Нелли Осипова - Итальянское каприччио, или Странности любви

• Название: Итальянское каприччио, или Странности любви
• Автор: Нелли Осипова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023769-3, 5-271-08872-3

Молоденькая учительница Аня — впервые в Италии! В стране своей мечты, в стране, которая для нее упрямо ассоциируется с романтикой и приключениями!

И романтические приключения СЛОВНО БЫ ЖДУТ Аню… Вот только — романтики этой, на первый взгляд, вполне невинной, становится для нее ЧТО-ТО МНОГОВАТО!

Красавец-итальянец разыгрывает АБСОЛЮТНО ШЕКСПИРОВСКИЕ страсти, а русский поклонник не уступает ему ни на йоту…

От такого «полета» невольно хочется спастись, — и, как ни странно, спасение предлагает немолодой, серьезный бизнесмен, — явно «не герой романа» Ани!

---

В это время хлопнула дверь. Обе женщины застыли.

— Аня, кто у нас? — раздался голос Олега. — Чьи тут туфли?

Он вошел в кухню, увидел стоящих друг против друга женщин, сразу почувствовал грозовое напряжение в воздухе, широко улыбнулся:

— Вот и хорошо, что кофе пьете. Налейте и мне.

— Ты где был? — спросила Аня.

— Задержался в монтажной.

— Не надо врать, Олег, ты в восемь утра уехал…

— Нам Мурочка рассказала, — подхватила Ирина.

— Что она могла сказать? — насторожился Олег.

— То, что она обычно сообщала мне в таких случаях.

— Замолчи немедленно! — рявкнул Олег.

— И не напоминать тебе, что нас ждет спонсор и мы уже опаздываем?

— Спонсор ждет? Ты вчера говорила…

— Вчера говорила — сегодня уже уговорила.

— Анечка, — обратился Олег к жене, словно ничего не произошло, — налей скорее кофе.

Но Аня стояла, не двигаясь, и молчала: она понимала, что если сейчас произнесет хоть слово, произойдет жуткий, отвратительный, унизительный скандал.

— Я же попросил тебя, — налей мне кофе. Ты разве не понимаешь, что от предстоящего разговора зависит вся моя дальнейшая жизнь! — закричал Олег и побежал в спальню. Через мгновение он вернулся, натягивая на ходу чистую рубашку. — Ты еще не налила?

Аня все так же стояла без движения.

Олег схватил кофейник, выцедил остатки вместе с гущей, выпил тремя большими глотками и поморщился:

— Брр, гадость… Пожелай мне ни пуха ни пера.

— Ни пуха ни пера, — произнесла механически Аня.

— Ехать далеко? — спросил Олег у Ирины.

— В центре.

— Он знает, что съемки на Одесской киностудии?

— Вот это-то его и прельщает. Почему — непонятно. — Последние слова Ирина произнесла уже у входной двери. — Чао, бамбино! — пустила она последнюю отравленную стрелу.

Дверь хлопнула. Все.

— Еще один жизненный эпизод отснят, — произнесла Аня. Она подошла к телефону, сняла трубку. Задумалась… Позвонить Деле, посоветоваться? О чем? Может быть, Наташе? Бессмысленно… Ей так нужна сейчас Лена, но Лена в Италии. И она позвонила домой, родителям.

Трубку взял отец. Мать была на работе.

— Добрый день, пап. Пап, ты очень расстроишься, если я отберу у тебя твой кабинет?

Отец ответил не сразу и очень осторожно:

— Если в результате ты станешь жить с нами, то совершенно не расстроюсь, даже наоборот, мы с мамой будем рады.

— А твои воспоминания?

— Ты же знаешь, что я мастер устного рассказа. На машинке у меня все как-то вянет и приобретает вид осетрины второй свежести, словно я все уже где-то пробовал.

— Тогда я буду через час.

— Жду.

Аня положила трубку. Как хорошо и просто с отцом… «По идее я должна заплакать, — подумала она. — Просто я еще не верю до конца… то есть совсем не верю. Почему же тогда позвонила отцу?»

Аня вошла в спальню. На кровати валялась скомканная рубашка, которую сменил Олег. Она механически взяла ее, чтобы сложить и бросить в грязное. От рубашки пахнуло пряными незнакомыми женскими духами.

«Вот теперь все стало на место, как в плохом романе», — подумала Аня.

Она подошла к туалетному столику, нашла листок бумаги, написала: «Твоя очередная сикушка с хлопушкой, по выражению Ирины, душится очень стойкими духами», приколола булавкой записку к рубашке, положила обратно на кровать, принялась торопливо собирать большую спортивную сумку, складывая в нее самое необходимое на первое время.

Отец ни о чем не стал ее расспрашивать, только поцеловал крепче обычного, обнял и не сразу отпустил.

Пишущая машинка и стопка его бумаг уже исчезли с письменного стола.

Мать, вернувшись с работы и все узнав, всплакнула…

Поздно вечером примчался Олег.

Родители закрыли дверь в свою комнату, чтобы не мешать разговору.

Олег был подвыпивший. Они со спонсором так понравились друг другу, что тут же отменили все назначенные встречи и просидели в ресторане допоздна.

Он сразу же возбужденно все выложил Ане, не замечая, что она никак не реагирует, а молча стоит у письменного стола, перекладывая свои книги и тетради с места на место.

