Анна Рэдклиф - Тайны Удольфского замка. Том 1

• Название: Тайны Удольфского замка. Том 1
• Автор: Анна Рэдклиф
• Издательство: Лорис
• Жанр: Триллер
• Год: 1993
• ISBN: 5-85689-007-8

Шедевр знаменитой английской писательницы Анны Рэдклиф «Тайны Удольфского замка» относится к жанру готических романов тайн и ужасов и вот уже более века пользуется неизменной популярностью среди широкого круга читателей.

---

— Ах, барышня, разве же можно это утаить?

— Теперь мне лучше, Аннета, можешь оставить меня одну.

— А я и позабыла спросить вас, барышня, как вы почивали нынче ночью в этой мрачной комнате?

— Как всегда.

— Шума никакого не слыхали?

— Нет.

— И не видали ничего?

— Ровно ничего.

— Скажите, как удивительно!

— Что ж тут странного, зачем ты все это спрашиваешь?

— Ах, барышня, у меня и язык не повернется сказать вам, что я слыхала про эту самую комнату — больно уж вы испугаетесь.

— Ты и так испугала меня. Лучше выкладывай, что знаешь, если только можешь, не кривя душой.

— Ах, Господи! толкуют, будто здесь духи водятся, и давно уже, много-много лет…

— Наверное, эти духи умеют снимать засовы, — заметила Эмилия, желая обратить свои тревоги в смешную сторону. — Вечером я оставила дверь незапертой, а сегодня утром смотрю — кто-то успел замкнуть ее.

Аннета побледнела и не промолвила ни слова.

— Не слыхала ли ты, никто из слуг не запирал моей двери сегодня, пока я еще спала?

— Нет, барышня, не слыхала; но, кажется, никто не запирал. Хотите, я пойду, спрошу, — предложила Аннета, поспешно направляясь к коридору.

— Погоди, Аннета, мне надо еще кое о чем спросить тебя; скажи мне, что ты знаешь про эту комнату и куда ведет эта лестница?

— Вот сейчас я сбегаю и обо всем справлюсь, меня уже, наверное, хватилась моя барыня. Право, больше не могу оставаться ни одной минутки!

Она опрометью бросилась вон, не дождавшись ответа Эмилии; та, успокоившись, что графа Морано нет в замке, улыбнулась над трусостью Аннеты. Случалось и ей самой иногда поддаваться суеверному страху, но в других трусость всегда смешила ее.

Так как Монтони наотрез отказался дать ей другую комнату, то Эмилия решилась терпеливо вынести неприятность, которой не могла избегнуть, и чтобы сделать комнату как можно уютнее, стала распаковывать свои книги, всегда доставлявшие ей радость в счастливые дни и успокоение в часы печали; но бывали и такие тяжелые минуты, когда даже книги оказывались бессильными, когда даже гениальность и энтузиазм талантливых авторов не производили на нее впечатления.

Расставив свою маленькую библиотеку на высокой полке, Эмилия вынула свои рисовальные принадлежности и спокойно приготовилась набрасывать из окна виды окружающей красивой местности, но тотчас же отказалась от этой мысли, вспомнив, что и прежде она успокаивала себя намерением прибегнуть к такому развлечению, но всякий раз ей мешало какое-нибудь новое неожиданное несчастье.

— Могу ли я предаваться обманчивым надеждам, — думала она, — и потому только, что граф Морано еще не приехал, чувствовать себя хоть на время счастливой? Не все ли мне равно, когда он приедет — сегодня или завтра, раз приезд все-таки должен состояться?

Однако, чтобы забыться немного, она попробовала читать, но ей никак не удавалось сосредоточить свое внимание. Наконец она отбросила книгу в сторону и решила заняться осмотром смежных покоев замка. Ей нравилось величие старинного здания, ее охватывала печаль и какое-то жуткое чувство, когда она проходила по этим пустынным, унылым покоям, где вероятно много-много лет не раздавалось шагов человеческих. Думая о странной истории прежних владельцев замка, она кстати вспомнила о картине, завешенной покрывалом, привлекшей ее внимание вчера вечером, и решила во что бы то ни стало взглянуть на нее.

Проходя по комнатам, которые вели туда, она почувствовала себя несколько взволнованной; отношение портрета к покойной владелице замка, разговор с Аннетой в совокупности с обстоятельством относительно покрывала — все вместе бросало на этот предмет какую-то таинственность, наводящую ужас. Но в таких случаях к страху всегда примешивается и любопытство, что-то как будто толкает человека увидать тот предмет, который ему внушает трепет.

Эмилия шла вперед нерешительными шагами и приостановилась перед заветной дверью, прежде чем решилась отворить ее; наконец она вошла в комнату и направилась прямо к картине, по-видимому, заключенной в раму необыкновенной величины и помещавшейся в темной части комнаты. Опять Эмилия запнулась на мгновение и наконец робкой рукой подняла покрывало, но тотчас же выронила его; то, что она увидала перед собой, вовсе не была картина… В ужасе она бросилась вон из комнаты, но, не успев добежать до двери, без чувств грохнулась на пол.

