Мэгги Осборн - Невесты песчаных прерий

• Название: Невесты песчаных прерий
• Автор: Мэгги Осборн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000127-9

Коуди Сноу, много повидавший караванщик, привык перевозить в своих фургонах оружие и виски, а не невест, найденные по переписке. Женщины на Диком Западе означали лишь одно — неприятности. Но едва Коуди впервые заглянул в прекрасные глаза Перрин Уэйверли, он понял, что столкнулся с действительно серьезной неприятностью — собственной страстью…

---

— Перрин! — Он коснулся ее волос.

— Больше этого не будет, — прошептала она.

Все доводы против их близости обрушились на нее лавиной. Жених, ждущий ее в Орегоне. Женщины, которые станут ее соседками. Хорошая репутация, которую она изо всех сил старалась завоевать. Приподняв голову, Перрин смотрела невидящим взглядом в направлении далеких костров.

Она почувствовала, что Коуди смотрит на нее, как дрогнула и напряглась его рука, лежащая у нее на шее.

— Неужели ты действительно думаешь, что после того, что произошло этой ночью, мы сможем держаться друг от друга на расстоянии? — спросил он.

— Я хотела этого так же, как и ты, — прошептала Перрин, тихонько вздохнув. Она была рада, что ночь безлунная и он не увидит румянец, горевший на ее щеках. — Желание быть с тобой сделало меня бесстыжей, — прошептала она, уронив голову. — Я позволила страсти пересилить меня… Может, я и в самом деле шлюха, как говорит Августа.

— Перрин, Бога ради! — Коуди резко встал, заправляя фланелевую рубашку в штаны, затем тронул пальцами пуговицы.

— Все произошло случайно, только и всего. — Перрин посмотрела на свои руки. — В конце этого путешествия я выйду замуж. И это нельзя изменить. — Сердце ее дрогнуло и разбилось — Коуди не стал ей возражать. Не проронив больше ни слова, она встала, нашла свои панталоны и завернула их в шаль. Ей хотелось, чтобы он остановил ее, сказал, что сегодняшняя ночь не была случайной, что она для него что-то значит. Но Коуди продолжал смотреть в сторону поставленных четырехугольником фургонов.

— Это произошло, потому что…

— Тебя ищут в лагере, — резко оборвала она его, крепко прижимая шаль к груди. — Произошло всего лишь неизбежное. — Она глубоко вздохнула и заставила себя говорить спокойно, словно ей безразлично, что он сейчас думает, словно она не заметила его внезапной холодности — того, что он не подошел к ней и не обнял ее. — Все прошло. Мы можем даже притвориться, что ничего не случилось.

Она почувствовала его пристальный взгляд, почувствовала идущий от него холодок.

— Что, черт побери, ты несешь? Ты хочешь сказать, что я должен оставить тебе, уходя, золотую монету? — Он саркастически хмыкнул.

Перрин дернулась как от удара.

Коуди взял ее за подбородок и взглянул на нее сверху вниз горящим взглядом:

— Неужто для тебя это всего лишь удовлетворение вспыхнувшего зова плоти?

— А что же еще? — бросила она, отстраняя руку. — Я по крайней мере раз шесть слышала, как ты говорил, что не хочешь больше жениться. И ты говорил это, чтобы я услышала, верно?

— А ты считаешь, что поскольку мы… — Коуди махнул рукой туда, где они только что лежали. — Ты ждешь, что я теперь сделаю тебе предложение?

Его ирония ранила ее, словно нож, вонзившийся в грудь.

— А если бы ты переспал с порядочной женщиной? Со всеми уважаемой женщиной? Что бы ты сделал тогда? — Упрек вырвался у нее неожиданно, он был продиктован болью и гневом. — Как бы ты поступил?

— Перрин, ради Бога. Мы взрослые люди, Ты опытная женщина.

Она закрыла глаза и, покачнувшись, сделала шаг назад. Если она доживет до ста лет, и тогда Джозеф Бойд будет вторгаться в ее жизнь. Какой же она была дурой, надеясь, что сможет отмыть свою запятнанную репутацию! Похоже, ее уже ничто не спасет. Она навсегда останется «опытной женщиной». И это всегда будет произноситься таким вот понимающим тоном.

— Ты хочешь сказать — девка, — прошептала она, едва стоя на ногах.

Перрин задрожала, в ее глазах блеснули слезы. Она хотела еще что-то сказать, но задохнулась. Резко повернувшись, ничего не видя перед собой, она бросилась к лагерю.

Мем отложила тяжелую палку, которой мешала белье, бурлящее в огромном котле, подвешенном над костром. Заправив под платок упавшую на лоб прядь волос, она заслонила ладонью глаза от яркого утреннего солнца.

— Силы небесные, почему это вы так стараетесь помочь Августе Бойд? — спросила она с наигранным безразличием в голосе. Но в ее глазах мелькнуло любопытство.

— Коуди собирается отправить ее домой, — пояснила Перрин.

— А никто и не заплачет, если Августа покинет караван.

— Будь на ее месте другая женщина, мы бы все помогли, — сказала Перрин, глядя на кипящую воду, в которой вываривались юбки Мем и Бути.

