Ирина Стрелкова - Опять Киселев

• Название: Опять Киселев
• Автор: Ирина Стрелкова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1984

В книгу входят повести «Похищение из провинциального музея», «Знакомое лицо», «Опять Киселев!» и «Одна лошадиная сила», действие которых происходит в наши дни в старинном русском городке и объединено одними и теми же главными героями: лейтенантом милиции и его добровольным помощником, школьным товарищем. Много драматических событий связано с подростками; писательница показывает, как важны знание их психологии, чуткость, тонкость в развязывании сложных узлов, как велика роль милиции в профилактической работе с молодежью.

---

Ирина Ивановна Стрелкова Опять Киселев

I

— Первая, вторая… пятая… — Куприянов вел счет кошкам, перебегающим дорогу, — седьмая… Фу-ты ну-ты, трехцветная!.. Девятая — черная в белых чулках… — Кошки не пугались света фар, независимо трюхали по своим делишкам. Куприянов сбросил скорость. — Одиннадцатая — серая, полосатая… Тринадцатая — рыжая, как лиса… Четыр…

— А-а-а! — Крик человека потонул в жутком вое тормозов.

«Кто кричал? Я? Он?» — Куприянов силился, но никак не мог сообразить — отшибло со страху память. Что же случилось за миг перед тем, как он судорожно выжал педаль тормоза? Кажется, там стоял кто-то. Да нет, никто там не стоял! Никого на дороге не было, а потом «он» словно с неба свалился под колеса.

Перегнувшись вперед, Куприянов осмотрел дорогу ближе перед машиной. Никого не видно. Значит, «он» под колесами. Куприянов открыл дверцу, опасливо спрыгнул и прежде всего поглядел назад — за машиной чернел короткий — хороший! — тормозной след. А что впереди? Куприянов нагнулся, заглянул под переднее крыло. В метре от колеса белела на асфальте рука, сжатая в кулак. Не переехал! Сразу память очнулась от страха, вернула последние мгновения в абсолютной ясности.

«Я его не сбил. Толчка не было. Он лежал на асфальте. Пьяный, что ли? Нашел где развлечься! Надо его оттащить в кювет, на травку. Не каждый тут едет медленно и считает кошек…»

Куприянов подошел к пьянчуге, тронул за плечо и только сейчас разглядел на асфальте небольшую лужицу. Возле самой головы. И в ужасе отпрянул. Не пьяный — убитый! В чистом костюме, в белой рубашке. Из-под белого манжета поблескивает браслет.

«Даже часов не сняли! Сбили — и дёру! Но что же мне-то теперь делать? — Шофер осторожно огляделся по сторонам: — Видел меня кто или нет?»

Улица была пуста. Аккуратные однотипные палисадники, непроницаемая сирень перед окошками. Если в домах кто и проснулся от визга тормозов, все равно не высунет носа. Ихняя хата всегда с краю. Кричи «Режут!» — не дозовешься. Этого бедолагу, может, и не машина сбила. Укокошили в темноте и вытащили на дорогу — пускай милиция шофера ищет… Бежать отсюда!..

Куприянов молниеносно очутился в кабине, вырубил свет…

«Нет, только не это, не трусливое бегство… Я же его не сбивал. А если уехать, после никому ничего не докажешь… Машина должна стоять, как стоит… — Он включил фары, вытянул до отказа ручной тормоз, вылез из кабины, достал пару железных колодок, подоткнул с обеих сторон под левое заднее колесо… — За что мне такое невезенье! Другие левачат — и ничего, а я только раз поехал и влип. Черт меня дернул связаться с тем куркулем! Кирпич был наверняка ворованный. Все сразу — левый рейс, соучастие в краже… Ладно, пускай за это отберут права, но его я не сбивал!»

Он перепрыгнул через заросший бурьяном кювет, подошел к ближней калитке, нашарил внутренний запор, открыл, затопал нарочно громко по выложенной кирпичом дорожке, по ступеням застекленной террасы и в оба кулака грохнул по дверям.

…Когда дежуривший в ту ночь Фомин приехал на Фабричную, там уже стояли поперек дороги желто-голубая «Волга» ГАИ и белый «рафик» с красным крестом. Медики склонились над распростертым на асфальте телом.

— Живой, — сказал подошедшему Фомину врач, — но без сознания. Судя по всему, ударился виском при падении. Состояние тяжелое, не знаю, довезем ли… Да, учтите, документов при нем не оказалось, из соседних домов подходили — не признали.

Фомин помог вдвинуть носилки в кузов «рафика». Лицо пострадавшего нельзя было разглядеть из-за бинтов. «Рафик» умчался. Фомин направился к работникам ГАИ, измерявшим тормозной путь. Возле них топтались двое — один явно шофер грузовика, другой — кто-то из местного населения, в плаще, надетом впопыхах на нижнее белье.

Условились, что автоинспекторы займутся автомобилем, а Фомин составит схему автодорожного происшествия. Он пригласил из кучки полуодетых людей, собравшихся на узком тротуаре, двоих в понятые.

