Карен Рэнни - Превыше всего

• Название: Превыше всего
• Автор: Карен Рэнни
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02413-0

Дочь Фрэдди Латтимора, графа Монкрифа, родилась при столь скандальных обстоятельствах, что легкомысленный молодой отец поспешил отправить девочку в поместье, наняв гувернантку. Но кто согласится стать гувернанткой незаконнорожденной? Разве что независимая и эмансипированная Кэтрин Сандерсон, девушка, пробудившая в сердце Фрэдди страсть, на которую он даже не считал себя способным. Кэтрин соглашается принять любовь графа — однако взамен выдвигает одно странное условие…

---

Воспоминания о минувшей ночи обожгли ее щеки румянцем, но Кэтрин не жалела о случившемся. Она добровольно выбрала этот путь и если совершила грех, то по крайней мере соблазнителя она избрала достойного. В его руках она окончательно потеряла невинность, но он признал чистоту и непорочность ее души. Она поняла это. Она навсегда запомнит его нежные и страстные ласки, его слова и бесподобное, ни с чем не сравнимое ощущение его полной власти над ее телом. Она уже никогда не будет прежней Кэтрин: случилось то, чего она так боялась когда заключала этот договор с графом. Эта ночь любви навсегда останется с ней.

Фрэдди незаметно наблюдал за Кэтрин сквозь опущенные ресницы. Что будет дальше? Слезы или гнев? Утром между любовниками могут произойти самые неприятные сцены. Невозможно никогда предсказать, с каким настроением проснется женщина. Возможен любой всплеск эмоций — от раскаяния до ярости. Граф хорошо знал, что женщина может броситься в объятия мужчины от скуки, от желания отомстить неверному супругу, чтобы удержать ревнивого, но охладевшего любовника или просто бросая вызов судьбе. Но какие бы причины ни толкнули женщину в его постель, утром надо быть готовым ко всему.

Надутое лицо, выражающее укоры совести, необходимо успокоить поцелуями, на сердитое ворчание отвечать добродушным юмором. Иногда женщина, со страстью и желанием обнимавшая его ночью, начинает доказывать, что она стала жертвой обольстителя. Он никогда не понимал, как такие женщины могут искренне отрицать, что они занимались любовью с такой охотой и совершенно добровольно.

В последние годы подобные утренние сценки перестали его забавлять, вызывали скуку и раздражение. Иногда Фрэдди всерьез думал о том, чтобы иметь любовные связи с женщинами полусвета. Незаметно его мысли перешли к очаровательной воспитательнице его дочери. Зная взрывной характер Кэтрин, надо готовиться к настоящему аду. Граф ожидал первые ее слова с тревогой.

— Здравствуй! — мягко произнесла она, не отводя взгляда. Она поняла, что он давно наблюдает за ней.

— Здравствуй, — ответил он ей в тон, все еще не понимая, какое у нее настроение.

Лицо Кэтрин сохранило следы страстных переживаний ночи, а глубокий сон освежил его. Теплая, с легким румянцем на щеках, она была просто очаровательна. Фрэдди рискнул подвинуться к ней поближе. Она не отшатнулась. Не было ни слез, ни гнева в ее глазах. Боже, вот и прекрасный ответ на его вопрос! Кэтрин смотрела на графа с любопытством. Возможно, он привык в Лондоне вставать поздно и не любит утренние часы? Это она привыкла вставать с рассветом из-за Джули. Небо за окном было еще розовым, зимнее солнце показалось из-за серых облаков. Очевидно, ему лучше дать поспать до полудня или по крайней мере до тех пор, пока его настроение улучшится. Кэтрин перевернулась на спину и сладко потянулась, готовясь вставать.

Граф с осторожностью пододвинулся к ней еще ближе. Она сама прильнула к нему и, к его удивлению, нежно поцеловала в лоб, словно он был маленьким, как Джули, и погладила по голове, поправляя волосы. Это был жест заботливой воспитательницы и нежной любовницы одновременно, и это привело графа в замешательство. Избитые слова дешевой лести, которые он говорил по утрам своим любовницам, вылетели у него из головы.

— Я никогда не испытывал что-нибудь подобное, как в эту ночь, — признался граф дрогнувшим, слегка растерянным голосом. Кэтрин залилась краской. Именно это он и ожидал увидеть. — Ты не сон? — спросил он, нежно куснув губами и пощекотав языком ее шею.

Она захихикала. Он заглянул в ее смеющиеся глаза и подумал, что это не самый худший вариант пробуждения после ночи любви.

— Нет, я не сон, — произнесла Кэтрин и посмотрела в его серьезное лицо.

Он может сделать больше, чем обычный человек. Прошлая ночь была поистине волшебной. Ничего похожего у нее еще не было. Сына герцога нельзя даже сравнить с графом.

Они улыбнулись друг другу и некоторое время молча лежали рядом, настолько счастливые, что не хотелось ни о чем говорить, а тем более думать о будущем.

Неожиданно граф притянул ее к себе, перевернул, и Кэтрин оказалась лежащей на нем. Такое положение показалось ей странным, но она не успела даже подумать об этом. Его ласковые руки скользили по ее бокам, гладили спину. Она слегка взвизгнула, когда он нашел наиболее чувствительное место, и захихикала от щекотки.

