Бранислав Нушич - Дитя общины

• Название: Дитя общины
• Автор: Бранислав Нушич
• Издательство: «Художественная литература»
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1975

Имя выдающегося югославского юмориста и комедиографа Бранислава Нушича (1864 — 1938) хорошо известно советским читателям. Его повесть «Автобиография», юмористические рассказы, фельетоны и памфлеты неоднократно выходили на русском языке. Комедии Б. Нушича «Госпожа министерша» и «Д-р» вошли в репертуар советских театров.

Новое издание познакомит читателя с острым социальным романом «Дитя общины», а также с целым рядом впервые переведенных на русский язык рассказов и фельетонов.

---

Вся эта картина, мелькнувшая перед глазами и заледенившая душу, словно студеным ветром, бросила господина Симу Недельковича в дрожь, и через мгновенье решение было принято. Он скорее бы решился ходить днями и ночами по улицам, собирать всех подкидышей и сносить их в свой дом, чем устраивать из своего дома пансион своячениц.

Другие счастливцы собирают коллекции видовых открыток, монет и прочих мелких вещей, а ему предстояло коллекционировать либо подкидышей, либо своячениц. Он предпочел бы скорее первую, чем вторую коллекцию. Но в тот миг, когда он открыл было рот, чтобы объявить свое решение, в голову ему пришла мрачная мысль. Эта мысль ужалила его в самое сердце, а на лице появилось то самое глупое выражение, какое бывает у человека, только что вспомнившего, что вчера истек последний срок уплаты по векселю.

И вот что пришло ему в голову. Если он оставит подкидыша в своем доме, как он по своему мягкосердечию предложил жене, успокоится ли на этом Эльза? Раз у нее ничего не вышло ни с подкидыванием ребенка, ни с письмом, адресованным его жене, не появится ли она в один прекрасный день в доме и не скажет ли его жене: «Сударыня, ваш муж усыновил ребенка не по доброте сердечной, а потому, что он его отец!» Но если даже Эльза не горит местью, разве она не мать, разве она не такая же родительница ребенка, как и он? А если материнское сердце не выдержит и она пожелает увидеть и обнять свое дитя? И господину Симе уже представлялось, как в недалеком будущем гуляют они с Босилькой в парке у Калемегдана, а перед ними молодая нянька — словачка везет коляску, в которой агукает приемыш, одетый в белый креп, укрытый шелковым одеяльцем; в руках у него погремушка из панамской соломки, а во рту — резиновый паяц с уже отгрызенной головой. А тем временем навстречу идет по дорожке Эльза с пожарным или музыкантом из седьмого пехотного полка, и в ту самую минуту сердце матери не выдерживает, она вскрикивает, обливается слезами, выхватывает ребенка из коляски, прижимает к вышеупомянутому материнскому сердцу и сквозь слезы говорит:

— Ах, господин Сима, спасибо вам! Только теперь я вижу, что вы благородный человек и настоящий отец моему ребенку!

Все это господин Сима увидел и услышал за минуту… нет, за секунду. Ему представилось даже, как его жена, госпожа Босилька, падает в обморок, как свояченица зовет на помощь, как теща прямо в парке лупит зятя зонтиком по голове и, наконец, как пожарный или, быть может, музыкант из седьмого пехотного полка бьет Эльзу кулаком по спине и восклицает: «Теперь я узнал твое грязное прошлое и проклинаю тебя за измену!» (Музыканты из седьмого пехотного полка и пожарные всегда говорят стихами, когда дело касается любви.)

И услышав, увидев, представив все это, бедный господин Сима так перепугался, что его даже зазнобило. Он устало поник головою, и наступило продолжительное молчание, которое наконец нарушила госпожа Босилька:

— Ты думаешь о моем предложении?

— Да… думаю, — ответил господин Сима и провел рукой по лбу, как бы желая отогнать страшные мысли, гнездившиеся в голове.

— И что же ты придумал?

— Ничего… Зачем нам приемыш, когда нам и без него хорошо. Ну, а раз этот ребенок божьим промыслом оказался перед нашим домом, то мы, как христиане, позаботимся о том, чтобы он не остался на улице. Придумаем, как с ним быть и куда его девать, но в свой дом не возьмем. Как ты полагаешь, Босилька, это разумно?

— А мою сестру?

— Но… мы же в принципе решили не брать приемыша?

— Это ты решил, а я не вижу причины, почему бы тебе не взять мою сестру к себе.

— Причины есть, и очень веские! — упорно защищался господин Сима. — Во-первых, твоей сестры мы не находили. Если бы мы нашли свояченицу на улице, спеленатую, скажем, и с запиской, тогда другое дело. И во-вторых…

Тут господин Сима запнулся, потому что и первая причина была не из удачных, а второй он и вовсе придумать не мог.

