Элиот Шрефер - Тусовка класса «Люкс»

• Название: Тусовка класса «Люкс»
• Автор: Элиот Шрефер
• Издательство: «Издательство ACT», «ACT МОСКВА», «ХРАНИТЕЛЬ», Харвест
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037458-5, 5-9713-3473-5, 5-9762-0897-5, 985-13-8752-5

Высший свет Америки.

Тусовка «богатых и знаменитых», в которую НЕВОЗМОЖНО ПОПАСТЬ «человеку извне».

Однако бывший студент Принстона, принявший выгодное предложение стать репетитором двух тинейджеров с Пятой авеню, постепенно становится своим в доме Тейеров…

В доме, где глава семейства вечно «отсутствует по делам», а его не желающая стареть супруга УПРЯМО СОПЕРНИЧАЕТ с собственной шестнадцатилетней дочерью, флиртуя напропалую…

В доме, где юный безвольный лоботряс не в силах правильно написать ни одного предложения, а его хамоватая сестра-пустышка озабочена только нарядами и вечеринками.

И вот с таким «материалом» придется работать!

---

Под «Стратегиями и навыками» лежал настоящий СЭТ. Края брошюры были коричневые, как хлебная корка. Ной осторожно ее открыл и увидел дату: 1971 год. Каким-то образом тест добрался до Тираны, и Олена раскрывала его бесконечное множество раз. В тех местах, где должны были вписываться вычисления, бумага стала тонкой и мягкой. Каждую задачу она решала снова и снова, всякий раз аккуратно стирая ластиком предыдущее решение. Текстовые задания были усыпаны пометками, отсылками к прежде прочитанному. В разделе аналогий возле каждого слова было выписано: «Второе и третье словарные значения». Рядом с «радуга: цвет» она написала мелкими печатными буквами: «Возможно, речь идет о третьем значении слова „цвет“: „эмоциональный фон“, а не просто „оттенок“?»

Ключей к брошюре не было, и Олене приходилось постоянно бороться с сомнениями. Она писала ответы, потом стирала их, потом снова писала и снова стирала. Ной пробежал глазами одну страничку из математики и одну – из текстовых заданий. Все сложные задания она решила правильно, однако при решении задач средней сложности она сочла их более трудными, чем они были на самом деле, и оттого во многих допустила ошибки. Текстовые задания давались ей хуже: зная почти все слова, она умудрялась предложить в качестве ответа самые невероятные варианты. Писала она примерно следующее:

Преподаватель попросил учеников приложить больше стараний при подготовке к предстоящему тесту, поскольку результаты последней проверочной работы были крайне неудовлетворительными.

A. – прилежно

Б. – умеренно

B. – апатично

Г. – традиционно

Д. – равномерно

В качестве ответа она вписала «традиционно»: «Если результаты последней проверки были, как указано, низкими, значит, обычно результаты бывали выше и преподаватель хочет, чтоб его ученики показали то, на что они в принципе способны, – поэтому „традиционно“. Это лучше, чем заведомо неправильное „приемлемо“ – чересчур очевидно».

Ной оставил тумбочку в том виде, в каком ее нашел, и уселся на стол в гостиной. Он посмотрел в окно: было ясное утро, несколько ребятишек болтали о чем-то, прислонившись к стене заброшенного здания. Он думал об Олене, сначала о ее язвительной и такой сексуальной манере поведения, потом – об изгибе спины, потом о том, что бы он ей посоветовал, будь она его ученицей. СЭТ был честным и точным тестом: очень способные учащиеся выполняли его очень хорошо, менее способные – хуже. Были, однако, и исключения: те, кто имел тот же склад ума, что у Ноя, – напористый, быстрый, интуитивный, – сдавали СЭТ без проблем; те же, кто, как Олена, привык обдумывать все основательно, до деталей, приходить к правильному решению окольными путями и делать выбор с учетом специфики всего окружающего мира, эти глубокие мыслители, как правило, не умели сориентироваться. Они яростно строчили ответы и без конца стирали написанное, время проходило, а у них зачастую была готова лишь половина заданий.

Когда такие ученики были детьми людей состоятельных, а Ной только с такими и имел дело, проблема не была особенно острой. Они писали целую кучу психологических тестов, за которые их родители выкладывали кругленькую сумму, и получали справку о том, что им необходимо добавочное время. Так, примерно половина учеников Ноя это добавочное время имела. В масштабах всей страны их, должно быть, было процента два. С помощью добавочного времени и интенсивной подготовки таким учащимся удавалось выдать результат, который более-менее верно отражал их способности. Но те абстрактные мыслители, которые были лишены таких возможностей, выполняли тест за обычное время и едва успевали обдумать половину заданий. Талантливые ребята или в конечном итоге попадали в какой-нибудь непритязательный колледж – или не попадали в него вовсе. Судя по всему, Олена входила именно в эту категорию. Балл за математику у нее был довольно значительным – что-то около 610, и мог бы быть намного выше, если бы она перестала все усложнять, но балл за текстовые задания был, вероятно, не выше 450-460. О ее орфографии он мог только догадываться – она занималась со старым СЭТом, куда еще не входили ни грамматика, ни сочинение. Таким образом, у нее выходило около 1100, что было выше средненационального уровня, но не Давало ей шанса попасть в сколько-нибудь престижный вуз.