— Нечестно! — запротестовала Кэтрин. Видя, что граф не собирается оставлять свое занятие, она приподнялась на колени, села на него верхом и попыталась прижать его руки к матрасу. Граф легко высвободил свои руки и продолжил гладить ее, любуясь ею. Ее кожа сделалась розовой в лучах восходящего солнца. Неожиданно Кэтрин наклонилась, и ее язык коснулся его соска, наполовину скрытого в завитках черных волос. Он даже перестал дышать на какое-то мгновение. А язык ее оказался на другом его соске, и вскоре к нему присоединились еще и зубы, сначала осторожно, а потом чуть сильнее начавшие покусывать чувствительную в этом месте кожу. Она улыбнулась ему. Улыбка была прекрасна, как зарождающийся за окном день, и обаятельна, как у ребенка. Граф невольно отвел глаза, опасаясь вспугнуть ее счастливую беззаботность. Кэтрин сейчас явно забыла обо всех условностях и ограничениях и просто наслаждалась своими чувствами, как дитя наслаждается долгожданным подарком. Она и была обнажена, как дитя, безотчетно радуясь чувству полной свободы и раскрепощенности. Фрэдди вдруг заметил свежую розовую царапину на ее груди и нежно провел по ней кончиком пальца.

— Это я сделал? — Кэтрин хотела ответить, что он оставил на ней сле намного больше, чем эта царапина. Она до сих пор ощущала его прикосновения, и это вызывало у нее сладостные воспоминания. Она и не подозревала, что на ее теле так много чувствительных укромных уголков. Он научил ее наслаждаться своими чувствами и своим телом. Но он промолчала, а только кивнула головой и ласково улыбнулась графу.

— Прости меня, — прошептал он. Кэтрин быстро заморгала, прогоняя неожиданно подступившие к глазам слезы, затем наклонилась и вновь поцеловала его в грудь. Непрошеные слезы отступили вместе с вырвавшимся у него стоном.

— Теперь тебе полагается наказание, — произнесла она, закусывая нижнюю губу. — Не очень строгое, — успокоила она, заметив, что граф нахмурился. — В качестве штрафа я беру с тебя поцелуй. — Она склонилась над его лицом.

Удивленный неожиданным поворотом, граф чуть приподнялся и притронулся своими губами к ее. Его осторожный поцелуй становился все горячее, его страсть разгоралась, зажигая Кэтрин. Он ласкал ее губами, языком, словами.

— Кэт, сладкая моя, милая моя, Кэт! — шептал граф, покрывая поцелуями ее нос, лоб, щеки, подбородок и вновь возвращаясь к губам, дрожащим ресницам и бровям.

Его губы скользнули вниз. Он стал целовать ее шею, грудь. Кэтрин слегка приподнялась на руках, чтобы ему было удобнее. Фрэдди ласкал ее грудь, то нежно касаясь языком, то покусывая ее. Кэтрин вспомнились слова графа о любимом лакомстве для тигра, но она тут же забыла о них, закрыла глаза и вся отдалась своим ощущениям.

Возбужденный граф перевернул ее на спину, и она почувствовала, как они слились в единое целое. Его движения были намного резче и сильнее, чем минувшей ночью, и Фрэдди обругал себя за несдержанность. Он обхватил руками ее бедра и стал действовать более спокойно. Они одновременно достигли пика наслаждения. Он почувствовал, как теплая, кружащая голову волна прокатилась снизу через все его тело. «Это какое-то безумие!» — подумал он позднее.

Совершенно обессиленный, граф откинулся на спину и погрузился в сон, не в состоянии уже ответить на ее нежный поцелуй и не замечая, как она встала с кровати.

Утро было пронизывающе-холодным. Снег еще не выпал, но изморозь на деревьях и тяжелые серые тучи на небе были верными его предвестниками. Окна домов запотели, словно пытались скрыть происходящие в доме события. Все вокруг были заняты подготовкой к предстоящей зиме, камины заполнялись сухими дровами. Был обычный серый, унылый день, но граф чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы.

Он стоял в дверях уютной детской комнаты и наблюдал за Кэтрин, которая кормила его дочку. Одетая во фланелевую распашонку, Джули пищала и размахивала ручками то ли от возбуждения, то ли не желая есть овсяную кашу. «Это глупо и даже странно, — думал граф, — посещать эту комнату на верхнем этаже». Большинство титулованных отцов почти не общались со своими наследниками, пока они не подрастут. Они предпочитали держаться подальше от их надоедливых криков, больных животиков и мокрых пеленок и воспринимали детей как неизбежность для продолжения рода. Но глупо было уделять им большe внимания, пока они так малы и их жизнь могла даже оборваться из-за тяжелой болезни. Будущие наследники воспитывались в детской до тех пор, пока не приходило время начинать постигать азы наук. До этого вся родительская забота сводилась к обычным денежным расчетам с кормилицами, нянями, гувернантками, воспитателями и компаньонками, зарабатывающими себе на жизнь воспитанием детей знати. Высший свет выработал целую систему поведения своих членов и ритуалов, в которых они непременно должны участвовать, и жесткие санкции в отношении ослушников. Знатные родители принадлежали в первую очередь свету и, если они вдруг удалялись, посвящая себя детям, это в лучшем случае воспринималось как эксцентричность.