Наталья Сац - Новеллы моей жизни. Том 2

• Название: Новеллы моей жизни. Том 2
• Автор: Наталья Сац
• Издательство: «Искусство»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

В этой книге — как говорила сама Наталия Ильинична Caц — «нет вымысла. Это путешествие по эпизодам одной жизни, с остановками около интересных людей». Путешествие, очень похожее на какой-то фантастический триллер. Выдумать такую удивительную правду могла только сама жизнь.

С именем Н.И.Сац связано становление первого в мире театра для детей. В форме непринужденного рассказа, передающего атмосферу времени, автор рисует портреты выдающихся деятелей искусства, литературы и науки: К.Станиславского, Е.Вахтангова, А.Эйнштейна, А.Толстого, Н.Черкасова, К.Паустовского, Д.Шостаковича, Т.Хренникова, Д.Кабалевского и многих других.

В книге второй Н.И.Сац продолжает повествование о своем жизненном и творческом пути, рассказывает о создании Московского детского музыкального театра и его сегодняшнем дне.

---

Затем мы еще два раза встречались с г-ном Икеда: на выставке игрушек, которую он подарил Москве, и на званом обеде, где он положил возле себя подушечку, на которую меня усадили его молодые друзья (на других подушечках рядом с Икеда сидели руководящие товарищи из наших министерств). Наш театр японскому гостю понравился, и мы были приглашены на гастроли в Японию.

И вот уже Виктор Яковлев репетирует с японским симфоническим оркестром «Красную Шапочку», «Петю и волка». Нам выделили полный состав рабочих сцены, электриков, которые будут гастролировать вместе с театром в одиннадцати японских городах. Эти рабочие, которых мы увидели впервые, сразу проявили себя прекрасными, исполнительными, инициативными сотрудниками. С высоким профессионализмом и точностью они быстро приспосабливали наши декорации, оборудованные к самым разнообразным площадкам, в залах на три — три с половиной тысячи человек. Оркестр в «Пете и волке» располагался как бы на той зеленой лужайке с большим деревом посередине. Приветствие японским детям я произнесла по-японски, но самую сказку читала по-русски, и одновременно на крону декоративного дерева проецировался, как на экран, перевод этого текста. Показывали мы и балетный спектакль для малышей «Колобок» (постановка Татьяны Агамировой).

Впервые мы прозвучали в Токио перед аудиторией в три с половиной тысячи слушателей. Успех первого выступления подготовил доброжелательные встречи всюду, где мы появлялись. Дали двадцать два представления, которые видели и слышали не менее семидесяти тысяч человек. Внимание, собранность, восприимчивость японских ребят таковы, что, когда абсолютная тишина сменялась громом аплодисментов, становилось даже как-то странно.

В Осака я поняла, что Япония — страна резких контрастов. Там, как и всюду, предстояли два спектакля, и на первый мы ждали генерального консула С. Д. Анисимова. За час до представления он по телефону предупредил меня, что сможет приехать только на второй спектакль.

— В консульстве опущены на окнах все жалюзи, все двери на запоре. Снаружи молодчики, приехавшие на грузовиках, в костюмах цвета хаки и красных шапках, с барабанами и другими шумовыми инструментами, требуют, чтобы мы отдали им Курильские острова.

Товарищ Анисимов довольно спокойно сказал мне, что на втором представлении он, безусловно, будет: шум и крики продлятся часа два — жалованьишко у крикунов недостаточно большое, чтобы надрываться дольше.

После телефонного разговора я отправилась на спектакль. Настроение неважное. И вдруг вижу: у входа в концертный зал меня ожидает толпа ребятишек — человек двести-триста. Раздаются крики: «Наташа-сан! Наташа-оба-сан! Мо-су-ку-ва!». Дети затанцевали, напевая «Ка-алынка моя», и очень обрадовались, когда я запела вместе с ними.

На прощание мне вручили в Токио пластину красного дерева, на которой золотыми буквами был выгравирован следующий текст:

«Многоуважаемая

Наталия Ильинична!!

Гастроли Московского государственного детского музыкального театра в Японии передали японским ребятам большую мечту и надежду и вызвали незабываемый трогательный отклик в сердцах японских детей.

Разрешите выразить вам огромную благодарность за глубокое понимание детских интересов и стремление к миру.

13 августа 1982 г.

Даисаку ИКЭДА

Основатель Демократической музыкальной ассоциации».

Вскоре после Японии наш театр побывал в Болгарии. В ее столице Софии Московский детский музыкальный театр был встречен с единодушием дружбы. Наши спектакли вызвали стремление создать подобный театр и в родной нам Народной Республике Болгарии. На приеме у Председателя Комитета по культуре, заместителя Председателя Совета Министров НРБ товарища Георгия Иорданова почувствовала горячий интерес к театру и музыке, обращенным к сердцам юных. Незабываемо ярко прошли наши гастроли и в городе Стара Загора.