Госпожа Босилька сердито отвернулась и выглянула в окно. Он же наклонился над Неделько и дал ему подергать себя за усы, испытывая в душе чувство большой родительской радости, которое ощущает всякий отец, когда ребенок дергает его за усы. Неделько эта невинная детская забава была внове, он взялся за дело с таким варварским пылом, что у господина Симы показались слезы на глазах, не говоря уже о том, что он страшно рассердился, когда заметил, что Неделько вырывает из усов только черные волосы, а седые бережно оставляет, будто хочет как можно сильнее напакостить бедному супругу, который надеялся, что вмешательство божьего перста поможет его жене родить.

Таким образом у господина Симы быстро пропало желание наслаждаться отцовскими радостями, и он обернулся к госпоже Босильке с вопросом:

— А что, по-твоему, нам делать с этим ребенком?

— Почем мне знать! — угрюмо ответила госпожа Босилька.

— Но что-то же надо сделать, мы не можем поступить, как нехристи.

— Ну… — сказала она, — наверно, в Белграде есть какое-нибудь общество призрения подкидышей?

— Общество призрения подкидышей? Нет, такого общества нет, но… погоди, ведь это же прекрасная идея! Да знаешь ли ты, Босилька, какая это прекрасная идея?

— Что за идея?

— Твоя идея, идея создать общество призрения подкидышей.

И захваченный идеей господин Сима расплылся в довольной улыбке.

— Откуда ты взял, что это моя идея? — равнодушно спросила госпожа Босилька.

— Идеи только так и рождаются — совершенно случайно, в разговоре, между прочим. И я даю тебе слово, что буду добиваться осуществления этой идеи, и, если мне это удастся, я буду всегда подчеркивать, что она твоя.

Подогреваемый идеей и теми интимными причинами, из-за которых он вцепился в нее обеими руками, господин Неделькович зашагал по комнате, представляя себе идею уже осуществленной, а Неделько питомцем номер один общества призрения подкидышей…

— Вполне осуществимая идея! — убеждал господин Сима жену, но больше самого себя. — У нас есть общество призрения брошенных детей, но это другое, это для больших детей, там их учат ремеслам. Потом у нас есть общество призрения престарелых, и это хорошо, очень хорошо. А почему бы не иметь и общества призрения подкидышей, если у нас уже повелось то и дело находить детей на улицах?

Он задумчиво помолчал и сказал уже совсем решительно:

— Немедленно же, в воскресенье, приглашу несколько видных горожан и предложу им учредить общество призрения подкидышей.

— А до воскресенья? — спросила госпожа Босилька.

— До воскресенья все обдумаю. Сегодня у нас еще вторник, так что времени достаточно.

— Понятно, — сказала госпожа Босилька, — но как быть с ребенком? Не думаешь же ты, что я буду сидеть с ним?

— В самом деле! — воскликнул господин Сима, у которого этот вопрос сразу же превратился в новую проблему. — В самом деле, как же быть с ребенком?

Новая проблема так озадачила его, что он снова зашагал по комнате.

— Если бы нашлась какая-нибудь бедная женщина, которая согласилась бы временно подержать его У себя… — предложила госпожа Босилька.

Господин Сима посмотрел на свою жену с восторгом. С той поры он не переставал восхищаться своей женой, которая в браке с ним хоть и не рожала детей, но зато рожала идеи.

— Совершенно верно! Вот это счастливая идея! Я знаю одну бедную женщину, которая возьмет ребенка за небольшое вознаграждение. Иду, сейчас же иду и все устрою!

И господин Сима, не медля ни минуты, вышел из дому.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. Третье крещенье

Бедная женщина, к которой направился господин Сима, жила где-то в Палилуле, за старым еврейским кладбищем. Это было давнее знакомство господина Симы, завязавшееся еще до его знакомства с Эльзой. В ту пору господин Сима был еще младшим чиновником и страстно мечтал о чинах и богатой женитьбе. Тогда в Белграде пользовалась известностью некая госпожа Мара, умевшая гадать по руке. Любопытствуя, скоро ли он получит очередной чин и на какую женитьбу он может рассчитывать в будущем, господин Сима разузнал, где живет эта знаменитость и однажды посетил ее. Госпожа Мара прочла на его ладони, что он «большой повеса» и что «женщин к нему тянет». Господин Сима тут же убедился в правильности гадания, потому что здесь же, у госпожи Мары, он познакомился с ее племянницей, которая, в меру пожеманившись, призналась, что ее «к нему тянет».

Господин Сима не ограничился первым посещением и, как только у него снова возникало желание, чтоб ему погадали по руке, отправлялся к госпоже Маре, где всякий раз заставал новую племянницу.

С тех пор прошло довольно много времени, но господин Сима не порывал знакомства с госпожой Марой. Он не ходил к ней в дни знакомства с Эльзой, но помнил ее и часто передавал поклоны с друзьями, которые продолжали к ней ходить, а однажды, когда она обратилась к нему с просьбой, оказал ей даже небольшую услугу.