— Августа не другая, — пожала плечами Мем. — Почему только вы предлагаете подобную чепуху?

— Возможно, потому, что знаю, что такое одиночество, знаю, каково почувствовать себя беспомощной я отверженной, — сказала Перрин гораздо более резким тоном, чем хотела. — Может быть, я хочу показать мистеру Сноу и всем вам, что я имела в виду, когда говорила, что буду поступать по справедливости, как ваша представительница. Возможно, я не буду в согласии сама с собой, если, помогая Уинни и Коре, не попытаюсь помочь Августе. Возможно, я совершила поступок, которым вовсе нельзя гордиться, и у меня такое чувство, что искуплю свою вину, если сделаю что-то хорошее, даже если мне совсем не хочется это делать. — Перрин прикрыла глаза рукой. — Все остальные отказались помочь. Я надеялась, что смогу рассчитывать на вас.

— Августа — смазливая, самолюбивая и несносная! Она обращалась с Корой как с рабыней. Она относилась к Бути, словно та была ее служанкой.

— Но она, наверное, страдает. И она совершенно одна.

Мем крепко вцепилась в палку, которой мешала белье.

— Отправьте ее домой. И я скажу: скатертью дорога!

Именно эти слова так хотелось сказать и Перрин. Но упрямое чувство справедливости не позволяло. Кроме того, она знала, что такое одиночество.

Августа принесла две тяжелые бадьи с речной водой и повесила их на огонь. Когда вода закипит, она наполнит ведро для питья и смоет глубоко въевшуюся пыль с рук и лица.

Она посмотрела на свои руки, и у нее на глазах выступили слезы. Волдыри вспухали на новых волдырях. Кровянистая жидкость текла из лопнувших мозолей.

Лицо и все тело саднило. В фургоне царил такой беспорядок, что Августа не могла найти ни свою шляпу с широкими полями, ни бальзам, который мог бы хоть как-то защитить ее от палящего солнца. Впервые в жизни у нее были такие тяжелые солнечные ожоги.

Понурившись, она вытерла глаза: Господи, как же болят руки!.. Со лба и носа слезала кожа, и лицо изменилось до неузнаваемости. Слава небесам, что мать не дожила до этого времени и не видит ее сейчас. Даже она отказалась бы от такой уродины.

Слезинка стекла из-под ее белесых ресниц. Августа просто валилась с ног от усталости. Она не думала, что человек, дойдя до такого состояния, может еще жить. Ее подташнивало от голода, под заскорузлой одеждой грязная кожа сопрела; страдая от укусов насекомых, она расчесала все тело с головы до ног.

Она с ужасом поняла, что так больше продолжаться не может. Беда нависла над ней словно мраморная плита, готовая вот-вот рухнуть и раздавить ее.

— Вот. — В протянутой кем-то руке она увидела бутылочку с молочного цвета жидкостью. — Это смягчит солнечные ожоги, а укусы от насекомых будут чесаться меньше. Потом втирай слюну в свежий укус.

Собрав в узел свои растрепанные волосы, Августа покачнулась на каблуках и взглянула на Перрин. От привычек гордячки нелегко избавиться. Свой первый инстинктивный порыв — собрать силенки и ударить Перрин по руке — она превозмогла усилием воли.

Да и лицо ее, покрытое волдырями, горело как в огне, из расчесов сочилась кровь. Не сказав ни слова, она взяла бутылочку, встряхнула ее и стала накладывать отвратительно пахнущую массу на лицо и тыльную сторону распухших рук — по самые плечи. Щеки и плечи тут же перестали гореть. У нее вырвался глубокий вздох облегчения.

— Ты кипятишь воду для стирки? — спросила Перрин.

Августа уставилась на свой подол и глубоко вздохнула. Тысяча дерзких ответов вертелась у нее на языке.

— Я не знаю, как стирать… — прошептала она, явственно ощущая, как ее гордость разбилась на мелкие осколки. — Я кипячу эту воду, чтобы помыться. Я вся грязная. — От смущения ее голос стал совсем тоненьким. Слезы, комом ставшие в горле, готовы были вырваться наружу.

— Погонщики отгородили специальное место для купания в реке.

— Мне об этом никто не сказал! — Слезы блеснули в солнечном свете. Ведь она могла бы избавиться от необходимости тащить сюда тяжелые бадьи, которые врезались в ее израненные ладони.

— Поди и вымойся. — Перрин оглядела фургон Августы. — Я тут приберу. Когда вернешься, я тебя научу, как устроить стирку. Сегодня вечером ты можешь поужинать со мной и Хильдой. Мы покажем тебе, как печь хлеб и как приготовить питательную мясную солянку.

Глаза Августы расширились.

— Почему ты это делаешь? — изумилась она. Перрин внимательно посмотрела на нее:

— Мистер Сноу тоже об этом спрашивал, когда я хотела помочь Коре. Ответ такой: я не знаю. Может, потому, что нужно поступать по справедливости. Мне нелегко об этом говорить, но ты заслуживаешь своего шанса, Как и все остальные.