Мэрилайл Роджерс - Воспевая бурю

• Название: Воспевая бурю
• Автор: Мэрилайл Роджерс
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-224-00021-1

В третьей части трилогии М.Роджерс о друидах (часть первая «Воспевая рассвет»; часть вторая «Воспевая утреннюю звезду») рассказывается о том, как Ивейн, могущественный жрец и колдун, силой своих чар пытается остановить полчища врагов, победить алчного епископа Уилфрида, мечтающего уничтожить друидов и сровнять с землей Трокенхольт. Ивейну помогает в его подвигах Анья, его юная возлюбленная.

---

– Выходи, сойдемся лицом к лицу.

В ответ на призыв человека, который сам на­зывал себя жрецом и в доказательство держал в руке посох с таинственно светившимся набал­дашником, люди внизу заметались, словно осен­ние листья, гонимые первыми, пока еще легкими порывами ветра. Некоторые бросились в палатки за оружием, беспечно оставленным там, другие выскакивали из укрытий с мечами наголо. Вско­ре все глаза были прикованы к грозному зрели­щу – к мужчине, с головы до ног в черном, сто­явшему на вершине стены. Вечерний воздух на­сыщен был влагой; вокруг все застыло, и все же волосы Ивейна, блестевшие, как вороново крыло, взметнулись от неведомо откуда налетев­шего ветра, который поднял и черным водово­ротом закружил его плащ.

– Клод, встань рядом с епископом! – пот­ребовал колдун, пронизывая взглядом костисто­го человека, которого легко можно было заме­тить в толпе. – Выходи с человеком, которому ты собирался доставить меня как пленника, и я не оставлю ни одного из его желаний не­удовлетворенным.

Когда Торвин, не помня себя от ярости, пос­пешил на зов своего сбежавшего пленника, ти­шина, воцарившаяся после распоряжения друида, наполнилась неясным гулом голосов. Хотя все это и было в высшей степени странно, Рольф ли­ковал, видя, как надменному тэну приходится подчиниться.

Появился епископ Уилфрид, и воины с го­товностью расступились, давая ему дорогу.

– Ивейн, наконец-то… – Уилфрйду не очень-то нравилось что он вынужден смотреть снизу вверх на врага, которого сам же хотел ви­деть униженным, лежащим во прахе у своих ног. – Отдайся нам в руки – ты и все твое племя друидов, и мы оставим в живых добрых христиан Трокенхольта.

Раскатистый хохот Ивейна обрушился, точно ливень ударов, на всех, кто взирал на дру­ида снизу.

– Я знаю твои намерения, Уилфрид. Выйди я к вам – и ты сожжешь Трокенхольт, превра­тишь его в пепелище.

Лицо епископа побагровело, а пальцы, на­оборот, побелели – он силился удержаться и не сжать кулаки – это выдало бы его с головой. Уилфрид не привык к возражениям и еще менее к тому, чтобы враг с такой легкостью разгадывал коварство и хитрости, скрытые за его обещани­ями.

– Выходи… Отдайся нам в руки… Ивейн обратил вероломное предложение епископа против него самого:

– Я оставлю тебя и твоих союзников невре­димыми.

Давно закипавшая злоба дотла спалила пре­грады, сдерживавшие бешенство Уилфрида, и он проревел с угрозой:

– Мы сожжем вас всех!

– Не сомневаюсь, что вы попытаетесь это сделать. – На губах Ивейна мелькнула усмеш­ка. – Но ваш огонь по моему мановению погас­нет, не причинив вреда.

– Х-ха!

Круто развернувшись, Уилфрид в ярости скомандовал своим людям бросать горящие фа­келы на деревянный частокол.

Ивейн тотчас же поднял посох к нарождаю­щейся луне, и низкое заунывное пение вырвалось из его груди. Внезапно налетевшие тучи затмили серебряный месяц. Столкнувшись в небе, они раскололись – легко, точно яичная скорлупа. Потоки дождя мгновенно погасили все факелы и все костры до единого, не оставив ни малей­шего огонька, ни искры.

– Порази этих язычников, Господи! – Уил­фрид воздел руки к затянутым тучами небесам, в отчаянной надежде вновь обрести власть над происходящим и одержать победу. – Испепели их, Господи, адским огнем!

До этой минуты Анья, подчиняясь распоряже­нию Ивейна, тихо стояла с ним рядом, прикрывая собой Киэра, находившегося у жреца за спиной, но девушку так возмутило это явное богохульство епископа, что она выступила вперед, оказавшись у всех на виду. Толпа внизу стихла, ожидая кто выйдет победителем в этой борьбе не на жизнь, а на смерть, и мягкий, негромкий голос девушки далеко разносился повсюду.

– Уилфрид, я не могу назвать епископом тебя – христианина, но одному лишь Всемогу­щему Господу ведомы помыслы, таящиеся в че­ловеческом сердце.

Уилфрида взбесило, что девчонка, однажды уже осмелившаяся учить священнослужителя надлежащему благочестию, смеет снова судить его. Он с пафосом, в исступлении упал на коле­ни, протягивая к небесам руки.

– Прошу тебя, Господи, яви на этом падшем и ничтожном создании могущество твоей правед­ной кары. Порази ее молниями гнева твоего!

