Ребекка Пейсли - Полночь и магнолии

• Название: Полночь и магнолии
• Автор: Ребекка Пейсли
• Жанр: Современные любовные романы

Роман современной американской писательницы, впервые издающийся на русском языке, рассказывает о судьбе молодей американской девушки, которой предсказали близкую смерть. Героиня проходит через различные испытания и находит свое счастье…

---

У Сенеки скулы лица заходили ходуном.

— Это говорит твоя гордость, отец! Ты никак не можешь поверить тому, что знания этой девушки, которую ты ненавидишь, помогли тебе выжить. Ты не можешь перенести того, что…

— Послушай меня, Сенека! — перебил его король. — Отошли ее домой. Тебе следует жениться на Каллисте. Эта деревенщина не для тебя. Ты проиграл пари. А это значит, что и корону тоже.

Сенека наклонил голову к королю. На сей раз он не мог скрыть под своей обычной маской того, что творилось у него на душе. Да он и не пытался.

— Все то время, что ты был болен… — произнес Сенека, — я надеялся, что если ты выздоровеешь, мы сможем… Я хотел… Я знал, что если ты выздоровеешь, то у меня будет шанс… Я надеялся, — бессвязно говорил Сенека. — Только теперь я понял, что у меня никогда не было того шанса. Не было с самого дня моего рождения. Глупо было с моей стороны на что-то надеяться, — сказал Сенека и отошел от кровати.

Король никогда еще не видел своего сына таким. Все было написано у него на лице.

— Я пришлю к тебе Тиблока, — пробормотал Сенека и направился к двери, задев по пути трость, которую Пичи изготовила для короля, сидя у постели больного. Он поднял трость и повернулся к королю, чтобы показать ее.

— Она говорит, что если ты будешь какое-то время пользоваться этой тростью и принимать те лекарства, что она тебе прописала, то ты скоро выздоровеешь и причем полностью, — сказал он.

Тяжело вздохнув, Сенека прислонил трость к стене и направился опять к двери.

— О каком таком шансе ты говорил, Сенека? — спросил его король.

Сенека остановился перед дверью.

— Ты что действительно хочешь знать? — спросил он.

— У меня нет привычки задавать вопросы на не интересующие меня темы, — сухо произнес король.

— Ну что ж? Слушай! — сказал принц. — Я хотел назвать тебя папой! Вот и все.

Прошло много времени. В комнате воцарилась тишина.

— Папа? — переспросил король.

— Ты даже не знаешь этого названия, отец. Я хотел называть тебя папой с детства. Но ты не разрешил мне этого делать тогда и не дал сделать мне это сейчас, — сказал Сенека.

Сенека вдруг почувствовал, что ему нужно много рассказать отцу, и он сделал несколько шагов вглубь комнаты. Он решил, что не уйдет отсюда, пока не выскажет ему все.

— Ты ненавидишь Пичи, и я знаю почему? — сказал Сенека. — Она одна единственная, кто может возразить тебе здесь и поставить тебя на место. Ты требуешь, чтобы тебе все безоговорочно подчинялись, так как ты высшее лицо в государстве. Но Пичи… Она смотрит на тебя не как на короля, а как на человека, на самодовольного, упрямого, нетерпимого тирана. Но, несмотря ни на что, она все же находит в себе силы и терпение для помощи тебе. Если бы не Пичи, то мы бы уже похоронили тебя три дня тому назад, — сказал Сенека.

— Она…

— А что касается нашей с тобой сделки… Я не женюсь на Каллисте. Я уже женился на леди, на настоящей леди.

— Эта девушка не…

— Да, отец! — прервал его Сенека. — Она настоящая леди и в своих манерах поведения, и в душе, и во всем. Одна Пичи стоит всех нас: и тебя, и меня, и Каллисты, и Виридис вместе взятых, — сказал Сенека и холодно поглядел на короля. — Никто и ничто не заставит меня отослать Пичи обратно домой. Я увезу ее отсюда. Я уезжаю из Авентины. Сегодня вечером есть корабль, идущий в Англию. Итак, носи сверкающую корону, отец. Восседай на своем великолепном троне. А мне ничего этого не надо. Я найду что-нибудь для себя более ценное. Пичи — моя жена. И смею заверить тебя, что она — жена в полном смысле этого слова, — произнес Сенека.

— И ты жертвуешь троном Авентины из-за нее? — спросил король, все еще не веря своим ушам.

— Я жизнью своей пожертвую из-за нее, отец, — ответил Сенека.

Королю нечего было сказать. Его сын стремительно вышел из комнаты.

Лежа в кровати, король все повторял и повторял одно слово, эхом отдающееся у него в голове: папа…

Пичи сидела в спальне у Сенеки на середине большой кровати.

— Свадебное путешествие? — переспросила она у рядом сидящего Сенеки.

— Мы отъезжаем сегодня на торговом корабле, который плывет в Англию. После короткой остановки в Йоркширском порту, мы поплывем в Лондон. Если ты захочешь, я смогу представить тебя королеве Виктории. В Лондоне я покажу тебе наш личный корабль. Я отвезу тебя во Францию, в Италию, куда захочешь, Пичи, — сказал Сенека.

