Кодзи Судзуки - Кольцо (Звонок)

• Название: Кольцо (Звонок)
• Автор: Кодзи Судзуки
• Жанр: Ужасы и Мистика

Тот самый роман Кодзи Судзуки «Кольцо», по которому, снят нашумевший триллер «Ringu» и голливудский ремейк «The Ring».

---

Рюдзи поднял голову.

— Ты это… хотя бы мельком, но наверняка же слышал, о чем думает человек в момент смерти?

Асакава оторвал свой взгляд от окна и повернулся к Рюдзи.

— Э-э… говорят, что-то вроде вспышки, когда перед глазами мгновенно разворачиваются самые значительные сцены жизни…

Асакава читал об этом у какого-то писателя, который сам пережил нечто подобное. Однажды, ведя машину по горной дороге, он не вписался в поворот и сорвался в пропасть. В тот момент, когда машина зависла в воздухе, и неизбежность смерти была очевидна, перед глазами мгновенно, но во всех подробностях, пронеслись сцены прошедшей жизни. В конце концов, ему чудом удалось спастись, но пережитое в тот момент навсегда врезалось в сознание.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что это как раз тот случай? — спросил Асакава.

Рюдзи махнул рукой официантке и заказал еще бутылку пива.

— Я ничего не хочу сказать, я только излагаю свои ассоциации. Потому что в момент, запечатленный на пленке, сознание Садако работало на полную катушку. Так что версию с предсмертными воспоминаниями я бы не стал отбрасывать.

— Это что же, значит…

— К сожалению. Очень даже возможно.

Садако Ямамуры уже нет среди живых…

Несколько сцен, в предсмертный миг промелькнувшие в ее голове и запечатленные на видеопленке, стали ее завещанием миру.

— А почему она умерла? Или, вернее, что связывает ее с тем человеком, который появляется в последней сцене?

— Короче, ты достал уже со своими вопросами! У меня самого их столько, что голова кругом идет.

Асакава насупился.

— У тебя что, своей головы нет? Видали — привык на одном готовеньком! А если со мной что случится, и тебе придется одному заклинание искать?

Вот чего-чего, а этого-то не случиться. Гораздо вероятнее, что Рюдзи придется продолжать поиски в одиночку, но уж никак не наоборот. В этом Асакава был абсолютно уверен.

В пресс-центре их встретил Хаяцу.

— Звонил некто Ёсино. Правда, по автомату, поэтому сказал, что минут через десять перезвонит.

Асакава уселся перед телефоном, молясь об одном — чтобы новости были хорошими. Наконец телефон заверещал. Звонил Ёсино.

— Наконец-то! Уже несколько раз звонил, — в голосе его слышался легкий укор.

— Извини, поесть выбегали.

— Ясно. Факс получили? — Ёсино слегка смягчил тон. Укоряющие нотки исчезли, сменившись нарочито ласковыми. Асакава почувствовал неладное.

— Да-да, спасибо. Твоими стараниями многое прояснилось, — он переложил трубку в правую руку. — У тебя как, продвигается? Больше ничего по Садако не нашел?

— Не-а. Оборвалась ниточка.

От такого известия лицо Асакавы скривилось — он буквально чуть не разревелся.

Рюдзи развалился на татами, вытянув босые ноги в сторону внутреннего дворика и, похоже, и с ехидной улыбочкой наблюдал, как лицо человека, еще минуту назад преисполненное надежды, приобретает выражение полнейшего отчаяния.

— Что значит оборвалась! — голос Асакавы срывался.

— Из тех, кто поступил в театральную труппу вместе с Садако, удалось вычислить только четверых. Я им звонил, но и они ничего знают. Эти ребята (хотя, какие они ребята — всем уже за пятьдесят) в голос заявили, что Садако исчезла из виду сразу же после смерти их худрука Сигэмори, и больше о ней ничего неизвестно.

— И что, это все что ли?

— Ну, почему же, ты ведь тоже можешь…

— Я могу только сдохнуть завтра в десять вечера! И не только я, у Сидзуки и Ёко крайний срок — воскресенье, одиннадцать утра.

— А про меня уж и забыл, друг называется! — пробурчал сзади Рюдзи, но Асакава не стал препираться и продолжал.

— Неужели больше ничего нельзя сделать? В конце концов, не одни же актеры знали Садако. Поищи, а? Ведь жизнь всей семьи зависит.

— Но это же еще не определенно…

— В смысле?

— В смысле, наступит твой крайний срок, и ничего не случиться.

— Не веришь, значит, — у Асакавы потемнело перед глазами.

— На сто процентов вообще невозможно быть уверенным.

Тут бы сказать: «Знаешь что, Ёсино…», — но чем еще пронять этого человека. Само собой, я и сам наполовину не верю. Конечно, дурь какая-то. Какие, к чертям, заклинания! Но даже если вероятность один к шести, разве этого мало? А ты пистолет с одним патронов в обойме к виску приставишь? На курок нажмешь? Вот ты, ты сам согласишься вовлечь собственную семью в эту «русскую рулетку»? Куда там — сразу же опустишь ствол, а скорее даже забросишь пистолет в море, от греха подальше.

