Джанни Родари - Джельсомино в Стране Лгунов

• Название: Джельсомино в Стране Лгунов
• Автор: Джанни Родари
• Издательство: Правда
• Жанр: Сказка
• Год: 1987

В сказочной истории повествуется о мальчике Джельсомино, наделенном необыкновенно громким голосом, разрушающим стены и совершающим другие чудеса. Наш герой попадет в город, где по указу короля все, даже животные, должны говорить неправду, Джельсомино вместе со своими друзьями и кошкой-хромоножкой свергает правителя, пытающегося развязать войну. И в этом ему помогает волшебный голос.

---

Джанни Родари Джельсомино в Стране Лгунов

Сила правды

Дорогие ребята! Я очень рад передать вам привет и предложить вашему вниманию моего Джельсомино и его приключения в Стране Лгунов. Когда я писал эту книгу, я, конечно, помнил о ее будущих читателях и думал не только об итальянских ребятах, но и о ребятах всех стран, в том числе и о вас.

Сколько раз я останавливался и спрашивал себя: «Понравится ли эта страница советским детям? Будет ли для них смешным вот это или вот это место?…» Но я почти уверен, что Джельсомино придется вам по душе. Сейчас я не скажу вам, как кончится вся эта история. Не стану говорить и о друзьях Джельсомино – о нарисованном котенке Цоппино, о художнике Бананито, о девочке Ромолетте, тетушке Панноккье, о Бен-венуто-не-присядь-ни-на-минуту, о врагах Джельсомино – о них вы узнаете из самой сказки. Я лучше расскажу вам, как пришла мне мысль написать эту сказку и почему я ее написал.

Мне кажется, что самые опасные враги человечества – эго лжецы. На свете есть сотни тысяч лжецов. Лжец – это журналист, который пишет «свобода» и думает при этом о свободе, с которой капиталисты эксплуатируют рабочих, а империалисты выжимают соки из колониальных народов. Лжец – это тот, кто говорит «мир», а на деле стоит за войну. Лжец – это тот, кто болтает о «достоинстве человека», а на деле ратует за смирение и покорность, учит молчать перед лицом несправедливости, закрывать глаза перед нищетой. Не желая кого-нибудь обидеть, я полагаю, что лжецы водятся в любой части света. В каждой стране есть или были свои лжецы, и очень хорошо, если та или иная страна сумела одолеть ложь.

Я очень верю в силу правды. «Правда революционна», – сказал Антонио Грамши, основатель Итальянской компартии. Правда похожа на голос певца – тот голос, от которого дрожат оконные стекла. Певец может простудиться, охрипнуть… Кажется, что он потерял голос, но едва он выздоровеет и выйдет на сцену, как все увидят, что это не так.

Мне захотелось написать сказку о правде. Я написал ее безо всяких усилий – сказка эта сама пришла мне в голову и так стремительно потянула меня за собой, что я еле успевал записывать.

Не говорите, что сказки лгут. С помощью сказок тоже можно говорить правду. Ведь Пушкин прекрасно знал, что на свете не бывает золотых рыбок, умеющих к тому же разговаривать человеческим языком. А сколько правды в этой его сказке! Следует сказать, что Пушкин был гигантом, по сравнению с которым все мы выглядим цыплятами. Его голос гремел словно гром, а мой едва слышен в моем курятнике. Но ведь каждый цыпленок может в меру своих сил говорить правду! Я глубоко верю в сказки, которые говорят правду, верю, что такие сказки помогают сокрушать ложь. И, конечно же, я верю в хорошие сказки. Я мечтаю написать по-настоящему хорошую сказку, хорошую от первого слова до последнего, и обязательно правдивую. Я мечтаю об этом так же пылко, как инженер мечтает построить хорошую электростанцию, как столяр мечтает сделать хороший стол, который простоит на своих ножках двести лет и не покосится.

Ваш Джанни Родари

1957

Глава первая, в которой Джельсомино забивает гол, а потом начинается самое интересное

Эту историю Джельсомино рассказал мне сам. И я чуть было не оглох, пока дослушал ее до конца, хотя и набил себе в уши с полкило ваты. Дело в том, что у Джельсомино невероятно оглушительный голос. Даже когда он говорит шепотом, его слышат пассажиры реактивных самолетов, летящих на высоте десять тысяч метров над уровнем моря и над его головой.

Теперь Джельсомино уже знаменитый певец. Его знают повсюду – от Северного полюса до Южного! Он придумал себе громкое и пышное имя, но его даже не стоит упоминать здесь, потому что вы, конечно, сто раз встречали его в газетах. А в детстве его звали Джельсомино. Пусть же под этим именем он и действует в нашей истории.

Так вот, жил да был однажды самый обыкновенный мальчик, быть может, ростом даже поменьше других ребят. Но едва он появился на свет, как всем стало ясно, что природа наделила его совершенно необыкновенным голосом.

