Даниэла Стил - Только раз в жизни

• Название: Только раз в жизни
• Автор: Даниэла Стил
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-009076-5

Такое чудо случается лишь раз в жизни. Она была сильной, целеустремленной, талантливой. Она вызывала любопытство, уважение, зависть. Она умела быть очаровательной веселой, неистовой. У нее было все, кроме счастья.

Больше всего на свете она хотела быть счастливой, но не знала, как этого добиться. И однажды встретила мужчину, который сумел объяснить ей, что для счастья нужно лишь одно – научиться любить и быть любимой...

---

– Во всяком случае, я рад, что ты одна. Когда я поблизости, она стережет тебя, как ватиканская гвардия.

– Она просто заботлива, вот и все. Мы вместе многое пережили.

– Она ведет себя так, как будто она твоя мать. Дафна улыбнулась:

– Иногда мать бы мне не помешала.

Она так долго и так много в одиночку несла на своих плечах, и Барбара была единственным человеком, который хоть как-то облегчил ее бремя.

Пока Дафна говорила, Джастин слез с табурета и обошел стойку. Он встал рядом с ней и взял в свои ладони ее лицо.

– Дафна, ты красивая, привлекательная женщина, и я хочу тебя.

Она задохнулась от возмущения и в то же время почувствовала давно забытую истому.

– Джастин, не надо глупостей. – Ее голос был тихим и испуганным.

– Это не глупости. – Он, казалось, обиделся. – Я со страшной силой влюбился в тебя, а ты играешь в эту дурацкую игру, прячась за свои стены. Почему? Почему ты не позволяешь мне тебя любить, Дафф?

Его глаза затуманились, а ее страшно расширились.

– Джастин, пожалуйста... нам надо вместе работать... это было бы ужасной ошибкой...

– Что? Полюбить? Ты этого боишься? Почему? Мы оба сильны, умны, талантливы. Я не могу представить себе лучшего сочетания, я никогда не встречал никого подобного тебе, и ты, думаю, первый раз встретила такого, как я. Почему ты это отвергаешь? Кого волнует то, насколько ты сурова к себе? В конце концов ты однажды проснешься старухой, и все будет кончено, и ты сможешь только сказать себе, что была верна памяти двух погибших мужчин. Почему, Дафна... почему?

И зачем он наклонился к ней и поцеловал ее в губы, своим языком заставив ее разжать их, и проник им внутрь, и, когда он обнял ее, Дафна почувствовала, как у нее учащается дыхание. Но тут она из последних сил отстранила его и встала. Рядом с ним она казалась миниатюрной и смотрела на него с мольбой в глазах.

– Джастин, пожалуйста... не надо...

– Я хочу тебя, Дафф. И я не собираюсь позволять тебе улизнуть. Я не могу поверить, что ты безразлична ко мне. Мы слишком хорошо друг друга понимаем. Мне понятно каждое слово, когда-либо написанное тобой, и по тому, как ты наблюдаешь за моей работой, я вижу, что ты тоже хорошо ее понимаешь.

– Ну и что из того? – Дафна все еще была полурассержена, полуиспугана.

Джастин заявился к ней, поцеловал и теперь пытался поставить ее жизнь с ног на голову. Она не тела этого ему позволить. Это было опасно. Они вместе снимали кино, вот и все. Дафна не хотела покидать своего панциря. – Чего ты от меня хочешь, ей-богу? Отдаться тебе? Роман завести на шесть месяцев? Джастин, в этом городе десять миллионов актерок. Спи с любой. – Ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась. – А меня оставь в покое.

– Это то, чего ты желаешь?

Она кивнула, все еще стоя к нему спиной.

– Хорошо, но подумай над тем, что я сказал. Мне не нужно просто поскорее «переспать», Я могу это иметь когда захочу и где захочу. Но я не смогу найти такую женщину, как ты. Такой, как ты, больше нет. Я знаю. Я уже искал.

Тогда она повернулась к нему.

– Ну и продолжай искать. Наверняка найдешь.

– Нет, не найду.

Его глаза омрачились. Джастин наконец нашел то, что хотел, но Дафна не хотела его. Это было несправедливо, и он хотел овладеть ею прямо здесь, на кухне, но принуждать ее он бы не стал. Он знал, что тогда потерял бы ее навсегда. Может, если подождать, шанс бы появился?

– Я тебя прошу, Дафна, подумай над тем, что я тебе сейчас сказал. Мы еще поговорим об этом.

– Нет, мы не будем говорить. – Дафна решительно подошла к входной двери и открыла ее ему: – Спокойно ночи, Джастин. Увидимся завтра на съемках, но я не желаю это обсуждать. Никогда. Ясно?

– Не надо диктовать условия. Тем более мне.

Он сверкнул на нее глазами, но в его взгляде сквозило мальчишеское озорство.

Дафна была непоколебима:

– У меня свои правила. И ты либо изволь уважать их, либо ступай прочь. Потому что я вообще не буду иметь с тобой дела, если ты не будешь уважать моих чувств.

– Все твои чувства неправильные.

– Не тебе об этом судить. Я сделала свой жизненный выбор и живу в соответствии с ним. Я приняла решение давно.

– И ошиблась.

