Ант Скаландис - Роковые яйца – 2

• Название: Роковые яйца – 2
• Автор: Ант Скаландис
• Жанр: Юмористическая фантастика

"Балаганно-веселые и вместе с тем пронзительно печальные рассказы..."

(Из аннотации издательства)

---

Ант Скаландис, Сергей Сидоров РОКОВЫЕ ЯЙЦА – 2 (рассказ)

Когда Филиппу Индустриевичу Мозжечкову присвоили степень кандидата физиологических наук, он даже и не подозревал, что является отныне единственным в мире обладателем этого гордого звания. Ученый совет НИИ мутантологии при спецобъекте №0013 состоял преимущественно из военных, плохо знакомых с академической терминологией. Да и время было смутное, начало девяностых, так что лишь спустя несколько лет знакомый врач Барбадосов объяснил Мозжечкову, что из всех физиологических наук известна человечеству только одна – собственно физиология. Меж тем диссертация, посвященная принципиальным отличиям современных волосатых слонов-мутантов от древних мамонтов, была работой серьезной и в узких кругах специалистов, допущенных к секретной информации, имела резонанс. Филиппа Индустриевича признали как ученого. Вот только денег это ему не прибавило совсем – даже наоборот, потеряв массу времени на теоретические исследования и очень непростые эксперименты, Мозжечков, как всегда, упустил сладостный момент деления очередного гранта, щедро выделенного султанатом Бруней на изучение паукообразных в мышуйской полутайге. Огромные сотни тысяч в твердой мусульманской валюте были разворованы руководством института быстрее, чем передохли гигантские пауки, самоотверженно наловленные первогодками из спецчасти генерала Водоплюева.

Мозжечков опять загрустил на долгие годы, перебиваясь вдвоем с женой, тоже звезд с неба не хватавшей, на нищенскую зарплату и редкие худосочные премии. Стыдно сказать кому, но у кандидата наук заработок был меньше, чем у зам. начальницы фабрики-прачечной, и это притом что в прачечную ее уже почти никто не ходил. Ведь понакупили все для домашней стирки «электролюксов», да «аристонов», и существовало умирающее предприятие только за счет госзаказа все от того же генерала Водоплюева. Армейскую форму на стирку регулярно привозили в город, объясняя, что слив мыльной воды на территории спецчасти категорически запрещен по соображениям экологической безопасности.

«А как же вы танки моете?» – спрашивали бывало сержантика, доставлявшего в Мышуйск фуру с грязными гимнастерками и подштанниками.

«Т-с-с-с! – прикладывал сержантик палец к губам. – Я не имею права отвечать на такие вопросы».

А бабы в прачечной после судачили: «Да нет у них давно никаких танков, заржавели все. А машины в армии не моют». « Да их и у нас на гражданке никто не моет», – добавляли другие.

А звали жену Филиппа Индустриевича Брунхильдой Поликарповной. Или коротко – Бруней, что анекдотически напоминало тот самый Бруней, денег от которого Мозжечковым так и не досталось. Объяснялось происхождение имени просто: отец Бруни Поликарп Иванович, будучи историком, увлекался североевропейским эпосом и в частности нибелунгами, но дочка его, вопреки своему имени, под два метра не вымахала, а напротив росла миниатюрной, худенькой и хрупкой. Попытки приобщить ее всерьез к спорту успехом не увенчались. Отец все ждал, что она хоть пополнеет, когда замуж выйдет или когда родит, но не тут-то было. Последней его надеждой оставалось появление на свет внука, а еще лучше внучки – настоящей воительницы, ее бы следовало назвать Кримхильдой, и тогда уже спокойно умереть, но оказалось – не суждено.

Не все в порядке было у Бруни со здоровьем, забеременеть ей удалось впервые только к тридцати годам, и роды протекали крайне тяжело. Врачи не сразу сообразили, что при уникально миниатюрных габаритах роженицы надо делать кесарево, а когда сделали в итоге, ребенок (причем девочка необычайно большого веса!) был уже мертвым.

Бруня бросила с горя свою прачечную и ушла мелким клерком на коммерческую фирму, торгующую бытовой техникой. Зарплата там тоже была смешной, но Бруне доставляло удовольствие объяснять клиентам, что белье следует стирать дома, а не в прачечной. Почему-то она решила, что это вредные условия родной фабрики повлияли на ее здоровье.

А Мозжечков упорно не бросал науку и продолжал верить в свой будущий успех. Идеи-то его посещали одна гениальнее другой. Но самую гениальную подбросила ему все-таки жена Бруня однажды за чаем тихим, мирным вечером. А ведь бывали и немирные, ох, еще как бывали!

– Слушай, Филя, – сказала она, – вот ты у нас биолог-физиолог. Скажи мне, а почему женщины не откладывают яйца?