Ной доел хлеб, подобрал крошки и отправил их в Рот. Он принял душ и постарался не думать больше об Олене, а думать о тех учениках, которые давали ему возможность расплатиться с долгами. Выбравшись из ванны, он пригладил волосы, потом надел рубашку и единственную свою пару дорогих слаксов и поехал в Верхний Ист-Сайд. Однако мысли его оставались в Гарлеме.

***

Консьержи в доме 701 на Парк-авеню были отчего-то возбуждены. Обычно они и ухом не вели, когда приходил Ной, оказывали ему не больше знаков внимания, чем если б он был одним из них. Ноя только радовала их дружелюбная фамильярность, но сегодня они были чем-то встревожены и проводили Ноя наверх так официально, словно видели его в первый раз. Ной поблагодарил их, смущенный и немного уязвленный их чопорностью. В чем причина такого прохладного к нему отношения, он понял, едва вышел из лифта и постучал в массивную дверь Тейеров. Тот, кто стоял за нею, был предположительно сам мистер Тейер.

– Здравствуйте, – сказал он, загораживая проход, – чем могу?

Он был высокий, плотный, мускулистый – прямо масса сплетенных жил в элегантной рубашке и полосатых брюках. Он молча смотрел на Ноя поверх своего длинного носа.

– Вы, должно быть, мистер Тейер, – сказал Ной, протягивая руку.

Мистер Тейер не обратил на нее никакого внимания, продолжая свои попытки продеть во французский манжет серебряную запонку.

– Да, это я. Но вы до сих пор не представились.

Ной опустил руку.

– Прошу прощения. Ной. Я репетитор ваших детей.

– Вот как? И по какому же предмету?

Мистер Тейер откинул голову и с любопытством посмотрел на Ноя. На губах его играла легкая улыбка, словно он только что раскрыл «Тайме» и нашел там кое-что для себя интересное.

– Я готовил Дилана к письменной части, а Таскани – к Эн-ШВЭ, а сейчас занимаюсь с ней, чтоб она не отстала от школьной программы.

– Ах да! Ной.

Мистер Тейер прищурился, продел в манжету серебряную планочку и протянул руку. Взгляд его оставался все таким же бдительным; Ной был совершенно уверен, что он так и не выяснил для себя, кто такой этот репетитор. Ной подал руку и дал ее несколько раз энергично встряхнуть. Ладонь у мистера Тейера была сухая и жесткая, Ной ощутил все ее выпуклости.

– Простите, что не могу задержаться и поговорить с вами о Таскани и Дилане, но у меня через пару часов самолет. Все же было бы любопытно узнать, как их успехи.

– Ну, я не могу сказать…

– Не хотите ли апельсинового сока, или, может, печенье, или чего-нибудь еще? Фуэн, я полагаю, на кухне.

– Нет-нет, ничего не нужно. Я только хотел сказать, что уже не занимаюсь с Диланом. А Таскани делает большие успехи.

– Да, она справилась блестяще, когда поступала. Хорошая работа. Что касается Дилана, я очень надеюсь, что он перевалит за две двести. Если этого не случится, признаться, я буду огорчен. Если же вы справитесь – что ж, мои поздравления.

Говоря «мои поздравления», он показывает сжатый кулак, словно политик во время общения с избирателями.

Либо мистер Тейер был совершенно не в курсе дела, либо Дилана по-прежнему готовили к СЭТу, только уже без Ноя. Он вспомнил слова Кэмерон о том, что к Дилану по-прежнему ходит репетитор. Ной мысленно наметил себе найти способ выяснить подробности у Таскани. Он не мог позволить себе думать об этом, разговаривая с мистером Тейером.

– Я подготавливаю путешествие для Таскани. На следующей неделе, – сказал Ной.

– Прекрасно, – отозвался мистер Тейер. Он взял портфель и перекинул через локоть пиджак. – Я улетаю в Лондон. Компания, которую я запускаю, устраивает презентацию.

– Мои поздравления. – Ной отступил в сторону, давая пройти устремившемуся к двери доктору Тейеру.

– Пустяки, – ответил тот, – спустя какое-то время это уже надоедает. Побеседуем, когда я вернусь, хорошо?

Он говорил с ним как с ровней, как если бы Ной был не репетитором, а гендиректором или председателем или на худой конец членом совета директоров. Это «побеседуем», возможно, значило в коммуникационной системе мистера Тейера то же, что у других людей «до свидания». Ной кивнул, ему импонировало такое обращение. Дверь захлопнулась.

***

– Ну что, Таскани, я познакомился с твоим отцом, – объявил Ной посреди занятия. Таскани отодвинула стул и начала чистить ногти и ощупывать бедра – верный признак того, что пора сделать перерыв.

– С моим отцом! – скривилась Таскани. – Дейл был здесь?

– Похоже, что так. Я разговаривал с ним возле входной двери.