Карен Рэнни - Превыше всего

• Название: Превыше всего
• Автор: Карен Рэнни
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02413-0

Дочь Фрэдди Латтимора, графа Монкрифа, родилась при столь скандальных обстоятельствах, что легкомысленный молодой отец поспешил отправить девочку в поместье, наняв гувернантку. Но кто согласится стать гувернанткой незаконнорожденной? Разве что независимая и эмансипированная Кэтрин Сандерсон, девушка, пробудившая в сердце Фрэдди страсть, на которую он даже не считал себя способным. Кэтрин соглашается принять любовь графа — однако взамен выдвигает одно странное условие…

---

— Пусть так. А что ты скажешь о борьбе за реформы в парламенте? Ведь ты являешься главным сторонником этих реформ. А как же люди, которые поверили и поддержали тебя? А как, черт побери, насчет моего времени, которое я потратил на эту борьбу. Неужели все это не стоит и ломаного гроша?

— Это не так, друг мой, поверь, — с искренней доброжелательностью улыбнулся Гарольд.

Граф начал проводить реформы на своих предприятиях задолго до того, как они появились в законопроекте. Именно такие люди и являются залогом успеха. Кроме того, титул графа Монкрифа и его состояние делали его необычайно важным и сильным союзником. У Гарольда тоже были деньги и грандиозные планы. Он готов рискнуть всем. Вопрос в том, захочет ли рисковать граф.

— Члены парламента не услышат моих обращений к их совести. Ты — другое дело. Твоя деятельность не пропадет даром. По крайней мере я надеюсь на это. Когда-нибудь и я вернусь, но прежде я должен попробовать. Пойми: я должен попытаться. Чего стоит цель, если ее не пытаться осуществить? Чего стоят мечты, если бояться претворять их в жизнь? Новая Гармония будет общиной, все члены которой станут как одно целое, где усилия каждого будут направлены на пользу всем, а всех — пользу каждого. Никто не будет думать только о себе. Главным для каждого станет процветание всей общины.

Это были те мысли Гарольда Барнена, которые граф разделял далеко не полностью. То, что Барнен является сторонником социализма, Фрэдди принимал и не видел в этом ничего страшного, но любые попытки навязать и ему подобный образ мышления отвергал категорически. Граф Монкриф понимал, что людям надо помогать, но твердо знал и то, что тысячи и тысячи людей в Англии живут более или менее нормально благодаря усилиям одного человека — его самого. Огромные толпы устремились сейчас в деревни, расположенные вокруг его фабрик, надеясь заработать на кусок хлеба. И он вкладывал все больше и больше денег в предприятия, которые накормят и их. Но цены росли, и голодных становилось все больше. При таких условиях люди покупают еду, а не одежду. В результате падал спрос на ткани, и хлопкопрядильные и ткацкие фабрики графа работали сейчас наполовину своей мощности. Но его промышленная империя в целом оставалась в безопасности, потому что входили в нее не только эти фабрики, но и множество других производств, многие из которых продолжали процветать. И это сделал он, а не мечтатели о всеобщем процветании.

Мечты Гарольда об обществе, где все будут жить одинаково и заботиться не только о своем благосостоянии, конечно, красивы, но нереальны. Люди всегда будут стремиться заработать как можно больше, чтобы их дети жили лучше и богаче, чем они сами. Это он видел на примере своих рабочих. Он мог бы сказать все это собеседнику и постараться опровергнуть его утопические расчеты. Но граф считал Гарольда своим учителем, и их связывала давняя дружба. Фрэдди решил не огорчать его еще и тем, что взгляды их начинают существенно расходиться.

— Поедем со мной, — несколько возбужденно предложил вдруг Гарольд. — Увидишь, как много мы можем сделать вместе.

— Сейчас не могу, — улыбнулся граф. — Однако если ваша община будет существовать и дальше, я буду в ней самым частым гостем.

— Как же мало веры в меня звучит в этих твоих словах, друг мой! — воскликнул пожилой джентльмен сердито, но в глазах его не было злости.

— Ну не разрывать же нам наши деловые связи из-за того, что я не слишком верю в твои идеи?

— Нет, если ты веришь в меня.

— В этом можешь не сомневаться. Ты один из немногих, кому я доверяю полностью, — улыбнулся Фрэдди и поднялся с кресла. Он навестил своего друга, узнав о том, что Гарольд собирается в дальнее путешествие. Фрэдди намеревался вскоре уехать из Лондона. Его тянуло домой, в Монкриф.

— И все-таки неужели мои намерения кажутся тебе несбыточными? Я полагал, что с ранней юности ты думал о переустройстве мира, верил в правду, добро и справедливость.

— Становясь взрослыми, юноши сталкиваются с реальным миром, Гарольд, — произнес Фрэдди, делая вид, что внимание его поглощено натягиванием перчаток.

— И теряют веру?

— Точнее сказать, слепое доверие.

— Со временем ты поймешь, что любить других не менее важно, чем быть любимым. Это заложено в каждом из нас. Чувства можно сравнить с брошенным в землю зерном. С приходом весны и тепла они набухнут и дадут всходы. В твоей жизни сейчас зима, друг мой. Но весна обязательно скоро наступит.

