Виктор Преображенский - Особенности национальной гарнизонной службы

• Название: Особенности национальной гарнизонной службы
• Автор: Виктор Преображенский
• Издательство: Мультиратура
• Жанр: О войне
• Год: 2005
• ISBN: 5-9740-0007-2

Служба в армии — священный долг и почетная обязанность или утомительная повинность и бесцельно прожитые годы? Свой собственный — однозначно заинтересованный, порой философски глубокий, а иногда исполненный тонкой иронии и искрометного юмора — ответ на этот вопрос предлагает автор сборника «Особенности национальной гарнизонной службы», знающий армейскую жизнь не понаслышке, а, что называется, изнутри. Создавая внешне разрозненные во времени и пространстве рассказы о собственной службе в качестве рядового, сержанта и офицера, В. Преображенский, по сути, представляет на читательский суд целостную в идейно-художественном плане повесть. Своего рода «энциклопедию армейской жизни» за последние четверть века, которая мягко и ненавязчиво предлагает нам очень забавные и вполне серьезные интерпретации военной службы.

Книга рассчитана на самый широкий круг читателей, в первую очередь, на тех, кто так же, как и сам автор, имеет за плечами армейский опыт.

---

Говорил мне приятель-психолог и о том, что если в подразделении, служит один единственный грузин, то из него можно воспитать незаменимого младшего командира, но если выходцев из солнечной республики двое или больше, глядя друг на друга, они превратятся в злостных нарушителей распорядка дня и воинской дисциплины. Рассказывал он и о том, что для построения работы с аварцами или другими представителями северокавказских народов решающим является личный авторитет и пример командира. Требует офицер от подчиненного-кавказца дисциплины и отличного знания военной специальности, значит сам должен быть образцом для подражания, а главное, при любых обстоятельствах сохранять достоинство, самоуважение, честность.

— Вон, Нестеренко жалуется, что служащие в его батальоне чеченцы совсем от рук отбились, землячество в части организовали! — возмущенно говорил офицер. — А почему он в течение стольких месяцев даже не желал выслушать их?! И как солдаты могут уважать своих командиров, если сам комбат беспробудно пьет и занимается рукоприкладством, его замполит тащит из части все, что под руку попадется, а остальные офицеры относятся к подчиненным как к забритым в армию крепостным?!

Небеспочвенную тревогу моего приятеля, к счастью, разделяли остальные должностные лица политотдела объединения, и это избавляло подчиненные части от нередких во многих других гарнизонах спорадических вспышек межнациональной напряженности, когда стена на стену друг против друга выходили десятки, а то и сотни представителей различных этносов. За восемь месяцев службы в отдаленном высокогорном гарнизоне я ни разу не оказался свидетелем сколько-нибудь серьезных волнений на национальной почве. Уверен: это было прямым результатом четко продуманной, детально спланированной и неплохо организованной работы тех офицеров, которые относились к выполнению собственных функциональных обязанностей не как к некой до смерти обрыдлой и раздражающей «обязаловке»…

Прощай, гарнизон!

Не без грусти прощался я с успевшим стать родным гарнизоном, который был вынужден покидать на основании указания политуправления округа, принявшего решение прикомандировать меня к одному из своих подразделений.

Признание моих скромных способностей на столь высоком уровне и неожиданное продвижение по службе, конечно, радовали и вселяли гордость, но Бог свидетель, я без особой охоты собирал свой немудреный солдатский скарб, готовясь к переезду в штаб округа. Древний, имеющий многовековую историю город, бывший столицей одной из союзных республик, разумеется, манил, но всеми забытый высокогорный гарнизон со своим истинно лунным пейзажем остался во мне навсегда. Пережитым — грустным и веселым. Сослуживцами — откровенными недругами и добрыми друзьями. Местными жителями — приветливыми, щедрыми, трудолюбивыми, немного наивными.

И даже спустя многие годы я старался выбраться в свой гарнизон и с особым интересом узнавал изредка поступающие оттуда новости. Это было тем более приятно, что я знал практически всех участников событий, которые мне становились известны. И когда мне как-то рассказали, что возмущенные из-за своих военных друзей шоферы городской автоколонны решили изменить географические условия их службы, я точно знал, кто именно стоял за всем этим.

Исправление «географической несправедливости»

Служба в высокогорном гарнизоне коренным образом отличается от той, протекающей в иных географических условиях. Специально для высокогорья разработаны даже особые нормативы боевой и физической подготовки, учитывающие, что на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря и от человека, и от техники требуется работа на пределе физических сил и заложенных конструкторами характеристик. Тому, кто сомневается в моих словах, искренне предлагаю подняться на указанную высоту и пробежать хотя бы метров сто. Не на время, а так, вялой рысцой. А потом прислушаться к собственным ощущениям, измерить пульс и кровяное давление, которые будут соответствовать показателям, снятым с того же человека после 3-х километрового кросса на равнине.