Очнувшись, она вспомнила о только что виденном и чуть опять не лишилась сознания. Она едва имела силы вернуться в свою комнату, но оставаться там одной ей было жутко. Ужас леденил ее мозг и затмевал на время всякое сознание прошлого и опасение за будущее. Она села у окна, потому что с террасы неслись человеческие голоса, хотя и отдаленные, и можно было видеть проходивших людей. А это ничтожное обстоятельство все-таки придавало ей мужества. Когда чувства ее пришли в порядок, она задумалась, следует ли рассказать г-же Монтони о том, что она видела; различные, весьма важные причины побуждали ее довериться тетке, между прочим желание снять тяжесть со своей души, поговорив о предмете, поглощавшем ее в настоящую минуту. Но она сознавала, какие страшные последствия может иметь такая откровенность, и, опасаясь болтливости тетки, Эмилия наконец вооружилась решимостью хранить в тайне происшествие, случившееся с нею. Вскоре прошли под окном Монтони и Верецци, весело разговаривая между собой; голоса их несколько ободрили ее. Затем к обществу на террасе присоединились синьоры Бертолини и Кавиньи. Эмилия, догадываясь, что г-жа Монтони в это время сидит одна, пошла к ней, чтобы не оставаться одной в своей уединенной комнате, поблизости от того места, где она испытала такое страшное потрясение.

Тетку она застала в уборной, одевающейся к обеду. Бледное, встревоженное лицо Эмилии встревожило даже г-жу Монтони; но Эмилия нашла в себе достаточно силы духа, чтобы промолчать о тревоге, волновавшей ее и заставлявшей поминутно вздрагивать. Она оставалась в апартаментах тетки до тех пор, пока обе сошли вниз к обеду. В столовой они застали приезжих синьоров, у которых был непривычный, озабоченный вад; мысли их, казалось, были так поглощены каким-то важным интересом, что они почти не обращали внимания на вошедших дам. Они говорили мало, Монтони еще меньше. Взглянув на него, Эмилия невольно вздрогнула. Все ужасы, виденные ею в роковой комнате, нахлынули на нее с новой силой. Несколько раз кровь отливала от ее щек; она боялась, что ей сделается дурно, что она тем самым выдаст свое волнение и принуждена будет выйти из столовой. Но сила ее решимости поддержала ее слабое тело; она заставила себя разговаривать с гостями и даже старалась казаться веселой.

Монтони, видимо, находился под влиянием какой-то большой неприятности, которая, вероятно, сокрушила бы более слабый дух и более чувствительное сердце, но у него, если судить по суровому выражению его лица, забота только возбуждала энергию и стойкость.

Обед прошел скучно и в молчании. Мрачность всего замка как будто отразилась и на лице Кавиньи; черты его приняли суровое и какое-то жестокое выражение, какого Эмилия раньше никогда у него не замечала. О графе Морано никто не упоминал ни единым словом, и весь разговор вращался исключительно на теме о войнах, в то время волновавших Итальянские государства, о силе венецианских войск и о характерах их полководцев.

После обеда, как только удалились слуги, Эмилия узнала из разговора, что тот кавалер, который навлек на себя мстительный гнев Орсино, умер от ран и что снаряжено следствие для розыска его убийцы. Это известие, видимо, встревожило Монтони; он задумался; затем спросил, где скрывается Орсино. Гости, не знавшие, за исключением Кавиньи, что сам Монтони помог ему бежать из Венеции, отвечали, что Орсино бежал ночью, тайком и с такой поспешностью, что даже ближайшие друзья его не знают, куда он скрылся.

Монтони тотчас же раскаялся в своем вопросе; он понял, что человек с таким подозрительным нравом, как Орсино, не стал бы доверять кому-либо из присутствующих лиц тайну своего убежища. Впрочем, себя Монтони считал вправе на полное его доверие, поэтому и не сомневался, что в скором времени услышит о нем.

Эмилия ушла вместе с теткой, вскоре после того, как убрали со стола, оставив мужчин совещаться о своих делах; г-жу Монтони заставили удалиться многозначительные, нахмуренные взгляды ее супруга; она вышла на террасу и некоторое время молча прохаживалась взад и вперед. Эмилия не прерывала ее молчания, занятая своими собственными тяжелыми думами. Ей нужна бьша большая сила воли, чтобы не сообщить г-же Монтони свою страшную тайну; несколько раз она едва не проговорилась, чувствуя потребность доставить себе минутное облегчение; но она помнила, что всецело находится во власти Монтони и что если тетка передаст ему рассказанное ею, то это может оказаться губительным для них обеих; поэтому она решила, что лучше вынести теперешнее, меньшее зло, чем подвергаться в будущем более тяжкому. В этот день на нее несколько раз находило какое-то странное предчувствие: ей казалось, что судьба ее непременно решится здесь и что она каким-то роковым образом связана с этим замком.