Даниэла Стил - Дорога судьбы

• Название: Дорога судьбы
• Автор: Даниэла Стил
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008345-9

Брак немолодого миллионера и юной красавицы должен был завершиться – и завершился – крахом. Но от этого брака родилась Сабрина Терстон, наследница фамильного состояния и семейного дела, женщина, которой предстояло множество испытаний и нелегкий путь к счастью. Женщина, которая была истинной хозяйкой своей судьбы...

---

– Будет в мае.

– Не трудно тебе работать на приисках?

– Трудно, сэр. – Голос мальчика слегка дрожал.

Впрочем, Иеремию не слишком интересовала жизнь этого паренька. Просто он вспомнил самого себя в четырнадцатилетнем возрасте.

– В твои годы я тоже работал на руднике. Это нелегкий труд для мальчишки... Да для кого угодно. Тебе нравится твоя работа?

Мальчик долго молчал, а потом вдруг решил ответить честно. Он доверял этому сильному и доброму человеку с сигарой.

– Нет, сэр, не нравится. Она слишком грязная. Я хочу заняться чем-нибудь другим, когда вырасту.

– Чем, например? – Иеремия с любопытством посмотрел на мальчишку.

Ему понравилась его откровенность.

– Чем-нибудь почище. Может, буду работать в банке. Отец говорит, что это занятие для слабаков, но мне оно, наверное, подойдет. Я люблю арифметику и считаю в уме быстрее, чем другие на бумаге.

– Правда? – Иеремия старался сохранять серьезное выражение лица, но в глазах таилась смешинка.

Целеустремленность мальчишки внезапно тронула его.

– А ты не смог бы помогать мне по субботам?

– Помогать вам? – Мальчик не верил своим ушам. – Да, конечно, сэр!

– В субботу я работаю до обеда, потому что в конторе тихо и мне никто не мешает. Когда я вернусь, приходи ко мне в первую же субботу утром. Ты будешь помогать разбираться с бухгалтерией. Я считаю медленнее тебя. – Иеремия засмеялся.

Черные глаза мальчишки расширились, став огромными.

– Что ты на это скажешь?

– Отлично!.. Здорово!.. – Мальчик затрясся от радости, однако тут же взял себя в руки, вспомнив, что мужчине не положено проявлять свои чувства.

Это показалось Иеремии занятным. Мальчишка ему понравился. Он вообще любил детей, и они любили его. Погоняя лошадей, он невольно вспомнил о детях Мэри-Эллен. Они казались ему очень милыми и неплохо воспитанными. Иеремия понимал, что на плечах Мэри-Эллен лежит немало забот, но она никогда не позволяла помогать ей. Честно говоря, он ничего не сделал для ее детей. Иеремия встречался с ними только иногда, на каком-нибудь пикнике в воскресенье. Его не было рядом с Мэри-Эллен, когда той приходилось ухаживать за больными детьми или когда она давала им шлепки за шалости в школе. Он видел их только по воскресеньям, и то не слишком часто. Иеремия старался понять, не допустил ли он ошибку, однако сама Мэри-Эллен, похоже, не ждала от него никакой помощи. Она не требовала больше того, что получала: два дня в маленьком домике в Калистоге. Слияние тел и ни с чем не сравнимое наслаждение... Иеремия вдруг спохватился и тревожно посмотрел на мальчика, словно тот мог прочитать его мысли.

– Сынок, тебе нравятся девочки?

Он не помнил, как звали мальчика, но не хотел спрашивать его об этом. Достаточно и того, что он хорошо знал отца ребенка, одного из самых надежных рабочих на его рудниках. Кажется, у него было еще девятеро, большей частью девочки. Этот паренек работал на прииске вместе с тремя старшими братьями.

Прежде чем ответить на вопрос, мальчишка пожал плечами:

– Они слишком глупые. У меня семь сестер, и почти все они круглые дуры.

Этот ответ заставил Иеремию рассмеяться.

– Не все женщины глупы. Поверь, малыш, таких гораздо меньше, чем нам кажется. Гораздо меньше!

Продолжая хохотать, он затянулся сигарой. Ни Ханну, ни Мэри-Эллен, ни большинство других женщин, которых он знал, никак нельзя было назвать глупыми. Наоборот, все они были настолько хитры, что умели скрывать свой ум от окружающих. Иеремии нравилась эта черта женского характера – притворная беззащитность и простота, под которыми скрывался острый как бритва ум. Эта игра развлекала его. И тут Иеремия внезапно понял, почему он не захотел жениться на Мэри-Эллен. Она не играла. Она была прямой, откровенной, любящей и чертовски сексуальной, но в ней не было тайны. Он всегда точно знал, чего хочет от этой красавицы, а остальное его не волновало... Ему не приходилось ломать голову над ее загадками, открывать для себя что-то новое, под кружевами ее нарядов не скрывалось никаких маленьких тайн, которые так привлекали Иеремию. В последние годы ему стали все больше нравиться сложности, и однажды он подумал, не признак ли это подкрадывающейся старости. Мысль показалась Иеремии забавной. Он посмотрел на мальчика с многозначительной улыбкой.

– На свете нет ничего лучше красивой женщины, парень. – Он опять засмеялся. – Разве что цветущий луг на склоне холма. – Иеремия бросил взгляд на один из таких холмов неподалеку от дороги, и у него защемило сердце.

Очень не хотелось уезжать отсюда. Ему будет не хватать этих мест, он будет тосковать, пока не вернется обратно.

– Ты любишь эту землю, сынок?

