Евгений Титаренко - На маленьком кусочке Вселенной

• Название: На маленьком кусочке Вселенной
• Автор: Евгений Титаренко
• Издательство: Издательство «Детская Литература»
• Жанр: Детская проза
• Год: 1982

Повесть о жизни старшеклассников из небольшого рабочего поселка, о первой любви.

---

Его счастье, что навстречу попалась Ритка. Что-то в лице ее заставило Димку притормозить и остановиться.

Тряхнув пушистыми волосами, Ритка спросила, куда он.

– Так… – Димка махнул рукой вправо, на одну из тропинок, что петляли по склону Долгой. – Съехал, теперь назад.

– А!.. Я думала, ты еще куда. – Не только волосы ее, но вся она, казалось, пушится от неодолимого желания что-то сказать ему.

– Куда мне еще… – неопределенно проговорил Димка.

– Я думала – туда! – Ритка хихикнула, головой показывая в сторону домиков. Сделать лицо серьезным ей не удалось. Да она и не знала, каким должно быть лицо в этой щекотливой ситуации. – Ты там лучше не появляйся! Знаешь, какая тетя Сана? Прибьет, и все!

Димка напрягся.

– За что прибьет?

– Ой-й! – Ритку прорвало. – Там такой кавардак! Тетя Сана кричит, все разбросала! «Арестант, – кричит, – шахтинский, бродяга! Понаехали! – кричит. – Бездомные!» На тетку Полину: «Сплетница!» Тетка Полина ей про лес – ну, что (хи!) видела вас… А дверь нараспашку! Мама рассказывала. И по-всякому на Ксанку… Из дому выгнала, – заключила Ритка, спохватившись, что главного-то еще не сказала.

– Как… выгнала? – бледнея, переспросил Димка.

Ритка испуганно поморгала, глядя на него.

– Так… из дому… – Кукольные ресницы ее хлопнули и, взлетев, застыли.

– Ну… ладно. Я поехал… – невнятно пробормотал Димка.

И через несколько минут он уже катил по тропинке в гору. Зачем он возвращается в Шахты, Димка не думал. Он еще ни о чем не мог думать. Все перемешалось в его голове, и сквозь муть перед глазами он видел только тропинку. Сказал Ритке, что поедет сюда, и ехал, нажимая на педали изо всей силы. Мир будто перевернулся вверх тормашками, и пока нельзя было ничего понять.

На лавочке возле дома сидел отец. Димка приткнул велосипед к забору и, дыша, как загнанная собака, опустился рядом.

– Осень-то нынче, а, сын! Хороша? – спросил отец, щурясь на солнце. – Хоть куда – бабье лето!

Димка облизнул пересохшие губы.

– Ты что как из корыта вынутый? – пригляделся к нему отец.

– Ксанку, пап… из дому выгнали…

Брови отца упали на глаза, к переносице.

– Чи-во?.. – тихо, с нотками угрозы в голосе переспросил он.

– Мать выгнала! Из дому, – в тон ему ответил Димка.

– Из-за тебя?..

Димка кивнул, опять лизнув губы. Отец вдруг хряснул кулаком по краю скамьи, так что доска под ним спружинила.

– Так что же ты рассиживаешь?! Где она сейчас?.. Не знаешь? Подвел девчонку под монастырь – и в кусты?!

Но Димка уже не слушал его. Схватив велосипед, Димка летел по дороге на Ермолаевку. И если бы теперь какая-нибудь баба с окраины Шахт, глядя на удивительного велосипедиста, что взвихрил дорожную пыль от вершины к подножию Долгой, покачала бы головой: «Бешеный!» – она была бы недалека от истины.

* * *

Ксана могла пойти к дяде Мите, но мать расценила бы это как вызов… И появляться на людях нельзя. Ей казалось, что уже все – в Ермолаевке, в Шахтах, в Холмогорах – знают о случившемся. И не было ей на земле убежища… Впрочем, когда она уходила из дому, когда по тропинке вдоль оград, вдоль акаций бежала от любопытных глаз, одна мысль наполняла голову – повеситься. Но мысль эта была скорее теоретической: что-то еще удерживало ее в жизни. Хотя о жизни, как таковой, она уже не думала. Все кончилось, все прошло. И даже легко было от ощущения пустоты вокруг. Лопнули неведомые связи, что каждодневно опутывали ее со всех сторон. Теперь она – как маленькая частица в безвоздушном пространстве, всеми забытая, потерянная. И умиротворенная своей потерянностью, и уставшая от нее… Больше уж никогда ничего ей не нужно.

У Валерки сделались круглые глаза, и мелко задрожали руки, как только Димка рассказал ему, что случилось.

– За вчерашнее?.. – Он машинально полез в карман, машинально расстегнул и застегнул пуговицу на воротнике, не отводя расширенных глаз от Димки. – А что… вчера?

Но медлить было некогда. Про вчерашнее Димка рассказал, когда они уже ехали по Маслозаводской улице.

– Ты жди меня здесь, – остановил его Валерка возле посадок. – Я сейчас… – И он зашагал по тропинке к домикам.

Не обращая внимания на дворы и окна соседей, будто ничегошеньки не произошло, будто уж, во всяком случае, он, Валерка, ни о чем таком знать не знает, поднялся на крыльцо, вошел в сени, прикрыв за собой распахнутую настежь дверь, и постучал.