Наконец он, словно спохватившись и оценив реальную ситуацию, закричал:

— Неужели ты придаешь такой ерунде серьезное значение? Надо быть идиоткой, чтобы верить Ирине! Она же тебя ненавидит с того самого лета — помнишь, как ты предложила ей самой поваляться в пыли на волейбольной площадке? Можешь себе представить, каким для нее шоком стала моя женитьба именно на тебе! Да она этого пережить не может до сих пор! Кому ты поверила! Она же все придумала. И фильм пробила, только чтобы увезти меня и вместе работать. А я уже договорился со спонсором: всю бригаду формирую я сам, включая директора фильма. Я не буду с ней работать, понимаешь? Ты слышишь меня? Нет, ты ненормальная! Я клянусь, что у меня ничего не было с этой…

— Хлопушкой… — тихо подсказала Аня.

— Ну все, все! Не глупи. Собирайся, поехали домой. Через несколько дней мы летим в Одессу, ты возьмешь в школе отпуск за свой счет, я все улажу. — Он подошел к ней, обнял.

Аня отстранилась.

— Никуда я не поеду. Неужели ты еще не понял, Олег, — все кончилось.

Он вдруг встал на колени.

— Анечка, прости меня. Я умоляю, прости! Я сам не понимаю, как все произошло. Я люблю тебя, это я знаю твердо. С первой же нашей встречи ты привлекла меня… Сама знаешь, как я шалею от тебя. Твоя внешняя сухость, сдержанность, за которой таится такая безудержная чувственность… поверь мне, ни одна баба с тобой не может сравниться…

— Это какая-то мелодрама, — замотала Аня головой.

— Что? Ты простила меня? Поедем, я прошу тебя… поедем домой… все уладится, вот увидишь.

— Встань, Олег. Все слишком картинно. Я не вернусь.

«Уходи. Уходи!» — Аня вдруг вспомнила истошный крик Ольги Николаевны, подслушанный в далеком детстве, ее лицо с безобразно отвисшей нижней губой и непроизвольным движением зажала себе рот рукой.

Олег тяжело поднялся на ноги, сделал два не очень твердых шага к двери, остановился и заговорил не оборачиваясь:

— Я действительно люблю тебя, хотя и полигамен по натуре… прости. Еще раз прошу тебя, пойми — мне никто, кроме тебя, не нужен. Не решай все сгоряча, остынь, подумай еще. Не стоит так вот с маху зачеркивать почти три года счастливой жизни.

Он вышел из комнаты.

Хлопнула входная дверь.

Аня села на тахту, отняла руку ото рта. Мелькнула мысль: «Почему нет слез? Что-то во мне ненормально…» Еще раз подумала о том, как же она нуждается сейчас в Ленкином трезвом уме, ее совете и поддержке. А Лена застряла в Турине — поехала от своей фирмы на две недели, а потом какой-то доктор Франко сделал ей приглашение на месяц… еще целый месяц… Она звонила Ане и несла такую восторженную ахинею, что не оставалось никаких сомнений — Ленка влюбилась.

На следующий день после работы решила зайти к Деле — она должна выговориться, поплакаться, иначе просто не выдержит. Но вдруг поняла, что не в состоянии даже приблизиться к ее дому, к дому, где он живет. Позвонила из учительской Деле, чтобы встретиться, но не застала ее и поехала домой.

Отец по-прежнему не задавал никаких вопросов. Он отложил в сторону какие-то газетные вырезки, поцеловал Аню, повел на кухню и торжественно сообщил, накладывая на тарелку тушеные овощи:

— Я создал шедевр кулинарного искусства в твою честь.

— Пахнет умопомрачительно, но что это, как называется? — поинтересовалась Аня.

— Назовем мое блюдо «Свободу домохозяйке».

— Странное название.

— Зато полностью соответствует идее.

— Идее? Пап, какая может быть идея в тушеных овощах? — спросила Аня, чувствуя, что отец вовлекает ее в ничего не значащий разговор, чтобы хоть как-то отвлечь.

— Гениальная и одновременно простая. Я беру все овощи, которые есть дома, — картошку, баклажаны, помидоры, лук, перец, морковь, мою все, складываю, не очищая и не разрезая, в большую кастрюлю, посыпаю солью, поливаю маслом и ставлю на самый маленький огонь. Все! Остается только потерпеть часика полтора. А если есть мясо — кладу его предварительно на дно кастрюли. Вкусно, и экономия времени колоссальная.

Ну как?

— Обалденно! — восхитилась Аня, распробовав стряпню отца. — Папа, если я приглашу сегодня Делю с Платоном, хватит твоего шедевра на всех?

— Конечно, с избытком, я наготовил на Маланьину свадьбу.

Раздался телефонный звонок.

Деля изменившимся глухим голосом сказала, что говорит из больницы, с автомата. У Платона обширный инфаркт, его привезли на «скорой». Врач рекомендует достать во что бы то ни стало американский препарат, которого, конечно, нет ни в больнице, ни в аптеке. Она звонила Наташе, чтобы попросить Дим Димыча — он наверняка сможет помочь, но там занято, и она просит Аню дозвониться и передать ее просьбу.

Хлюпая носом, Деля продиктовала название лекарства. Тотчас же, как порой бывает, чужая беда отстранила на время свою, тем более что Деля, такая беззащитная и непрактичная, нуждалась сейчас в помощи. Аня принялась звонить Наташе — телефон был занят. После нескольких попыток дозвониться она решила, что быстрее доехать, потому что Наташка способна висеть на телефоне часами.