Похоже, вопрос не произвел на мальчика должного впечатления. Он не понял, что имел в виду Иеремия, и решил на всякий случай промолчать. Он и так вел себя сегодня слишком дерзко и теперь боялся, как бы мистер Терстон не передумал насчет помощи по субботам.

– Да.

Но по его ничего не выражающему тону Иеремия догадался, что мальчик не понял, о чем идет речь. Земля... почва... Иеремия до сих пор помнил, как в детстве его охватывала дрожь, когда он зачерпывал горсть чернозема и сжимал ее в кулаке.

«Это твое, сынок... Все твое... Так что всегда относись к этому бережно...»

В ушах Иеремии звучал голос отца. Он начинал с малого. Став продолжателем его дела, Иеремия расширял и улучшал то, что досталось в наследство, пока не сделался владельцем обширных земель в любимой долине. С этим чувством нужно родиться, его нельзя приобрести. Иеремию удивляло, почему то, что он сам давно знал, оставалось неизвестным большинству людей. Они никогда не понимали его страсти к «куче грязи», как однажды выразился кто-то из них. Им никогда этого не понять. Так же, как и сидящему рядом мальчишке. Однако Иеремия не огорчался. Когда-нибудь мальчик получит место в банке и будет до конца дней с удовольствием возиться с бумагами и цифрами. В этом нет ничего странного. Но если бы Иеремия мог жить так, как ему хотелось, он бы до самой смерти копался в земле, бродил по виноградникам и работал на собственных рудниках, возвращаясь по вечерам домой смертельно усталым, но безмерно довольным. Коммерческая сторона дела интересовала его куда меньше, чем красота природы и физический труд.

К полудню они наконец добрались до Напы, оставив позади сначала пригородные фермы, а потом уютные особняки на улицах Пайн и Кумбс с аккуратными газонами и тщательно подстриженными деревьями, мало чем отличавшиеся от дома Иеремии в Сент-Элене. Разница заключалась только в том, что в нежилом и запущенном доме Терстона обитал холостяк, и это сразу чувствовалось, несмотря на все старания Ханны. Тут Иеремия проводил время, ночевал, однако земли и рудники значили для него гораздо больше. Да, это бросалось в глаза. Рука Ханны чувствовалась только на уютной кухне и в огороде, в то время как здесь, в домах Напы, распоряжались хлопотливые хозяйки, заботившиеся о том, чтобы кружевные занавески на окнах всегда оставались чистыми, чтобы в саду благоухали цветы и чтобы в доме звенели детские голоса. Особняки выглядели красиво, и Иеремия всегда с удовольствием разглядывал их, проезжая мимо. Он знал многих из живущих в них людей, а они знали его, однако в отличие от обитателей Напы Терстон чувствовал себя скорее сельским жителем, чем городским, которого дела интересуют гораздо больше светских раутов.

Прежде чем сесть на пароход, Иеремия заехал в банк на Первой улице, чтобы снять со счета деньги, необходимые для поездки в Атланту. Мальчик ждал его у входа, сидя в коляске. Через несколько минут Иеремия вышел с довольным выражением на лице и посмотрел на карманные часы. До отправления парохода на Сан-Франциско оставалось мало времени, и мальчик вовсю нахлестывал лошадей, стараясь угодить хозяину, который просматривал на ходу какие-то бумаги. Они подъехали к причалу как раз вовремя. Иеремия спрыгнул и взял у мальчика вещи, улыбнувшись на прощание.

– Я буду ждать тебя в первую субботу после того, как вернусь. Приходи в контору в девять утра. – И тут он наконец вспомнил, что мальчишку зовут Дэнни. – До свидания, Дэнни. Смотри будь осторожен, пока я не приеду. – Иеремия невольно вспомнил о Барнаби Харте, умершем от гриппа, и почувствовал, как к горлу подкатил комок.

А мальчик тем временем с радостной улыбкой смотрел, как Терстон поднялся на палубу парохода, уходящего в Сан-Франциско. Иеремия прошел в отдельную каюту, которую всегда бронировал для поездок, и, устроившись за столиком, достал из портфеля стопку бумаг. Пять часов пути до Сан-Франциско Иеремия собирался как следует поработать. «Зинфандел» был очень красив, и Дэнни, не отрываясь, смотрел на мелькающие плицы отходившего от причала парохода.

В обед Иеремия вышел из каюты и в одиночестве расположился за столом. С противоположной стороны зала на него несколько раз посмотрела женщина, путешествовавшая вместе с нянькой и четырьмя детьми. Однако он, похоже, совсем не обращал на нее внимания. Прежде чем выйти из столовой, матрона наградила его презрительным и высокомерным взглядом, недоумевая, почему этот статный великан остался к ней совершенно равнодушным. Вскоре Иеремия поднялся на палубу и закурил сигару, глядя на городские огни. Пароход приближался к порту Сан-Франциско. Сегодня Терстон вспоминал Мэри-Эллен чаще, чем обычно. Этим вечером Иеремия чувствовал себя непривычно одиноко. Когда «Зинфандел» пришвартовался, Терстон нанял экипаж, чтобы ехать в гостиницу «Палас», где всегда останавливался в одном и том же номере. Иногда он посещал пользующийся дурной славой дом, в котором ему понравилась одна из женщин. Однако сегодня Иеремия не испытывал такого желания. Вместо этого он остался у себя в номере, глядя из окна на город и размышляя о прожитых годах. Меланхолия овладела им еще в ту ночь, когда ему пришлось остаться с Джоном Хартом, и он никак не мог избавиться от нее даже сейчас, вдали от Напы с ее красотами и печалями.