– Здравствуйте, тетя Сана!

До его прихода она успела подобрать с полу раскиданное белье, но не уложила его в шифоньер, а как попало бросила на кровать и сидела теперь у стола, под фотографиями, лицом к двери.

– Явился?.. – Глаза ее сузились, на скулах обозначились твердые желваки. Королевой бы тете Сане работать где-нибудь, повелительницей, а не на маслозаводе.

– Я насчет уроков к Ксане… – только и сказал еще Валерка. Больше ему слова не удалось вставить.

– Явился?! – повторила тетя Сана, вставая. – Говоришь, ты был с Ксанкой в лесу?.. – Она выпрямилась и, чуть запрокинув увенчанную косой голову, медленно пошла на Валерку. – Ах ты сводник несчастный! Укрывать вздумал?! Дружка пристраиваешь?! Сгубили девку, паразиты! Гулякой сделали! Чтоб на мать плюнула, да?! Я тебя еще увижу здесь – как муху, придавлю, тихоня проклятый!..

Валерка выскочил за дверь.

Главное он узнал: Ксаны дома не было. А что там говорила тетка Сана про лес, Валерка не понял, да это было и не существенно.

Димка выслушал его, нервно покручивая руль и держа левую ногу на педали.

– Ладно, – сказал Димка, – ты иди домой, а я еще кое-куда… – И, не дожидаясь ответа, прыгнул в седло.

… Рубаха прилипла к спине, ноги от усталости дрожали в коленях и пот застил глаза, когда Димка подъехал к опушке леса.

Об отдыхе не думалось. Припрятал велосипед и, собранный, настороженный, двинулся в чащу. Не шел, а крался, обеими руками неслышно раздвигая кустарник…

Но поляна открылась перед ним пустой.

От деревьев лежали на траве длинные тени, и в косых лучах предвечернего солнца холодно искрился камень.

Димка огляделся.

Чужой, незнакомый лес безмолвствовал.

И от одинокого облака, застывшего над верхушками осин, и от желтого солнца, и от белесой голубизны веяло равнодушием, незыблемостью, покоем… Лес отгородился частоколом серых стволов от выгоревшей под солнцем поляны и чего-то ждал в таинственном безмолвии.

– Ксана… – тихо окликнул Димка. Ему никто не ответил. Тогда он позвал громче: – Кса-на-а!..

Эха в лесу не было. Крик уткнулся в пустоту, как в вату, раздался – и сник.

Тишина давила. И уже не остерегаясь, ломая на ходу ветви, Димка ринулся через колючий бурелом шиповника и вереска к балке.

В пахнущих прелью сумерках обошел вокруг дуба.

– Ксана!

Ее здесь не было.

Ее не было около озерца.

Димка вернулся на поляну и опять звал, почему-то уверенный, что она должна прийти, что больше ей некуда деваться…

И та же мысль, с которой ушла из дому Ксана, не давала ему покоя. Сначала он еще гнал ее от себя, но вместе с тем, как уходило время, она становилась все неотступней. И когда оранжевое солнце ткнулось в горизонт, когда загустели под деревьями неясные тени, он уже не мог совладать с собой. Звал:

– Ксана!.. – И в страхе глядел на деревья. Уходил далеко от дуба… и вдруг бежал назад, гонимый тягостными предчувствиями.

Не дыша вглядывался в мертвые ветви старого дерева.

– Ксана!.. – Кричать в быстро наступающей темноте он уже не решался и звал негромко, словно бы Ксанка должна находиться где-то рядом, в нескольких шагах от него, словно бы она не могла не услышать.

Наконец понял, что ждать ее в лесу больше нет смысла.

На опушку выбрался, как из ночи в день: солнце еще не скрылось за горизонтом и россыпью последних лучей окрашивало в желто-розовый цвет верхушки березовых стволов.

Чтобы не показываться у домиков, поехал тропинкой через Холмогоры и на подходе к деревне увидел дядю Митю. Затормозил.

– Дядь Мить… – Провел рукой по волосам, чтобы немножко их пригладить, изобразил на лице что-то похожее на беспечность. – Вы Ксанку случайно не видели? Где она?

Милиционер кашлянул, недоуменно приподняв плечи.

– Дома, должно! Где ж ей? А чего ты… – Договорить он не успел.

– Это я так, дядя Митя, просто! – крикнул через плечо Димка, уже оттолкнувшись от земли и опять набирая скорость.

Дядя Митя крякнул, глядя ему вслед, подергал себя за ус. Никак, голова у парня кругом пошла!

Димка обратился к нему впервые, и дядя Митя хотел спросить, из каких таких соображений он разыскивает Ксану в Холмогорах, если, по всему, гораздо надежнее искать ее в домиках…

Но Димка тем временем летел по тропинке от Холмогор к дамбе: он вспомнил еще одно место, куда мог бы наведаться раньше, и, влекомый последней надеждой, припадал грудью к рулю.

Ксана сидела на склоне дамбы, в кустах ивняка, на том низеньком черном пне, на котором они сидели вместе с Димкой, когда сорвало шлюз. Обхватив колени руками и слегка наклонившись вперед, она глядела в черную тину за полоской илистого наноса – в то, что когда-то было загадочным дном. Плакала.