— Где это ты успел приобрести такие познания в садоводстве, Гарольд? — подразнил граф.

— О, разве я тебе не говорил? Среди нас есть несколько ученых. Мы уже отправили в Гармонию семена, закупленные в Китае. Теперь понимаешь, какую коммуну мы хотим создать?

Гарольд вновь принялся с воодушевлением рассуждать о своей американской колонии, но Фрэдди почти не слушал его. Мысли его были заняты действительно приближающейся весной.

Зима отступила так же быстро, как и пришла. Одним прекрасным днем лежащие на ветках снежные шапки стали осыпаться вниз, кружась белой пылью вокруг деревьев; сугробы набухли влагой и начали оседать. Воздух наполнился весенними ароматами. Каждое утро Кэтрин замечала все новые и новые признаки весны. Белый цвет на вершинах холмов потихоньку вытеснялся зеленым, кое-где появились первые храбрые цветы, земля пахла сладкой свежестью. Воробьи зачирикали веселее и принялись вить семейные гнезда. Лисы, зайцы, хорьки — словом, все зверушки, пережившие зиму в теплых норах, были охвачены заботами о будущем потомстве.

Все настойчивее заявляла о себе и новая жизнь, которую носила в себе Кэтрин. Платье уже не скрывало ее округлившегося живота. С приближением лета ей становилось все труднее передвигаться. Кэтрин теперь чаще сидела на стульях и ходила, как шутила Берта, с грацией утки. Джули решила, что ее няня прячет под подолом мяч, и все время пыталась пощупать его ручками.

Пребывание в доме Берты явно пошло им на пользу, малышка уже без страха бегала по двору от одного цветка к другому.

«Будто маленькая пчелка», — нежно думала Кэтрин. Для нее Джули была как родная дочь, и она гордилась каждым ее успехом.

Не меньше радовали первые уверенные шаги девочки и бабушку Берту. Но главной темой разговоров стала беременность. Они теперь обсуждали все новые ощущения, которые испытывала Кэтрин. Молодая женщина охотно и с удовольствием рассказывала обо всех проявлениях активности своего будущего сыночка.

Кэтрин сразу уверилась, что родит сына, как только поняла, что носит под сердцем ребенка. Ее волновало, каким он будет, когда вырастет. Жестокий, требовательный и деспотичный, как отец? Озорной и веселый, как она сама? Будет он увлекаться книгами и музыкой или спортом и лошадьми? На кого будет похож? Чем ближе приближались роды, тем сильнее становилось беспокойство и страх.

Может, она приписывает графу черты, которые ему и несвойственны. Судя по всему, он и не обратил особого внимания на ее исчезновение, а возможность мести со стороны Фрэдди лишь плод ее воображения? Эти мысли, наступление весны и ее собственное состояние окончательно погасили ее желание уехать куда-нибудь подальше от Мертонвуда.

Было еще одно печальное обстоятельство, делавшее ее отъезд невозможным. С приходом весны Берта чувствовала себя все хуже и хуже. С каждым днем ее еще совсем недавно полное и веселое лицо становилось все боле худым и бледным. Кэтрин обратилась за советом к Майклу. Тот ничего толком не сказал, но его озабоченный взгляд подтверждал ее худшие опасения. У Берты обострился артрит, и ей стало все труднее и труднее подниматься с постели по утрам. Она боялась пошевельнуться из-за ужасных болей в руках и ногах. Берта начала кашлять еще зимой, но сейчас приступы стали чаще и продолжительнее. Кэтрин ужаснулась, когда случайно нашла перепачканный кровью носовой платок, который спрятала старая женщина.

Разговоры о возможном отъезде и о будущем Кэтрин как-то сами собой прекратились. Ясно было, что Берта сама нуждается в заботе. Разве могла Кэтрин бросить в таком состоянии женщину, которая стала для нее приемной матерью? Совершенно по-матерински Берта бранила Кэтрин за то, что та мало ест, с ласковой улыбкой принималась утешать, если девушка была чем-то расстроена, и уж совсем как родная бабушка бросалась на помощь Джули, когда Кэтрин отчитывала малышку за шалости.

Малышка отвечала Берте взаимной любовью, и их привязанность друг к другу усиливалась с каждым днем. Утром девочка первым делом карабкалась на кровать пожилой женщины, и лицо ее озаряла радостная улыбка. Берта улыбалась в ответ не менее счастливая. Кэтрин не решалась бранить Джули за подобные проделки, хотя и следовало иногда. Девочка порой забиралась в кровать, перемазанная с головы до ног. Она умудрялась так вывозиться, собирая для бабушки полевые цветы.

Джули было уже полтора года. Энергия переполняла ее, не давая ни минуты посидеть на месте. Чем старше становилась девочка, тем больше усиливалось ее сходство с отцом. Глаза ее блестели тем же изумрудным цветом, а в очертаниях скул угадывалась отцовская волевая линия. Что-то неуловимо общее было в походке и даже в манере держать чашку — четырьмя пальцами за самый край. Порой, когда девочка смотрела на нее, Кэтрин казалось, что это Фрэдди разглядывает ее своим пристальным, оценивающим взглядом.