Лаура Риз - Сверху и снизу

• Название: Сверху и снизу
• Автор: Лаура Риз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006448-9

Убита прелестная молодая девушка.

Полиция считает, что это дело рук маньяка-садиста, сестра же убитой уверена в другом — и готова доказать свою правоту ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.

Даже если ради установления истины ей придется стать любовницей человека, которого она подозревает в причастности к преступлению. Человека, скрывающего под маской изысканного интеллектуала свое истинное лицо — лицо обольстительного, порочного демона. Однако демон — не всегда убийца…

---

Я чувствую, как что-то холодное и твердое защелкивается на моем левом запястье. Прежде чем я успеваю отреагировать, М. хватает другую мою руку и тоже фиксирует ее.

Я поворачиваю голову, и меня охватывает паника: на моих руках наручники, которые короткими цепями прикованы к стене. Почувствовав, как бешено бьется мое сердце, я приказываю себе успокоиться.

— Отпустите меня, — говорю я. М. только усмехается.

— Ты сама виновата, — поцеловав меня, говорит он. — Если бы ты доверяла мне, я бы тебя просто связал, немного развлекся бы и потом отпустил.

— Немедленно снимите! — Я уже кричу, но М. по-прежнему холодно смотрит на меня.

— Ты что, не понимаешь? Действительно не понимаешь, что сама во всем виновата? Если бы ты была послушнее, мне не пришлось бы прибегать к таким крайним мерам. Я предупреждал тебя: не будь такой упрямой. Теперь слишком поздно. Я собираюсь тебя как следует проучить.

Капля пота стекает по моему лбу — это от страха, потому что в комнате совсем не жарко. М. встает, аккуратно складывает мою одежду и кладет ее на стол, после чего выходит, закрыв за собой дверь.

Я натягиваю цепи, но они прочно прикованы к стене. Я снова их дергаю и чувствую, как наручники впиваются мне в кожу. Рядом со мной стоит стол, на котором лежит ключ от наручников, но мне его не достать. Я изворачиваюсь и пытаюсь достать ключ пальцами ног, но ничего не получается — стол стоит слишком далеко. Я снова пробую достать ключ, напрягаюсь всем телом, и наручники опять впиваются мне в руки. Все напрасно, убежать мне не удастся.

Громко зову М., но он не откликается. Я смотрю на горящие свечи — зря он оставил их без присмотра. Перед моими глазами появляется страшная картина: комната охвачена огнем, в то время как я, совершенно беспомощная, прикована к кровати.

Внезапно дверь резко отворяется. Я вздрагиваю, и у меня перехватывает дыхание. В первый момент я ничего не вижу в коридоре, кроме тьмы.

Затем появляется М. Первое, что я замечаю, — это черная маска. Это маска палача, какой ее показывают в кино, — плотно прилегающая к голове, с большими прорезями для глаз и бровей, полностью открывающая рот и нос. Потом я вижу облегающие джинсы — до сих пор М. никогда их не надевал — и его голую грудь. На М. черные перчатки без пальцев, на левой руке — черная повязка, усеянная металлическими кнопками. На поясе висят ножны, из которых торчит рукоятка большого ножа.

Захлопнув дверь, он подходит к кровати и пристально смотрит на меня. Тело явно принадлежит М., но глаза я не узнаю — они настолько пустые, ничего не выражающие, что, кажется, могли бы принадлежать автомату. Взобравшись на постель, М. усаживается мне на грудь. Вес его тела, прикосновение к коже грубой ткани, ножны, упирающиеся в ребра, — все это вызывает у меня приступ клаустрофобии. Я задыхаюсь, мои закованные руки напрягаются. М. бросает взгляд на наручники и касается моей правой руки; пальцы у него холодные, что резко контрастирует с теплой кожей перчатки.

— Отпустите меня! — Это уже не просьба, а мольба.

М. резко опускает голову, как будто удивлен тем, что я подаю голос. Из-под маски на меня смотрит его бешеный взгляд. Он сильно бьет меня по лицу, и я вскрикиваю.

— Разве я приказывал тебе говорить? — кричит он. — Приказывал? — Я получаю еще одну пощечину.

— Прекратите! — Я тоже кричу, но мои слова только распаляют его гнев. Снова удар, и мои глаза наполняются слезами.

Он вплотную придвигает ко мне свое лицо.

— Скажи еще одно слово, — шипит он, схватив меня за шею, — и оно будет последним.

Я моргаю, горячие слезы текут по моим щекам. Я замолкаю, боясь, что он снова будет меня бить, и молю небо о том, чтобы избежать худшего.

М. отпускает мою шею и слезает с меня. Потом он берет со стола свечу — длинную, тонкую, в бронзовом подсвечнике.

— Дай мне свою ногу. — Он протягивает ладонь так, чтобы я могла положить в нее свою ступню.

Я мотаю головой и инстинктивно подбираю ноги под себя.

— Мы можем сделать это по-другому, — помолчав, сдержанно говорит М. — Или ты добровольно выполнишь мое приказание, или я свяжу тебе ноги. Выбор за тобой.