– Что?! – поперхнулся чаем Филипп Индустриевич, а когда наконец откашлялся не без помощи Бруни, стучавшей его из всех сил по спине, понял, что вопрос не так уж и глуп.

– То есть ты хочешь сказать, что способ размножения яйцекладущих рептилий, земноводных и птиц в чем-то совершеннее, чем живорождение у млекопитающих?

– Ну, конечно, – с энтузиазмом подхватила Бруня, – именно это я и хочу сказать. – На каком-то этапе своего развития эволюция допустила ошибку. Точно так же, как, например, осталась до обидного не использованной в более поздних видах особенность грызунов в течение всей жизни восстанавливать стершиеся зубы. Представляешь, ходили бы мы и грызли вместо «Орбита» какие-нибудь фирменные деревяшки, а про зубных врачей даже и не вспоминали.

– Погоди, – прервал поток красноречия своей образованной женушки Филипп Индустриевич, – эту тему мы с тобой уже обсуждали, я пытался решить проблему постоянно растущих зубов у человека. Это оказалось принципиально невозможным. Давай лучше вернемся к яйцам.

– Давай, – охотно согласилась Брунхильда. – Тут же масса преимуществ. Загибай пальцы. Во-первых… Ну, ты сам понимаешь, что для меня во-первых. Не надо так мучительно долго вынашивать ребенка, а потом так мучительно больно рожать его… с риском потерять. Что за абсурд выращивать внутри себя существо, превышающее по габаритам внешние двери.

– Как ты цветисто выражаешься, Бруня! – воскликнул Филипп Индустриевич, наливая себе новую чашку чая.

– А ведь так и получается. Это все равно что строить в стеклянной бутылке корабли, реально предназначенные для спуска на воду.

– Хорошо. Ну а что во-вторых?

– Во-вторых, высиживать детенышей сможет не только мать, но и отец, и даже старшие братья и сестры, строго говоря, даже наемные работники. Это же очень удобно.

– На самом деле никто не будет высиживать. Наверняка понастроют инкубаторов вместо роддомов – и порядок. Мы же с тобой живем в век развитой технологии.

– Не согласна! – спорила Бруня. – Инкубаторские – это как детсадовские, а материнское или отцовское тепло, наверняка будет иметь особый смысл, особую энергетику, как сейчас модно говорить.

– Возможно, ты и права, – сдался Мозжечков. – Ну а еще есть преимущества?

– Да полно! – Бруня уже не могла остановиться, до того ей нравилась собственная идея. – Третье из главных достоинств метода – сокращение сроков вызревания плода.

– А разве это плюс? И так земля перенаселена.

– Ничего подобного! В развитых странах есть проблема с продолжением рода, а рано или поздно все страны станут развитыми. Там же, где до сих пор рожают слишком много, можно пока и не вводить новый метод. Наверняка он будет поначалу дорогим.

– Логично рассуждаешь.

– Еще как! А к тому же рождаемость связана не столько со сроками беременности, сколько с общей культурой. Разумное сочетание легких способов вынашивания с применением противозачаточных средств приведет к настоящей гармонии в обществе.

– Слушай! – восхитился Филипп Индустриевич. – Как ты красиво говоришь! Словно репетировала заранее.

– Просто я очень много об этом думала, когда не спалось ночами, – потупилась Брунхильда. – А вообще, считай, что я уже готовлю твою нобелевскую речь.

– Спасибо, Бруничка!

Так на полушуточной ноте и закончился тогда этот разговор. Но уже утром Филипп Индустриечвич понял, что все более, чем серьезно. Задача была решаемой, однозначно решаемой. И безусловно нужной. С зубами грызунов – там все разбивалось об уникальность их свойства. Аналогия с регенерацией волос и кожных тканей или хвостов у ящериц не выдерживала никакой критики. Постоянно растущие зубы ну никак не вписывались в структуру человеческого организма. А вот плод в виде яйца – это древнейшая основа жизни, переходящая из вида в вид, из рода в род, из класса в класс… Это уже серьезно.

Мозжечков по-настоящему заболел новой темой.

Месяца два понадобилось ему на детальное изучение теории. До поры он посвящал Бруню в свои умопомрачительные открытия, но потом жена устала от повторов и решила, что никогда не дождется практических результатов.

Она ему так и сказала однажды:

– Я понимаю, что ты решишь нашу проблему рано или поздно, но я к тому времени состарюсь и уже не смогу забеременеть. А обычным способом, ты же помнишь, врачи запретили мне рожать.

– Помню, – сказал Мозжечков, нахмурившись, – но не разделяю твоего пессимизма. Я уже подошел вплотную к первому эксперименту. Мне только не хватает денег на биоматериал.