Следов тут хватало на дюжину преступлений. Неопровержимых улик — богатейший выбор. Почти новая дамская туфля, почему-то лишь одна, левая. Проржавелая вилка с фирменной дыркой фабричной столовой. Обрывок цепи с крупными звеньями. Обломок розового женского гребня. Почему-то этот обломок вызвал волнение в кучке людей, толпившихся за кюветом.

Составив протокол и дав понятым расписаться, Фомин направился к желто-голубой «Волге». Инспектора ГАИ, облокотившись на капот машины, писали техническую характеристику осмотренного ими грузовика. Шофер оглянулся на Фомина и взговорил плачущим голосом:

— Товарищ лейтенант! Левый рейс признаю, виноват… но не сбивал!..

Куприянов безнадежно махнул рукой и смолк. О Фомине он был достаточно наслышан. Жорка Суслин раззвонил по всему городу, что Фомин ни черта не смыслит в своем деле. Жорке дали за кражу в клубе год условно — Анфиса Петровна подняла всю общественность на защиту солиста. Конечно, Куприянов понимал, что Суслин врет на следователя со зла, но все-таки сейчас пожалел, что беда приключилась в дежурство молодого, неопытного Фомина.

— Товарищ водитель, не отвлекайтесь! — сказал старшина ГАИ. — Значит, вы утверждаете, что ехали, не превышая скорость… Почему?

— Господи ты боже мой! — взмолился Куприянов. — Быстро едешь — отвечай! Медленно — тоже отвечай!

— Ближе к делу! — посоветовал лейтенант ГАИ.

— Могу и ближе. — Куприянов покривился. — Сбавил скорость потому, что проезжую часть систематически пересекали кошки. Всего я насчитал четырнадцать.

— Вот это уже аргумент! — одобрительно заметил старшина ГАИ. И добавил — для Фомина: — В левом рейсе водитель уже признался, путевой лист у него поддельный, возил кирпич кому-то в Нелюшку, самолично высказал предположение, что кирпич был краденый.

— Как же это вы? — строго поинтересовался Фомин.

— Да не сбивал я! — простонал шофер. — Чем хотите поклянусь… Детьми… Вот и гражданин подтвердит!

— И не подумаю! — возмутился гражданин в плаще и кальсонах. — Ты ко мне постучался, я пошел звонить…

— Так ты же не спал, ты мне сразу открыл.

— Я пошел звонить в ГАИ и больше ничего не знаю, не видел и не слышал! — отперся единственный свидетель.

— Если вы ничего не знаете, — разозлился старшина ГАИ, — то зачем вы тут крутитесь? Идите вон туда! Где все! — и показал за обочину.

Фомин отозвал в сторону лейтенанта ГАИ. Окончательного мнения тот еще себе не составил, но скорее всего было именно так, как рассказывает шофер. Пострадавший сбит не им, а кем-то раньше. Не исключается попытка инсценировать дорожное происшествие. Но тут уж слово за медицинской экспертизой.

«А теперь послушаем, что знает и что предполагает местное население», — сказал себе Фомин.

Местное население не стало дожидаться его вопросов. На Фомина обрушился дружный протест от имени всей Фабричной улицы. Доколе тут будет бесчинствовать хулиганье на мотоциклах! Что ни вечер — слетаются на Фабричную со всего города. Чтобы форсировать двигатель, все поснимали глушители. Каждую ночь под окнами пулеметная пальба! После восьми не выпустишь ребенка по воду, да и взрослый ходит с опаской! Сражения на улице устраивают, танковую атаку, как в кино. У них, товарищ лейтенант, две банды не могут поделить нашу улицу. Одни в белых касках, другие в желтых. Участковому сколько ни говори — никаких мер. Боится он их, товарищ лейтенант. Форменные бандиты! Вы же сами видите, до чего дошло!

— Не обязательно они. Мог и кто другой. — Единственный голос против общего мнения подал парень в спортивной куртке, из-под которой торчали длинные голые ноги в кедах без шнурков. — Они, товарищ лейтенант, конечно, шумят, но не хулиганят, окна не бьют, никого не трогают.

— А до которого часа это хорошее поведение продолжается? — спросил Фомин.

— До двенадцати, не позже. — Куртка на парне распахнулась, Фомин увидел татуировку на груди.

— После двенадцати кто-нибудь слышал на улице подозрительный шум? — Фомин спрашивал как бы всех, но ответа ждал от парня. Тот не должен теперь уклониться, если не дурак. Непременно ответит.

— Я сплю как убитый, — заговорил парень и осекся. — Извините, не к месту сорвалось насчет убитого…

— Спите крепко, но сегодня проснулись? Вас разбудил скрежет тормозов или еще что-то? — Фомин подбавил в голос самую малую дозу жесткости.

— Я? — Парень изобразил величайшее удивление. — Проснулся? Ну вы шутник, товарищ лейтенант! Меня бабушка еле добудилась, — он указал на крохотную старушку, укутанную до пят в ковровый платок с бахромой. Очень знакомый Фомину платок. В точности таким укрывается дед, когда простужен. — Баба Маня, — попросил парень старушку ласковым голосом, даже сюсюкая, — баба Маня, выручи любимого внука, подтверди.