Командование Вооруженных сил, надо отметить, хорошо знало о повышенных нагрузках, которые испытывает организм военнослужащих в условиях высокогорья и компенсировало кислородное голодание и быструю утомляемость доступными средствами. Солдаты получали усиленное, «горное» питание и жили по распорядку дня, который показался бы райским их коллегам, проходящим службу в равнинных районах. Офицерам же выплачивалась 50-процентная надбавка к жалованию, а с какого-то времени год службы в части, расположенной на высоте свыше 1.500 метров над уровнем моря, засчитывался за полтора. Словом, все, казалось бы, было продумано и решено в интересах службы и несущих ее людей, да оказывается, не все.

Дело в том, что на расстоянии двух минут ходьбы от части, военнослужащие которой пользовались всеми положенными в условиях высокогорья льготами, располагалась еще одна часть, солдаты и офицеры которой никакими «горными» преимуществами не пользовались. В те времена, когда еще только принималось решение о введении льгот, в наш гарнизон приезжала команда геофизиков, члены которой провели тщательное обследование всего расположения и установили, что первая часть дислоцируется на высоте 1.501 метра над уровнем моря, а вторая — на отметке в 1.498,5 метров. Со всеми вытекающими последствиями в виде продовольственных, денежных и иных компенсаций, а также нормативов боевой и физической подготовки.

Думаю, нетрудно представить чувства людей, волею судеб оказавшихся в тяжелейших условиях высокогорья, но проходящих службу на полтора метра ниже установленной для применения льгот отметки. И ладно бы они не знали о том, что существует целая система компенсационных мер! А тут —буквально в паре минут ходьбы — соседняя часть, сполна пользующаяся положенными преимуществами за абсолютно такие же условия службы и быта. И как было заставить солдат уложиться во временные показатели определенных для них нормативов, если нормативы эти просто-напросто нереальны для этих условий?!

Из года в год накапливающиеся в Генштабе рапорта и предложения из нашего гарнизона и штабов армии и округа, очевидно, никто ни разу не рассматривал. Народ роптал, но, приученный к строгой воинской дисциплине, продолжал нести службу, надеясь на лучшее и проклиная бюрократизм вышестоящих инстанций. Уверен, что так продолжалось бы до бесконечности, не подключись к делу… местное население.

Аборигены, понятно, хорошо знали о «географической несправедливости» и искренне сочувствовали военнослужащим, проходящим службу во второй, «нельготной» части. Закармливая солдат фруктами и овощами с собственных приусадебных участков, они пытались хоть как-то компенсировать дополнительные неудобства, которые те испытывали, защищая передовые рубежи нашей тогда еще общей родины. На праздники они в обязательном порядке пригоняли в часть несколько баранов, предназначенных для внесения разнообразия в скудное меню солдатской столовой, а по субботам и воскресеньям почти всегда привозили на КПП бесплатную выпечку, которая также раздавалась нашему брату. Этим, однако, как оказалось, живое участие горцев к проблемам своей армии не ограничилась.

Однажды коллектив местной автоколонны решил раз и навсегда исправить пресловутую «географическую несправедливость». Договорившись с руководством соседнего дорожно-строительного треста о выделении потребного количества экскаваторов и грейдеров, они нагрузили в карьере около ста самосвалов и подогнали груженные машины к контрольно-пропускному пункту части, чтобы искусственно поднять уровень земли на пресловутые полтора метра, а затем вызвать из Москвы специалистов и потребовать проведения новых замеров.

В тот знаменательный день меня уже не было в нашем гарнизоне, но я легко могу реконструировать происходившие там события. Абсолютно уверен, что главными инициаторами объявления войны «географической несправедливости» были неразлучные друзья Мамед и Вазген, понятия не имевшие тогда, что через несколько лет их сыновей заставят стрелять друг в друга и умирать за абсолютно вздорные и надуманные идеи. Точно знаю, что больше всех кипятился и возмущался по поводу армейского маразма бухгалтер автоколонны Яков Михайлович Шерман, который наверняка вызвался собственноручно написать письмо на имя Генерального секретаря ЦК КПСС с просьбой разобраться в происходящем безобразии и восстановить-таки справедливость хотя бы в масштабах отдельно взятой воинской части наших славных вооруженных сил. Не сомневаюсь, что намерение принять участие в организуемой работе высказали старейшины расположенных вокруг нашего гарнизона деревень духоборов, которые наверняка прибыли к части с собственными лопатами, заступами и тачками, чтобы принять участие в земляных работах.