– Берегись, как бы тебя не поразили его молнии, епископ.

Ивейн произнес эти слова так, будто речь шла о ядовитой змее. Он не чувствовал ни ма­лейшего уважения к Уилфриду, пытавшемуся ка­заться благочестивым и милосердным, на самом же деле предавшему даже собственную веру.

Епископ в ответ пронзительно выкрикнул какие-то оскорбительные слова и встал, вызыва­юще вскинув голову и показавшись Ивейну еще омерзительнее. Жрец снова поднял к омрачив­шимся небесам свой посох, взывая к ним, вновь и вновь повторяя загадочные триады неведомого древнего песнопения. Оно ширилось, набирало силу, пока земля, казалось, не сотряслась под но­гами столпившихся воинов. При этом колдун, воздев руки к небу, повелевал облаками, свивая их в крутящийся вихрь, из яростного центра ко­торого блистали вспышки ослепительных мол­ний. Одна из них ударила в кристалл, сверкав­ший в протянутой вверх руке Ивейна и, отлетев от него, нашла свою цель… ударив в землю у самых ног разъяренного епископа.

Сбитый с ног сокрушительным ударом грома, Уилфрид навзничь повалился на землю; его обычно багровое лицо стало белым, как свеже-выпавшнй снег.

Не один епископ был потрясен этим вторич­ным проявлением могущества, превосходящего возможности человека, не посвященного в тай­ные знания друидов. Воины несметного полчища пришли в ужас и в панике бросились врассып­ную. Первыми бежали те двое, которые наконец-то поняли, что жрец способен осуществить любую свою угрозу. Торвин и Рольф неслись в первых рядах беглецов, бросившихся прочь от Трокенхольта, через поля; они мчались так, слов­но каждая борозда полна была раскаленными до­бела углями.

Вскоре только три человека остались под стенами – и те не по своей воле. Ноги епископа подкашивались и не держали его; казалось, он не скоро оправится. Оба короля оставались из опасения, как бы о них не распространились слухи, будто они так испугались друида, что без сражения покинули поле боя, оставив на нем беспомощного союзника. А потому, хоть и про­тив воли, они задержались, чтобы помочь Уил-фриду. Ну ничего, они еще припомнят это епис­копу! Вряд ли они когда-нибудь забудут, кто снова потерпел поражение, поверженный и уни­женный неприятелем, и пожалуй, нескоро они опять поддадутся на уговоры Уилфрида и согла­сятся участвовать в заговорах епископа, козни которого привели лишь к тому, что армии обоих королей утратили боевой дух. Те, кто не видел этого сами, без сомнения, услышат, как один че­ловек отважился выступить против громадного войска и победил неисчислимые армии двух ко­ролей.

Оба властителя молча признали, что, как бы там ни было, а уж на этот год с войной покон­чено. И вина за их поражение лежит на еписко­пе. Никогда уже король Этелрид не поддержит коварные замыслы и не примет участия в напа­дении на Трокенхольт.

Пока пристыженные, опозоренные враги уносили нога, а Киэр, потрясенный, смотрел, как они бегут, Анья обвила руками шею юноши, способного повелевать ее пламенным духом и любящим сердцем так же, как и могучими, не­обузданными духами стихии. Ивейн в ответ так же страстно обнял возлюбленную, в чьей душе под безмятежностью и спокойствием таились жар и отвага, готовые вспыхнуть, разгореться, когда требовалось защитить и уберечь тех, кого она любила всем сердцем.

Их страстное объятие было прервано гром­кими приветственными криками жителей Тро-кенхольта. Привлеченные сиянием кристалла и могуществом жреца, повелевавшего штормом, люди из осажденной деревни собрались и оста­новились в сторонке, издалека наблюдая за про­исходящим.

На следующий день, когда солнце уже кло­нилось к закату, к Трокенхольту подошло бес­численное войско. Радостная, ликующая леди Брина и все ее близкие, а за ними и все кресть­яне, вышли навстречу, приветствуя прибывших. Громадные, обитые железом ворота в стене, ого­раживавшей селение и замок, широко распахну­лись.

Еще не спешившись, Вулфэйн обратился к жене:

– Ты, разумеется, не так простодушна, чтобы держать дом открытым в военное время без достаточной на это причины, – тем более, что мы прибыли, откликаясь на отчаянные про­сьбы о помощи, доставленные освобожденным Адамом.

Вулфэйн ждал объяснений.

– Когда мы освободили Адама, – ответил за Брину Ивейн, поскольку именно он был главным участником этих событий и ему было проще все объяснить, – мы побоялись, что вы не пос­пеете вовремя, чтобы остановить епископа и его высокородных союзников… И мы оказались правы.

– Правы? – переспросил Адам. – Так что же, они уже были здесь? И ушли?

– Немного колдовства… – сказал Ивейн.

Саксонские илдормены обменялись понима­ющими взглядами. Женатые на жрицах, они знали достаточно о заклинаниях и заговорах дру­идов, чтобы понять, что все это совсем не так просто, как представляют посвященные в таин­ства. Однако сейчас было не время вдаваться в подробности; все ополчение Нортумбрии стояло у них за спиной – все войско во главе с коро­лем. Об этом напомнил им и голос самого Олдфрита, раздавшийся где-то совсем рядом с ними.