Сергей Писарев - Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки

• Название: Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки
• Автор: Сергей Писарев
• Издательство: Издательство «Детская литература»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1961

Занимательная повесть С. Писарева — о жизни русского Севера в начале XVIII века, о юности помора Семена Поташова, который едва не попал в монахи Соловецкого монастыря, участвовал в походе с Петром I по «государевой дороге», был на строительстве Санкт-Питер-Бурха, отыскал свою невесту Дарью, едва не сожженную раскольниками.

Семен Поташов поражал людей своей прямотой, бескорыстием и верностью любимому труду на родном Севере.

---

Наконец здоровая натура молодого помора взяла верх: в тот самый день, когда по весне вернулись из теплых стран чайки, Семен почувствовал, что начинает поправляться.

После отплытия настоятеля ему нечего было делать. Церковные службы, поклоны перед гробницами преподобных и даже чтение во время трапез делом он уже не считал. С тем большим рвением он принялся за чтение рукописей и книг, взятых из старой оружейной палаты. Хотя Семен и отличался среди окружавших его людей начитанностью, знания у него были еще разрозненными; об этом ему не раз говорил настоятель. Нужно было как можно больше учиться. Семен одолел «Синопсис»[29]. Из этой книги он узнал про древнюю Русь. О киевских богатырях он слышал еще раньше, из былин, но понимал, что все это выдумано, а в «Синопсисе» рассказывалось о подлинных событиях; так Семен впервые узнал про татарское нашествие и битву на Куликовом поле. О событиях более позднего времени, о царе Иване Васильевиче Грозном, о борьбе русского народа в начале семнадцатого столетия против польских панов и со свейскими захватчиками, о Минине и Пожарском рассказывали заходившие на Белое море странники, — Семен всегда внимательно слушал их. Были еще у настоятеля сочинения по географии Меркатора, рукописный перевод «О строении человеческого тела» Везалия и многое другое; все это тоже постарался одолеть молодой помор.

Но самым главным стал теперь для Семена побег Василия Босого. Чтобы осуществить это, сперва нужно было узнать, в каком месте узник заточен. Семен разведал, что тюремные каморы имеются во всех частях монастыря. Они были и у Сушильной башни, откуда бежал старец Пахомий, и у Архангельских ворот, выходивших к Святому озеру, где сидел в заточении прежний духовник царя, Илларион, уличенный в сношениях с Григорием Талицким. Была еще Салтыковская тюрьма, названная по имени заточенного там Ивашки Салтыкова. Рассказывали, что один из стражников, сжалившись над узником, бросил ему палку — обороняться от крыс. Об этом узнали и самого стражника «нещадно били плетьми». Под другой башней, за «непристойные слова против царя», был заточен некий Михаил Амирев. Человек этот притворился раскаявшимся; его освободили и постригли в монахи. А за год до появления Семена Амирев переоделся в мирское платье и уплыл с богомольцами.

2

Едва после весенних штормов на море пала тихая погода, в губу Благополучную один за другим начали прибывать карбасы с богомольцами. Желающих поклониться мощам Зосимы и Савватия собралось этим летом больше обычного. Богомольцы (а было среди них много сильных и здоровых мужиков) простаивали долгие церковные службы и безропотно выполняли самые тяжелые работы. Когда кончался трехдневный срок пребывания в монастыре, чуть ли не все просились оставить их мирскими трудниками.

Келарь не мог догадаться, почему это так происходит; заподозрив злой умысел, он еще больше усилил монастырскую стражу.

От богомольцев Семен узнал, что жизнь на Белом море стала очень тяжелой: на промыслы выходить боялись, ожидая, по примеру прошлого года, нападения неприятельских кораблей. Много скота за зиму от бескормицы пало, а тех коров и лошадей, что удалось сохранить, прятали от петровских солдат в сузёмке[30]. Сдирали сосновую кору, размельчали ее на жерновах и смешивали с остатками муки. В Сумском Остроге и других местах хватали мужиков и отсылали на работы, вызванные войной. Люди бежали в сузёмок, скрываясь в скитах. Среди раскольников снова заговорили о самосожжении.

Семену рассказали еще, что поблизости от Нюхотской Волостки этим летом начали рубить просеку: согнанные со всего Беломорья мужики валили лес и гатили болота, прокладывая дорогу; распоряжался там царский сержант Щепотьев, вторично прибывший в Волостку, на этот раз уже с большим отрядом солдат. Куда эта дорога вела и для чего ее строили, никто толком не знал.

Келарь в конце концов догадался, почему явилось так много богомольцев: люди спасались в монастыре от «царя-антихриста». Как ни тяжело было работать на Зосиму и Савватия, в монастыре людям не грозила голодная смерть; и царь, считали они, их здесь не найдет.