— Но… но… я… Сенека! Неужели мы посетим королеву Викторию? — радостно спросила она… и вдруг опечалилась.

Сенека заметил, что у нее резко изменилось настроение и сказал:

— Минуту назад мы были так счастливы, принцесса, а теперь ты расстроилась… Почему?

— Боже! Внезапно изменилось настроение, — пробормотала она.

Низко склонив голову, она встала с постели а заходила по комнате.

— Гм… Знаешь… Как это сказать?.. У меня появился другой признак «типинозиса». О, Боже! В последнее время они стали появляться быстро, один за другим. Я хотела тебе сказать, но в тот момент заболел твой отец. Знаешь, у меня дрожали ноги, я едва могла передвигаться… Я долго не проживу… Сенека обдумывал то, о чем только что сказала ему Пичи.

— Пичи! — сказал он. — Вспомни о ночи накануне болезни отца! Всю ночь мы провели вместе, почти что не сомкнув глаз. Да, еще в тот день ты скакала на белом жеребце по полям…

— Ну и что ж? Что с этого?

— Ты перенапряглась, вот у тебя ноги и дрожали от того, что ты раньше не делала, а тем более со мной! — сказал Сенека.

Она остановилась перед ним, положила свою голову ему на плечо и сказала:

— Сенека, ты еще никак не можешь поверить что я умираю. И, я думаю, что я умру раньше, чем ты успеешь поверить в это.

Он постарался успокоить ее, но ничего не мог сказать, кроме как:

— С тобой все хорошо, Пичи! Я не брошу тебя, слышить? Мы с тобой устроим такое свадебное путешествие, о котором ни одна женщина в мире не мечтала. Да, это, может быть, будет наше последнее путешествие перед тем, как мы попадем на небеса. Кстати, сколько лет дадут нам в чистилище за наши грехи?

— Сенека! Триллионы лет! Я боюсь, что мы даже в чистилище не попадем, а сразу угодим в ад. Сенека чуть было не рассмеялся.

— Ну, а теперь скажи мне, — сказал Сенека, — если ты не пожелаешь встретиться с королевой Викторией, что бы ты хотела сделать в свои последние дни на земле, прежде чем гореть триллионы лет ярким пламенем? — спросил, поддразнивая ее, Сенека. Она села на кровати и стала теребить пальцами атласное покрывало.

— Понимаешь, — сказала она. — Я даже не верила, что смогу тебе когда-нибудь сказать от этом. Честно говоря, я слишком устала от этого королевского житья-бытья. Когда я сидела на этих уроках с твоей тетушкой, я так захотела вернуться домой. Ведь там я оставила свой домик и своих родственников, пусть хоть дальних, но родственников. Там я оставила свой двор, свой пересохший ручей, свои холмы и горы, а еще — свое пение по вечерам на крыльце… Мне так всего этогове хватает здесь, — сказала она.

— Ты что, хочешь вернуться к своим горам? — удивленно спросил Сенека.

Она утвердительно закивала головой.

— Я не хочу терять время. Вдруг я умру, прежде чем мы попадем туда?

— Я вижу, — сказал Сенека, стараясь не показать ей свою улыбку.

— А знаешь, что я действительно хочу, Сенека? — спросила она. — Я хочу поехать куда-нибудь, где никто не знает, кто мы, туда, где мы сможем быть просто Сенекой и просто Пичи. Мы сможем пожить где-нибудь в маленьком деревянном домике и побыть просто людьми. И если мы сделаем так с тобой, то я вернусь в свою прошлую жизнь, а ты вкусишь простой жизни.

— Как же ты меня зовешь туда, ведь я неприспособленный! — воскликнул Сенека и погладил ее непослушный локон.

— Кто сказал, что ты неприспособленный? — возразила Пичи и добавила: — но я думаю, что ты сможешь устроить такую поездку, да?..

— Я же сказал тебе, что поедем туда, куда ты захочешь! — ответил Сенека. — Корабль остановится в Йоркширском порту, мы сойдем на берег и проведем наш медовый месяц где-нибудь в сельской местности. Сомневаюсь, что там есть какие-либо деревянные домишки, но мы можем снять там коттедж. И никто не будет знать нас там, Пичи. Мы будем там простыми людьми, как ты говорила…

— Ты представляешь, как это будет? — спросила Пичи.

— Нет, но ты научишь меня, — сказал Сенека.

Она прильнула к нему и сказала:

— Мы проведем наши дни в играх…

— А ночи — в любви, — добавил Сенека и нежно поцеловал ее.

— Поехали! — сказал Сенека и натянул поводья старенького фургона. Люди в Йоркширском порту были рады продать ему этот древний фургон с виляющими колесами. Они страшно удивились, так как Сенека заплатил золотом, на которое можно было купить сотни таких фургонов.

Он улыбался, вспоминая, какое впечатление он произвел на людей, вынув золото. Одетый в простые, тускло-желтого цвета брюки, обыкновенную пару черных ботинок, он, конечно, не походил на человека, который расплачивается золотом.