Джельсомино родился в глухую ночную пору, и люди в селении тотчас повскакали с постелей, вообразив, что слышат заводские гудки, зовущие на работу. Но это был всего-навсего крик Джельсомино, который пробовал голос, как это делают все только что появившиеся на свет дети. К счастью, Джельсомино быстро научился спать с вечера до утра, как и подобает всем порядочным людям, кроме газетных репортеров и ночных сторожей. Его первый крик раздавался ровно в семь часов утра, как раз в ту минуту, когда людям надо было вставать, чтобы идти на работу. Заводские гудки стали теперь ненужными, и их скоро выбросили на свалку.

Когда Джельсомино исполнилось шесть лет, он пошел в школу. Учитель начал перекличку и вскоре дошел до буквы «Д».

– Джельсомино! – произнес он.

– Здесь! – радостно ответил новичок.

И вдруг раздался грохот – классная доска разлетелась на куски и превратилась в груду обломков.

– Кто разбил доску? – строго спросил учитель и взялся за указку.

Все молчали.

– Что ж, повторим перекличку, – сказал учитель. Он снова начал с буквы «А».

– Это ты бросил камень? – спрашивал он каждого ученика.

– Не я… Не я… – испуганно отвечали мальчики. Когда учитель снова дошел до буквы «Д», Джельсомино встал и тоже вполне искренне сказал:

– Не я, синьор…

Но он не успел сказать «учитель» – оконные стекла последовали примеру доски. На этот раз учитель внимательно следил за классом и мог поручиться, что ни у кого из его сорока учеников не было в руках рогатки.

«Наверное, это напроказил кто-нибудь на улице, – решил он, – какой-нибудь сорванец, который, вместо того чтобы сидеть в классе, шатается с рогаткой и разоряет птичьи гнезда. Вот доберусь до него, возьму за ухо и отведу в полицию».

В то утро все на этом и кончилось. Но на следующий день учитель снова стал делать перекличку и снова дошел до имени Джельсомино.

– Здесь! – ответил наш герой и гордо осмотрелся, в восторге оттого, что он снова в школе.

«Трах-тарарах-цвяк-цвяк-цвяк!» – сразу же ответило ему окно. Стекла, которые служитель вставил всего полчаса назад, посыпались во двор.

– Странное дело, – заметил учитель, – стоит дойти до твоего имени, как начинаются несчастья. А, все понятно, мой мальчик! У тебя слишком громкий голос! Когда ты кричишь, получается что-то вроде урагана. Так что, если ты не хочешь разорить школу и наше село, тебе придется отныне разговаривать только шепотом. Договорились?

Джельсомино, покраснев от стыда и смущения, попробовал возразить:

– Но, синьор учитель, это же не я! «Трах-бах-тарарах!» – отозвалась новая классная доска, которую служитель только что принес из магазина.

– А вот тебе и доказательство! – заключил учитель. Но, увидев, что по щекам Джельсомино текут крупные слезы, он подошел к мальчику и ласково погладил его по голове: – Послушай меня хорошенько, сынок. Твой голос может принести тебе либо множество бед, либо великое счастье. А пока старайся как можно реже пользоваться им. За хорошее молчание еще никого не бранили. Всем известно, что слово – серебро, а молчание – золото.

С этого дня для Джельсомино начались адские мучения. В школе, чтобы не натворить новых бед, он сидел, зажав рот платком. Но все равно его голос так гремел, что остальным школьникам приходилось затыкать себе уши пальцами. Учитель старался вызывать его как можно реже. Но учился Джельсомино отменно, и учитель был уверен, что все уроки он знает назубок.

Ну а дома, когда Джельсомино, рассказывая о своих школьных подвигах, вдребезги разбил дюжину стаканов, ему тоже строго-настрого запретили открывать рот.

Чтобы отвести душу, Джельсомино уходил куда-нибудь подальше от селения – в лес, в поле или на берег озера. Убедившись, что он один и поблизости нет застекленных окон, Джельсомино ложился ничком на землю и начинал петь. Через несколько минут земля словно оживала: кроты, муравьи, гусеницы – в общем, все живущие под землей звери и насекомые разбегались кто куда, думая, что началось землетрясение. Только один-единственный раз Джельсомино позабыл про осторожность. Дело было в воскресенье, и на стадионе шла решающая футбольная встреча.

Джельсомино не был заядлым болельщиком, но игра мало-помалу захватила и его. И вот настал момент, когда местная команда, подгоняемая неистовыми криками своих болельщиков, бросилась в атаку. (Сам-то я не очень понимаю, что это такое – броситься в атаку, потому что плохо разбираюсь в футболе. Я пересказываю все это со слов Джельсомино. Но если вы читаете спортивные газеты, то уж, конечно, поймете, в чем тут дело.)