Я крепко зажмуриваюсь, пытаясь отогнать непрошеные слезы. Какая ужасная ошибка! Этого не должно было случиться. Открыв глаза, я выпрямляю ноги. Когда М. снова протягивает руку, я вкладываю в нее свою ступню. Моя нога трясется, но я ничего не могу с собой поделать. М. опускает свечу пониже и смотрит на меня. Его глаза блестят в свете свечи — две яркие сферы на черном небосводе маски.

— Ш-ш-ш! — говорит он прежде, чем я успеваю что-либо сказать. — Помни, тебе не разрешается говорить.

Он подносит пламя к моей коже, и я, стиснув зубы, чтобы не закричать, закрываю глаза. М. крепко держит мою ногу. Я чувствую тепло на пальцах ног, затем на пятке, но боли нет. С ужасом жду, когда же начнет жечь.

Когда я открываю глаза, М. отпускает мою ногу.

— Вот и хорошо. Я знаю, что ты хотела заговорить, но промолчала. Вижу, ты все-таки поддаешься дрессировке.

Обернувшись, он включает телевизор, затем подходит к видеокамере и включает ее. На экране появляется мое изображение.

Все еще держа в руке свечу, М. подходит к кровати.

— Теперь я разрешаю тебе говорить, — объявляет он и наклоняет свечу.

Горячие капли воска падают мне на живот. Я вскрикиваю — скорее от неожиданности.

М. бросает на меня пренебрежительный взгляд.

— Ты еще не знаешь, что такое боль. — Он опускает свечу ниже. На этот раз мой крик вполне оправдан — воск жжет кожу словно раскаленное железо.

— Пожалуйста, — прошу я, — не надо больше.

Но М. словно не слышит: он льет воск мне на живот, вокруг сосков, на внутреннюю поверхность бедер, соизмеряя расстояние от свечи до кожи с силой моих криков. Когда он поднимает свечу повыше, капли воска успевают немного остыть; когда же он опускает ее, они жгут как кипяток. Я умоляю его остановиться.

— Остановиться? — Он приближает свечу вплотную к моей коже. — Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я смотрю на огонь, не в силах отвести взгляда.

— Да, — бормочу я. — Пожалуйста.

— Тебе это не нравится? — В голосе М. звучит насмешка. Я отрицательно мотаю головой. М. поднимав свечу повыше, и я вздыхаю с облегчением.

— Вероятно, я должен дать тебе что-нибудь другое. — Он ставит свечу на стол и оценивающим взглядом окидывает мое тело, все залепленное застывшим воском, а потом, открыв средний ящик шкафа, достает оттуда моток веревки. — Возможно, легкое наказание поможет тебе укрепить дисциплину.

М. распутывает веревку — два длинных конца, каждый из которых с помощью металлического кольца прикреплен к кожаной манжете.

И снова я инстинктивно подбираю ноги. М. нагибается, чтобы меня остановить. От прикосновения его руки я начинаю хныкать и упираться, хотя понимаю, что в этом нет никакого смысла. М. по очереди надевает мне кожаные манжеты на обе ноги.

Встав на матрац, он поднимает мои ноги вверх, складывая меня пополам, затем привязывает концы веревок к крюкам в стене. Мои ноги теперь раздвинуты в стороны, ягодицы висят в воздухе. Внутри ножные кандалы мягкие и не ранят кожу, но само такое положение очень неудобно. Сойдя с кровати, М. любуется на свою работу, затем снова подходит к шкафу и до стает из него длинный красный шарф. Сделав петлю, он надевает ее мне на шею. Меня охватывает паника, мне кажется, что он собирается меня задушить, но М. подтягивает петлю вверх и закрывает ею мой рот.

— Я не могу позволить, чтобы ты слишком шумела.

Подойдя к южной стене, он останавливается перед набором хлыстов. В раздумье постояв перед ними, М. выбирает длинную, около метра длиной, тонкую палку, которую до сих пор он на мне не испытывал.

— Бамбук. — Палка сгибается в его руках. — Это наказание будет отличаться от тех, которые я раньше устраивал, — продолжает он. — То было только сексуальной прелюдией.

Он проводит пальцем вдоль палки, пробуя ее на прочность, а потом бьет ею по моей заднице. Мои ноги вздрагивают, резкая боль пробегает по всему телу. Я издаю стон, из глаз ручьями текут слезы.

— Я больше не намерен терпеть твои глупости — надеюсь, ты это понимаешь, — и не желаю слышать твои возражения. Я буду связывать тебя всякий раз, когда этого пожелаю.

Он подходит к столу и, подобрав мою одежду, поднимает ее вверх, а затем бросает на ковер.

— Отныне ты будешь одеваться соответственно своему положению.

М. снова обрушивает на меня палку, на сей раз целясь в заднюю поверхность бедер. Еще один приступ жгучей боли пробегает по моему телу.

— Ты поняла? — спрашивает он, и я сквозь слезы киваю.

Отныне ты будешь одеваться соответственно. Отныне. Значит, М. не собирается убивать меня прямо сейчас. Он не будет моим палачом. Пока не будет.

— Вот и хорошо, что мы договорились. — М. довольно кивает. — Но я пока не кончил. Еще пять ударов палкой.

Я отчаянно мотаю головой.