3

Камора Василия Босого находилась в толще монастырской стены. Это был небольшой «каменный мешок», в котором узник мог только вытянуться на лежанке, а стоять ему приходилось согнувшись. Окошко, выходившее к морю, было заложено железными брусьями; брусьев этих могло и не быть — ребенок не протиснулся бы через такое узкое отверстие. Деревянная дверка, выходившая в коридор, имела окошко с железной решеткой.

Весна прошла, а в каморе все еще было холодно и сыро, — стены даже за лето не успевали прогреться. Бежать из такого места считалось невозможным, и настоятель перед отплытием распорядился снять с Василия Босого кандалы. Он рассчитывал, что облегчение участи приведет к тому, что узник начнет давать нужные показания.

День за днем проводил Василий Босый в заточении. Его поддерживала надежда, что наступит, наконец, час, когда ему удастся бежать. Тогда он разыщет своих соучастников, по указанию которых пришел сперва в Архангельск, а затем приплыл с богомольцами в монастырь. Если бы не листки с писанием Григория Талицкого, что у него нашел один из монахов и показал архимандриту, до сих пор скрывался бы он среди мирских трудников, поджидая, пока не явится царь. Больше всего Василия Босого угнетало то, что он потерял сообщение с внешним миром; может быть, Петр давно уже убит, на престоле царевич Алексей, а про него, холопа, забыли.

Василий Босый не знал, что в каморе напротив сидит боярин, собиравшийся поднять бунт против царя; не знал и боярин, кто такой Василий Босый.

Боярин Матвей Ягубовский проводил все время в молитвах; мало рассчитывая на милосердие царя земного, он спешил примириться с царем небесным. Однажды, погруженный в молитву, боярин услышал легкие шаги. Это его удивило: стражники ходили, тяжело стуча сапогами. Прервав молитву, боярин подполз к дверке и прильнул к брусьям решетки.

Кто-то приближался. Человек этот вышел из-за поворота и остановился около его каморы. Вынув из-под полы зажженный фонарь, он осветил лицо боярина. Свет одновременно упал и на его самого. Боярин узнал в пришедшем келейника настоятеля — того самого, что во время допроса вел запись.

Боярина охватил ужас: снова его потащат на допрос, а может быть, на этот раз станут и пытать. Но келейник настоятеля направился дальше. Боярин сразу успокоился — пришли не за ним, пришли, наверное, за молодым узником, что сидел напротив. Боярин видел, как молодого узника однажды увели, а обратно принесли на руках, — значит, его пытали.

Забыв свой страх, боярин снова прильнул к решетке. Келейник настоятеля, увидел он, остановился у каморы молодого узника. Осветив ее через окошко, он радостно вскрикнул; боярина это поразило.

Но у каморы напротив келейник простоял недолго. Боярин, как ни напрягал слух, ничего не услышал: разговор велся вполголоса. Когда келейник, возвращаясь, проходил мимо боярина, тот снова поразился: лицо келейника выражало большую радость.

Уже все это было непонятным, но дальше произошло совсем непостижимое: сделав по коридору несколько шагов и повернув за угол, келейник остановился, — боярин услышал бы его шаги, если бы он пошел дальше. Но келейник ни дальше не пошёл, ни назад не вернулся, он куда-то исчез, словно провалился сквозь землю. Боярин забыл о молитвах: он не мог понять, почему так странно вел себя келейник настоятеля. Вдруг он подумал: «Может быть, собираются тайно освободить сидящего в каморе напротив узника?» Но сразу же брало сомнение: «Как может без ведома стражников попасть сюда келейник настоятеля?» Он долго колебался, пока не пришел к мысли, что если келейник явился с ведома настоятеля, то с ним, боярином, ничего плохого не сделают; а если задумано преступление (боярин уже начал на это надеяться!), разоблачением он, может быть, облегчит свою участь. И о том, что увидел, боярин решил сообщить стражникам.

4

Подземные ходы под монастырем Семен обнаружил случайно. Разбирая свитки, на одном из них он увидел план. В этом не было ничего необычного: возводя монастырские стены, монах Трифон начертил много планов. Но этот план оказался особенным — на нем изображалось не то, что находилось на поверхности, а что было под землей.

Еще раньше Семен сделал и другое открытие. Свитки, которые он брал в старой оружейной палате, не раз падали на пол и закатывались под нижнюю полку. Чтобы доставать их оттуда, он принес палку. Палка за что-то задевала, а один раз даже застряла. Посветив фонарем, Семен увидел, что палка попала в железное кольцо. Для чего это кольцо было вделано в плиту пола, он не знал, да тогда и не заинтересовался.

Вспомнил Семен про кольцо, когда нашел план; на этом месте был помечен вход в подземелье. Надпись на плане говорила, что через подземелье во время осады можно было сообщаться со сторожевыми башнями.