Джастин снова коснулся ее губ своими и ушел, Дафна захлопнула за ним дверь и прислонилась к ней, дрожа всем телом. Самое ужасное во всем этом было то, что она верила во все, что говорила ему, верила на протяжении многих лет, и тем не менее ее тело жаждало Джастина при каждом его поцелуе. Но она не хотела снова страдать, снова любить и снова терять. Она бы не стала это делать, что бы он ей ни говорил. Однако, вернувшись на кухню, она посмотрела туда, где они сидели, и почувствовала, что при воспоминании о его поцелуе все ее тело снова стало дрожать, и со страдальческим стоном Дафна схватила его пустую пивную бутылку и швырнула ее в стену.

Глава 28

– Ну, как было на вчерашней вечеринке?

Дафна старалась казаться невозмутимой, когда они сидели за пустым столиком в столовой: Все уже поели раньше и вернулись в павильон, и Дафна с Джастином внезапно остались одни. Но глаза Джастина, когда он взглянул на нее, были озабоченными.

– Я туда не поехал.

– А-а. Это плохо.

Она попыталась поменять тему:

– По-моему, сцена сегодня удалась?

– По-моему, нет.

Он оттолкнул от себя тарелку и посмотрел на Дафну.

– Я ничего не соображаю. Вчера вечером ты лишила меня рассудка.

Она не сказала ему, что тоже полночи не могла уснуть, борясь с собой и ожидая, что он позвонит. Ее переполняла сила нахлынувших на нее чувств. Ничего подобного она давно не испытывала и уже решила, что такого с ней больше не случится.

– Как тебе удается вытворять с нами такое?

Он был похож на мальчика, лишенного рождественского праздника, но Дафна отложила свой сандвич и сердито посмотрела на него.

– Я ничего не вытворяю с «нами» Джастин. Никаких «нас» ведь нет. Не выдумывай чего-то, что в конце концов только осложнит жизнь нам обоим.

– О чем, черт побери, ты говоришь? Что тут сложного? Ты здесь. Я ищу. Так в чем проблема, сударыня? И я тебе скажу в чем.

Он говорил с Дафной хрипловатым шепотом, и она надеялась, что никто их не подслушивает, кругом ходило много народу, но, к ее радости, никто не обращал на них внимания.

– Твоя проблема в том, что ты чертовски боишься снова дать свободу своим чувствам. У тебя больше нет смелости. Она у тебя, вероятно, когда-то была, это видно по твоим книгам. Но теперь вдруг у тебя не стало отваги, чтобы выйти из-за твоих стен и быть женщиной. И знаешь, что? Раньше или позже это проявится в твоих книгах. Нельзя вести такую жизнь, какую ведешь ты, и оставаться человеком. Это невозможно. Может, ты уже перестала им быть. Может, я полюбил иллюзию... фикцию... мечту...

– Ты же даже меня не знаешь. Как ты можешь меня любить?

– Ты думаешь, я тебя не вижу? Ты думаешь, я не слышу тебя в твоих книгах? Ты думаешь, я не понимаю «Апачи»? Ты думаешь, чем я тут занимаюсь изо дня в день? Я оживляю шепоты твоей души. Детка, я знаю тебя. Да, да, знаю. Это ты себя не знаешь. И не хочешь знать. Ты не хочешь напоминать себе, кто ты, какая ты, что ты женщина, замечательная женщина, с реальными потребностями, с сердцем и душой и даже с телом, которое так же жаждет моего, как мое твоего. Но я по крайней мере честен. Я знаю, чего хочу и кто я, и, слава Богу, не боюсь следовать своему внутреннему голосу.

И, сказав это, он пошел к выходу, хлопнул дверью столовой и направился обратно в павильон. Дафна же, выйдя из столовой вскоре после него, улыбалась про себя. Немногие женщины в стране решились бы отказать Джастину Уэйкфилду. Все было и смешно, и в то же время грустно.

Дафна наблюдала, как Джастин снова и снова мучился над одной и той же сценой всю вторую половину дня и весь вечер допоздна. Говард Стерн на всех кричал; он даже заставил Дафну поменять кое-что в сцене, чтобы посмотреть, что получится. Но дело было не в ее сценарии, а в настроении Джастина. Она видела, что он ужасно несчастен, и, казалось, что он хочет продемонстрировать это всему миру.

Наконец в десять вечера, после семнадцати часов работы, Говард Стерн в сердцах бросил на пол свою шляпу.

– Я не знаю, ребята, что с вами сегодня случилось, но весь день пошел насмарку, коту под хвост. Уэйкфилд, брось хныкать и дуться. Я хочу, чтобы завтра все были здесь в пять утра, а если у вас есть проблемы, лучше «вытрахайте» их за ночь.

Больше он ничего на прощание им не сказал, и Джастин скрылся в своей гримерной, даже не удостоив Дафну взглядом. Однако он прошел совсем рядом с Дафной, чтобы она видела, какое отвратительное у него настроение.

Она молча села с Барбарой в лимузин и с усталым вздохом откинулась на спинку сиденья.

– Хорошенький денек, а? – улыбнулась Барбара по дороге домой, но Дафна не была настроена разговаривать. Она думала о Джастине и о том, правильно ли она поступила.

Следующий день был немного лучше, но только на этот раз они с Джастином вообще не разговаривали. В этот вечер Говард отпустил их в семь тридцать. Он сказал, что они все ему так надоели, что на год бы хватило.