Асакаву понесло. «Идиоты! Какие же мы идиоты!» — орал сзади Рюдзи.

— Заткнись! Разорался… — обернувшись с трубкой в руке, рявкнул на него Асакава,

— Ты чего? — упавшим голосом спросил Ёсино.

— Да нет, ничего. Старик, на тебя вся надежда, мне просто некого больше попросить… — начал было Асакава, но тут Рюдзи потянул его за руку. Вне себя от злости, он резко развернулся, но увидел, что лицо Рюдзи неожиданно серьезно.

— Мы оба идиоты — и ты, и я. С перепугу совсем спятили, — тихо проговорил Рюдзи.

— Подожди секунду, — попросил Асакава и прикрыл трубку. — Что случилось?

— Такой простой вещи не заметили! На хрена нам вообще год за годом ее жизнь отслеживать? Можно ведь и с конца начать! Почему корпус Б-4? Почему бревенчатый коттедж? Почему «Пасифик Ленд» и Минами-Хаконэ?

В глазах Асакавы мелькнула догадка. Волнение тут же спало, и он снова заговорил в трубку.

— Ёсино-сан! — тот терпеливо ждал на том конце провода, — Вариант с театром пока оставим. У нас тут возникла другая идея. Я, кажется, уже рассказывал про «Пасифик Ленд»?

— Был разговор. Что-то вроде курорта, да?

— Да-да. Насколько я помню, лет десять назад там разбили гольф-площадку, а потом постепенно обстраивали корпусами… Так вот, нужно выяснить, что было там до возникновения турбазы.

Было слышно, как Ёсино чиркает ручкой в блокноте.

— Ты говоришь «что было»? А разве не обычное горное плато?

— Возможно. Но кто знает, а вдруг нет?

Рюдзи снова потянул за рукав.

— И про карту скажи! Понял, да? Что там за строения были, и где стояли, пока «Пасифик Ленд» не построили. Скажи, пусть найдет старый план застройки.

Асакава передал все слово в слово и повесил трубку, непрестанно повторяя про себя: «Обязательно, обязательно должен быть выход». А мысль, как известно, обладает энергией…

10

В прояснившемся небе ветер, еще достаточно сильный, гнал рваные низкие облака. Тайфун N21, вечером миновав полуостров Босо, ушел на северо-восток и исчез в океане, и теперь повсюду хозяйничала ослепительная морская синева. Но эта яркая осенняя свежесть теперь была поперек горла Асакаве, который, словно на эшафот, поднимался на палубу катера и мрачно смотрел на барашки волн. Наверху, как раз посередине между небом и землей, протянулись плавные очертания плоскогорья Идзу. Так начался день, на который приходится его крайний срок. Сейчас десять утра, до критической отметки еще двенадцать часов, но момент этот обязательно наступит — единственное, в чем можно не сомневаться. Еще чуть-чуть, и с минуты, когда он вошел в коттедж Б-4 и включил видео, будет ровно неделя. Для Асакавы она оказалась безумно долгой… Еще бы, за какие-то семь дней ему пришлось пережить такую долю ужаса, которой обычному человеку не выпадет и за всю жизнь.

Непонятно, чем обернется для них то, что всю среду пришлось просидеть на острове. Услышав по телефону, что расследование запаздывает, он вышел из себя, и только теперь смог объективно оценить ситуацию и понять, что, как ни крути, а Ёсино поработал на славу, за что бесконечная ему благодарность. Займись Асакава поисками самостоятельно, он мог бы и не заметить, что спутал ориентиры и давно идет в ложном направлении.

Так что, все вышло как нельзя лучше, и тайфун здесь им только подыграл…

Да и что толку думать иначе? Асакава мысленно готовился к смерти, чтобы в последний миг не насиловать себя пустыми раскаяниями: мол, что-то не так сделал, а где-то не так поступил.

Последняя надежда была на три листа бумаги, которые он сейчас держал в руках. Оказалось, что до строительства турбазы «Пасифик Ленд», здесь находилось заведение довольно редкого назначения. Впрочем, теперь редкого, а в то время очень даже распространенного. Это было «лечебно-профилактическое учреждение туберкулезного профиля», проще говоря, санаторий.

Туберкулез… Сейчас опасность этого заболевания практически устранена, но в довоенной беллетристике он выступает чуть ли не атрибутом времени. Если поводом для создания «Волшебной горы» Томаса Манна стала туберкулезная палочка, то она же подвинула Мотодзиро Кадзии на создание его декадентской лирики. Однако, с открытием стрептомицина в 1944 году, затем гидразидов в 1950-ом, туберкулез утратил свой литературно-романтический налет, и был помещен в разряд обычных инфекционных заболеваний, где ему и место. Если в первые десятилетия века число его жертв составляло порядка двухсот тысяч человек ежегодно, то в послевоенные годы этот показатель резко снижается, что впрочем не означает, что туберкулезная палочка исчезла навсегда. И в наше время каждый год от нее умирает не меньше пяти тысяч человек.