Но… как бы ни было хорошо в гостях, дома всегда лучше. Особенно теперь, когда у нашего театра один из самых красивых в Москве дом-дворец, нашим коллективным творчеством горячо согретый. Московской детворе никогда не хватает места в нашем огромном зрительном зале. За месяц вперед над кассовым окошечком надпись: «Все билеты проданы». Дети, подростки, молодежь, взрослые… Экскурсии взрослых в наш театр нескончаемы. Недавно автомобили с пятьюдесятью двумя различными флагами дежурили у подъезда нашего театра в ожидании послов многих стран, аккредитованных в Москве. Им понравился наш театр, атмосфера полного взаимопонимания артистов и зрителей, показавшееся некоторым из них удивительным умение наших юных посетителей вдохновенно и вдумчиво слушать симфоническую музыку.

Но, может быть, мои читатели уже устали от рассказов о нашем театре? Нет, он не замкнул мир моих впечатлений. Человековедение неотрывно живет в сердце и жизни. Мечтаю успеть написать новую книгу, «Мои дорогие современники». По существу, я уже приступила к этой работе. Хочется познакомить вас с некоторыми главами из будущей книги.

Красота и благородство

Брызги воспоминаний о Павле Владимировиче Массальском разбросаны по всей моей жизни, а единый поток общения с ним упустила. Странно бывает в жизни! Подростками мы учились с ним совсем рядом, виделись случайно, но каждая встреча запоминалась. В последние годы жили в одном доме, но почему-то не встречались. Теперь, когда его уже нет, так хочется сберечь в памяти каждый штрих общения с поэтом любви к театру, взрастившему, как родная русская почва, лучшие наши стремления. Об этом своем театре — Московском Художественном — взволнованно говорил он, когда, наконец, собралась навестить его в больнице 12 сентября 1979 года.

«Лебединая песня», — подумала я тогда, узнав от врачей, что смерть уже стоит у его порога.

И как прекрасен был этот «лебедь», умеющий так любить и страдать за свой театр, который, казалось, был ему дороже жизни. Первой пришла в голову последняя наша встреча, но начинать все же лучше с начала.

Я училась в женской гимназии М. Г. Брюхоненко в Столовом переулке, у Никитских ворот. Поблизости находились реальное училище Мазинга и мужская гимназия Нечаева.

Пока мы были в младших классах, нас это соседство совсем не волновало. Но с двенадцати-тринадцати лет мои одноклассницы то и дело шептали друг другу, как какой-нибудь мальчишка поднес ранец одной из них, назначил встречу в Скатертном переулке или даже поцеловал в Хлебном. Все эти переулки были рядом с нашим, Столовым, и причудливо сочетали прозу своих названий с поэзией первых флиртов.

«Человек» я была с детства очень занятой: одновременно с гимназией посещала юношескую группу при драматических курсах С. В. Халютиной, рано полюбила стихи Блока, Белого, Бальмонта. Главным своим делом считала занятия роялем в Музыкальном институте Визлер. И хотя в нашей семье не хватало ни еды, ни дров, считала себя самой счастливой. Еще бы! Ведь мы с сестрой Ниной имели право придумывать свои стихи, спектакли, папа сочинял для нас музыку, — жить было очень интересно.

Однажды, когда я была уже в четвертом классе, классная руководительница Анна Петровна «по секрету» объявила нам, что в субботу день рождения начальницы нашей гимназии Марии Густавовны Брюхоненко, будет концерт. «Пусть лучшие из вас что-нибудь изобразят на этом концерте», — торжественно заключила свою речь Анна Петровна. Класс единодушно выдвинул кандидатуру Шуры Вахниной, умеющей лихо плясать матросский, и Наташку (это меня), которая может играть на рояле и читать стихи.

В тот же день после уроков я отправилась в нотный магазин Юргенсона на Неглинной улице и в букинистическом отделе обнаружила голубую обложку, на которой было крупно написано: «Евгений Вильбушевич. Стихи К. Бальмонта. Мелодекламации». В кармане у меня как раз позвякивали тридцать копеек, предназначенные, правда, совсем для другого, но слово «мелодекламация» было для меня новым, а все новое неизменно притягивало внимание.

Прибежав домой, я немедленно занялась разучиванием несложной музыки аккомпанемента, а стихи о красных и белых розах выучить было совсем не трудно и, главное, очень интересно. Играть на рояле и читать стихи одновременно! До чего здорово!

Подготовка к концерту шла горячо и бестолково, никаких репетиций назначено не было. И вот наступил торжественный день. В переполненном зале в самой середине первого ряда восседала именинница Мария Густавовна, в синем платье с высоким воротником и с золотыми часами на толстой цепочке, заткнутыми за пояс. Ее окружали парадно одетые учителя. Гимназистки всех классов еле умещались по трое, а то и по четверо на двух сдвинутых стульях. Несколько мальчишек из Нечаевской гимназии толпилось у дверей. Концерт начался.

Когда дошла очередь до меня, я ликовала: мелодекламация — сюрприз! Подняла крышку рояля, откинула две косицы назад, чтобы не мешали, поудобнее устроилась за роялем, и хотя зал продолжал шуметь при моем появлении, радость впервые исполнять мелодекламацию сделала мой голос еще более звучным. И я начала: