Суад - Сожженная заживо

• Название: Сожженная заживо
• Автор: Суад
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7905-4435-4

Эта книга, переведенная на многие языки, представляет собой исповедь женщины с уникальной и трагической судьбой. В семнадцать лет за «преступление против чести семьи» она была приговорена к смерти самыми близкими ей людьми. О ее чудесном спасении, о людях, которые пришли ей на помощь, – эта документальная повесть, ставшая мировым бестселлером.

---

И, однако же, до моих ушей дошел слух, когда мне было едва двенадцать или тринадцать лет... Одна семья приходила к моим родителям говорить обо мне, официально. Значит, в деревне был человек, который хотел меня взять. Но надо было ждать. Сначала была очередь Кайнат, а только после нее – моя.

Ассад

Я была единственной, кто вбежал в дом и закричал, когда его лошадь поскользнулась, и он упал. Образ моего брата так и стоит у меня перед глазами: на нем пестрая зеленая рубашка, и поскольку ветрено, рубашка пузырится у него за спиной. Он был великолепен верхом на коне. Я так его любила, моего брата, что этот образ останется со мной навсегда.

Мне кажется, что после исчезновения Ханан я стала к нему еще нежнее. Я была у его ног. Я не боялась его, я не опасалась, что он причинит мне зло... Возможно, потому что я была старше, чем он? Потому что мы были более близки. И ведь, тем не менее, он нас тоже бил, когда отца не было дома. Однажды он даже набросился на мать. Они спорили, он схватил ее за волосы, и она заплакала... Я четко помню этот момент, хотя и забыла, из-за чего они повздорили. Мне всегда с трудом удается собрать вместе образы и подыскать для них значение. Словно в моей новой жизни, которую я должна была строить в Европе, память о жизни в Палестине разбилась на множество осколков.

Сегодня это трудно понять – после всего того, что сделал мой брат, но тогда, увидев совершенное насилие, я, по-видимому, не осознавала, что Ханан умерла. Только сейчас, реконструируя эту сцену в своей памяти, я не могу думать о другом. Связывая события в одно целое, размышляя логически и отстраненно. С одной стороны, каждый раз, когда разворачивалась драма, моих родителей не было дома, то есть женщина была приговорена на семейном совете, и при казни присутствовали только исполнитель и жертва. После я больше не видела Ханан в доме. Никогда. Ассад в тот вечер был в бешенстве, униженный тем, что его отстранили от преждевременных родов его жены, униженный ее родителями. Может быть, по телефону сообщили, что долгожданный ребенок умер? Или Ханан сказала ему об этом как-то не так? Я не знаю. Насилие и у нас дома, и во всей деревне было всеобщим, по отношению к женщинам оно совершалось буквально ежедневно! Но я так любила Ассада. Чем больше отец ненавидел моего единственного брата, тем больше я обожала его.

Вспоминаю его свадьбу, это был необыкновенный праздник! Скорее всего, это единственное светлое воспоминание в моем безумном прошлом. Мне было уже лет восемнадцать, и я была старой. Я даже отказалась присутствовать на одной свадьбе, потому что девушки явно подсмеивались надо мной. Когда я шла мимо, они ухмылялись, толкали друг друга локтями и гадко смеялись. И я плакала без конца. Порой мне было стыдно выходить в деревню со стадом, так я боялась чужих взглядов. Я становилась не лучше нашей старухи-соседки с бельмом на глазу, которую никто не захотел взять в жены. Мать позволила мне не ходить на свадьбу соседки, она понимала мое состояние. Именно тогда я осмелилась сказать отцу: «Это все из-за тебя! Дай мне выйти замуж!» Но он по-прежнему не соглашался, и только бил меня по голове: «Сначала твоя сестра должна выйти замуж! Убирайся!» И больше я не говорила с ним об этом.

Однако вся семья, и я больше всех, радовалась свадьбе нашего брата. Невесту звали Фатьма, и я не понимаю, почему она была из посторонней семьи, из другой деревни. Возможно, в нашей деревне не было семей с дочерьми, подходящими для замужества? Мой отец нанял два автобуса, чтобы ехать на свадьбу. Один для женщин, другой для мужчин. Разумеется, автобус с мужчинами ехал впереди. Мы переезжали горы, и на каждом крутом вираже женщины выражали свой восторг криками и благодарили Бога, что он не дал им свалиться в пропасть, такой опасной была эта дорога. Пейзаж напоминал пустыню, дорога не заасфальтирована, это была сухая черная земля, и колеса впередиидущего автобуса с мужчинами оставляли позади себя облако пыли. Но все плясали. У меня на коленях лежал бубен, и я отбивала ритм восторженным возгласам женщин. Я тоже танцевала с платком в руке, я очень хорошо плясала. Все плясали, все были очень веселы, и только один шофер не плясал!

Свадьба брата была более грандиозным празднеством, чем свадьба моей сестры. Его жена была юной, красивой, небольшого роста и очень смуглой. Она была не ребенком, а почти ровесницей Ассаду. В нашей деревне немного подсмеивались над отцом и матерью, потому что брат был вынужден жениться на достаточно зрелой девушке, да еще и не местной. Он должен был бы жениться на девушке моложе себя, ведь не очень-то прилично брать женщину своего возраста! А почему он нашел ее на стороне? Потому что она была очень красивая, и ей повезло, что у нее несколько братьев. Мой отец заплатил много золота, чтобы выкупить ее. У нее было много драгоценностей.

Свадьба продолжалась полных три дня. Три дня праздника и танцев. Я помню, на обратном пути шофер остановил автобус на дороге, а мы все продолжали танцевать. Вижу себя, как я держу платок и бубен, мое сердце переполнено радостью и гордостью за Ассада. Он как добрый Господь для нас, и что за странная любовь к нему, которая никак не проходит. Он единственный, кого я не могу возненавидеть, даже, несмотря на то, что он колотил меня и избивал свою жену и даже стал убийцей.

Он стоит перед глазами – мой брат Ассад. Братик Ассад. Здравствуй, мой брат Ассад. Никогда я не отправлялась на работу, не сказав ему: «Здравствуй, мой брат Ассад!» Настоящее благоговение. Детьми мы часто бывали вместе. Сейчас, когда он женился и живет со своей женой в нашем доме, я продолжаю служить ему. Если ему не хватит горячей воды для мытья, я пойду, нагрею воду, помою ванну, постираю и развешу его белье. Если надо, заштопаю и починю его вещи, прежде чем сложить их на место.

Вообще-то я не должна была бы так его любить и служить ему с такой любовью. Ведь он такой же, как и другие мужчины. Вскоре после свадьбы он стал избивать Фатьму, и она опозорила его, вернувшись к своим родителям. И вопреки обычаю, ее родители не отослали ее силой к нам в тот же день. Возможно, они были богаче, чем мы, или, как единственную дочь, ее больше любили, – не знаю. Мне кажется, что стычки отца с братом начались из-за этого. Мой брат захотел взять жену из другой деревни, он обязал отца дать за нее много золота, а в результате у этой женщины случился выкидыш. Вместо того чтобы родить сына, она к тому же опозорила его, вернувшись в дом своих родителей! Разумеется, я не присутствовала на семейных советах, и в моей памяти не сохранилось ничего, чтобы подкрепить мои умозаключения, которые я делаю сегодня, но зато прекрасно помню отца, стоящего на террасе с полной корзиной камней, которые он один за другим сбрасывает на голову Ассада. И помню шкаф, которым брат подпер дверь своей комнаты, чтобы отец не мог туда войти. Наверное, Ассаду хотелось иметь свой отдельный дом, и он вел себя так, будто весь наш дом принадлежит ему. Но отец, я полагаю, не хотел, чтобы Ассад распространил свою власть на весь дом, лишив его авторитета и денег.

Отец часто говорил брату: «Ты еще мальчишка!»

Ассад же бунтовал тем больше, чем более уверенно себя чувствовал и чем больше мы его баловали. В доме он был как принц, и к тому же у нас не принято говорить мужчине, что он еще дитя, это серьезное оскорбление! И он кричал: «Я здесь у себя дома!» А мой отец не выносил этого. В деревне люди стали задавать друг другу вопросы, что за глупости делает Фатьма, почему она так часто возвращается к своему отцу. Может быть, ее видели с другим мужчиной? В подобных случаях сплетни распространяются стремительно. О ней говорили разное, но все это было абсолютной неправдой, она была очень порядочная девушка. К несчастью, если кто-нибудь скажет хоть раз: «Она плохая», – она становится такой для всей деревни. И всё. Ее уже сглазили.

Мать моя была несчастна от всего этого. Иногда она пыталась успокоить отца, когда он нападал на Ассада:

– Зачем ты это делаешь? Оставь его в покое!

– У меня руки чешутся убить его! А ты, если посмеешь защищать его, отправишься вслед за ним!

Я видела, как Фатьма лежала на полу, а Ассад бил ее ногами по спине. Однажды у нее был подбит глаз, а лицо было все синее. Но мы ничего не могли ни сказать, ни сделать. Находясь меж двух огней – ненависти отца и жестокости брата, нам оставалось только прятаться, чтобы и нам не досталось.

Любил ли мой брат свою жену? В тот момент любовь была для меня тайной. У нас говорят о свадьбе, но не о любви. Между мужчиной и женщиной существуют не любовные отношения, а только покорность и полное подчинение. С девственницей, купленной для мужа, существует обязательное половое сношение. Иначе забвение или смерть. Так о какой любви можно говорить?

И, тем не менее, я вспоминаю об одной женщине из нашей деревни, той, что жила в самом красивом доме со своим мужем и детьми. Они были известны роскошью своего дома и своим богатством. Дети ходили в школу. Это была большая семья, потому что в ней двоюродные братья и сестры всегда женились между собой. Все у них было покрыто кафелем. Даже дорога, ведущая от дома, вымощена плиткой. В других домах был камень или песок, иногда асфальт. А здесь перед домом прекрасная аллея, обсаженная деревьями. Специально нанятый садовник ухаживал за домом и двором, окруженным кованой железной решеткой, блестевшей на солнце как золото. Этот дом бросался в глаза еще издали. У нас любят, когда блестит. Если у человека золотой зуб, значит, он богат! А когда он богат, это надо всем показать. Этот дом был очень современный, совсем новый, изумительный снаружи. Перед ним всегда были припаркованы две-три машины. Конечно, я никогда не заходила внутрь, но когда проходила мимо со своими баранами, всегда об этом мечтала. Хозяина звали Хассан. Это был высокий господин, очень смуглый и элегантный. Он и его жена были очень привязаны друг к другу, их всегда видели вместе. Она была беременна близнецами и должна была родить. К несчастью, роды были неудачные, близнецы выжили, а женщина умерла. Мир ее душе, потому что она была очень молодой. Это были единственные похороны, которые я видела в деревне. Что меня поразило и взволновало – вся семья кричала и плакала, следуя за носилками, на которых лежало тело, и ее муж плакал больше, чем остальные. От горя он разорвал свою традиционную длинную белую рубаху, идя за телом своей жены. А ее свекровь тоже разорвала свое платье. Я заметила голые груди этой пожилой женщины, которые бились по ее животу, мелькая среди рваных лохмотьев ткани. Я никогда не видела такого безысходного отчаяния. Эту женщину, которую хоронили, очень любили, ее смерть потрясла всю ее семью и опечалила всю деревню.