоился, когда дверь вагона в очередной раз откатилась в сторону – но вместо бродячего продавца в нее протиснулся мужик с баяном, здоровенный и не совсем трезвый.

– Сейчас вам спою, – без обиняков объявил мужик. Тут же растянул меха и заголосил:

Среди украинских просторов,
Среди высоких ковылей,
Филипп Бедросович Киркоров
Скакал на рыжей кобыле...
Он был в голубенькой фуфайке
И в красных плисовых штанах,
Он пел народну песню «Зайка»
Слеза плыла в его глазах...
А в месте том, где эта Зайка
С Максимкой Галкиным ушла,
Мокра была его фуфайка,
Навзрыд рыдала кобыла...

Последние две строчки мужик с чувством проголосил аж три раза. Публика оценила – одни сдержанно улыбнулись, другие от души посмеялись. Мужик стянул с головы засаленную кепку.

– Сограждане! – проникновенно возвестил он. – Помогите самодеятельному артисту похоронить жену! Поминки-то мы уже справили, на полную катушку помянули, – так что хоронить не на что стало! Пожертвуйте овдовевшему артисту, кто что сможет!

И он двинулся по проходу. В подставленную кепку летели монеты и бумажки – достаточно обильно. Похоже, чистосердечное признание – что похоронные деньги все как есть пропиты – нашло отклик в душах сограждан.

Паша попрошайничающих индивидов спонсорской помощью не баловал из принципа – ни «погорельцев», ни «беженцев», ни «обокраденных», ни собирающих «на лечение»... И сейчас тоже отвернулся к окну, проигнорировав протянутую кепку.

Но самодеятельный артист попался настойчивый.

– Помоги, мужик, – обратился он персонально к Паше. – И в правду Маньку зарыть не на что. Лежит в ванной, льдом обложена... Протухнет ведь. Хоть и стерва была, а негоже. Помоги, брат.

Шикунов издал горлом странный хлюпающий звук. Не глядя, выдернул из кармана какую-то купюру, кинул в кепку. Подхватил сумку и выскочил в тамбур. Жадно глотал пропитанный табачным дымом воздух.

Соврал ведь… Умершая (умершая без криминала!) жена может лежать в морге, никак не в ванне. Но… Тогда…

ОТКУДА ОН УЗНАЛ? Как догадался, что Паша перед отъездом высыпал в ванну весь лед, сколотый из изрядно обросшей морозилки? Опять случайность? Опять совпадение?

Шикунов осторожно заглянул в вагон. Мужика с баяном уже не было. Пошел дальше собирать на похороны? Или?..

Паша прижался пылающим лбом к грязному стеклу и твердил, как заведенный: совпадение, совпадение, совпадение...

2.

От Царского Села до Александровской, где Паша снял после возвращения из Казахстана небольшую, приспособленную под жилье времянку, автобусом было минут двадцать. Пешком, напрямую, около часа – и Шикунов решил прогуляться.