Люси Монтгомери - Анин Дом Мечты

• Название: Анин Дом Мечты
• Автор: Люси Монтгомери
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Детская проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-289-01956-1

Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.

---

— Я и не выхожу за лучшего на свете, — хладнокровно парировала мисс Корнелия. — Маршалл Эллиот далеко не лучший.

— Вы выходите замуж за Маршалла Эллиота?! — воскликнула Аня, вновь обретая дар речи под воздействием этого второго потрясения.

— Да. Все эти двадцать лет я могла выйти за него в любой момент, если бы хоть пальцем пошевельнула. Но не думаете же вы, что я отправилась бы в церковь с этаким ходячим стогом сена?

— Мы, конечно же, очень рады за вас… и желаем вам всяческого счастья, — сказала Аня, весьма невыразительно и ненадлежащим образом. Она не была готова к такого рода событию. Ей и в голову не приходило, что когда-нибудь она будет приносить мисс Корнелии поздравления по случаю помолвки.

— Спасибо. Я знаю, что вы рады, — сказала мисс Корнелия. — Вы первые из моих друзей, кому я сообщила об этом.

— Очень жаль, что мы потеряем вас в качестве соседки, — пробормотала Аня, становясь немного печальной и сентиментальной.

— Не потеряете, — заверила мисс Корнелия совершенно несентиментально. — Не думаете же вы, что я согласилась бы жить на той стороне гавани со всеми этими Мак-Алистерами, Эллиотами и Крофордами? «От самомнения Эллиотов, гордости Мак-Алистеров и тщеславия Крофордов спаси нас, Господи!» Маршалл переезжает ко мне. Я до смерти устала от батраков. Этот Джим Хастингс, который работал у меня нынешним летом, явно худший из всех них. Он кого хочешь до замужества доведет. Что бы вы думали? Опрокинул вчера маслобойку и разлил по двору большую лохань сливок. И ничуточки не обеспокоился! Только захохотал по-дурацки и сказал, что сливки земле на пользу. Но чего же еще ожидать от мужчины? Я сказала ему, что не имею обыкновения удобрять мой задний двор сливками.

— Что же, я тоже желаю вам всяческого счастья, мисс Корнелия, — серьезно и торжественно сказал Гилберт, — но, — добавил он, не в силах устоять перед искушением поддразнить мисс Корнелию, несмотря на Анин умоляющий взгляд, — боюсь, пора вашей независимости окончилась. Как вы знаете, Маршалл Эллиот — человек решительный и непреклонный.

— Мне нравятся мужчины, которые способны стоять на своем, — возразила мисс Корнелия. — Эймос Грант, который когда-то ухаживал за мной, был на это не способен. Настоящий флюгер! Прыгнул однажды в пруд, чтобы утопиться, но тут же передумал и выплыл. Чего же еще ждать от мужчины?.. Маршалл твердо проводил бы свою линию и утонул.

— К тому же, как мне говорили, он немного вспыльчив, — не унимался Гилберт.

— Иначе он не был бы Эллиотом. Я рада, что он такой. Будет очень занятно вывести его порой из себя. Как правило, можно многого добиться от вспыльчивого человека, когда приходит час раскаяния. Но абсолютно ничего нельзя сделать с тем, кто неизменно остается безмятежен, — он вызывает досаду и раздражение.

— И вы же знаете, он либерал, мисс Корнелия.

— Да, либерал, — признала мисс Корнелия довольно печально. — И разумеется, нет никакой надежды сделать из него консерватора. Но, по крайней мере, он пресвитерианин. Так что, я полагаю, мне придется утешаться этим.

— Вы вышли бы за него, мисс Корнелия, если бы он был методистом?

— Нет, не вышла бы. Политика — для этого мира, но религия — для обоих.

— И возникает опасность, что вы, мисс Корнелия, возможно, все же будете «relict»[48].

— Нет. Маршалл переживет меня. Эллиоты живут долго, Брайенты — нет.

— Когда вы поженитесь? — спросила Аня.

— Примерно через месяц. Мое свадебное платье будет из темно-синего шелка. И я хочу спросить вас, Аня, душенька, как вы считаете, можно надеть вуаль с темно-синим платьем? Я всегда думала, что мне было бы приятно надеть вуаль, если бы я когда-нибудь собралась замуж. Маршалл говорит, чтобы я надела, если хочу. Но чего же еще ожидать от мужчины?

— Почему бы не надеть, если это доставит вам удовольствие? — спросила Аня.

— Ну, человек не хочет отличаться от других людей, — сказала мисс Корнелия, не особенно походившая на кого-либо другого на земле. — Как я уже сказала, мне нравится вуаль. Но, может быть, ее не следует надевать ни с каким другим платьем, кроме белого? Пожалуйста, скажите мне, Аня, душенька, что вы на самом деле об этом думаете. Я последую вашему совету.

— Я думаю, что, как правило, вуаль надевают только с белым платьем, — призналась Аня, — но это всего лишь условности, и я согласна с мистером Эллиотом. Я не вижу никаких существенных причин, по которым вам не следовало бы надевать вуаль, если вы этого хотите.

Но мисс Корнелия, которая наносила свои визиты в ситцевых капотах, покачала головой.

— Если не полагается надевать вуаль с синим платьем, я не надену, — сказала она со вздохом сожаления о несбывшейся мечте.

— Раз уж вы твердо намерены выйти замуж, мисс Корнелия, — торжественно обратился к ней Гилберт, — я сообщу вам важнейшие правила обращения с мужем, которые моя бабушка сообщила моей матери, когда та выходила замуж за моего отца.

— Я думаю, что справлюсь с Маршаллом Эллиотом, — спокойно заявила мисс Корнелия. — Но послушаем ваши правила.

— Первое — поймайте его.

— Он пойман. Дальше.

— Второе — хорошо кормите его.

— Чтобы ему хватало пирогов. Что дальше?

— Третье и четвертое — не спускайте с него глаз.

— Я верю вам, — выразительно сказала мисс Корнелия.

Глава 38 Красные розы

В этом августе Анин сад был излюбленным местом пчел и пламенел поздними красными розами. Обитатели маленького домика проводили много времени на воздухе, увлекаясь устройством ужинов-пикников на лужайке за ручьем, и часто сидели там в сумерки, когда мимо в бархатной темноте проплывали огромные ночные бабочки. Однажды вечером Оуэн застал там Лесли одну. Ани и Гилберта не было дома, а Сюзан, возвращения которой ожидали в этот вечер, еще не появилась.

Северное небо было янтарным в вышине и бледно-зеленым над верхушками елей. В воздухе чувствовалась прохлада — август приближался к сентябрю, и Лесли накинула красный шарф поверх своего белого платья. Вдвоем они в молчании бродили по узким, приветливым, теснимым цветами дорожкам. Совсем скоро Оуэну предстояло уехать. Его отпуск почти кончился. Лесли чувствовала, как неистово бьется в груди ее сердце. Она знала, что этому чудесному саду предстоит стать тем местом, где прозвучат признания, которые должны закрепить их, пока еще не выраженное в словах взаимопонимание.

— Иногда по вечерам в воздухе этого сада носится какое-то едва слышное, странное благоухание — словно призрак аромата, — сказал Оуэн. — Мне так и не удалось догадаться, от какого именно цветка исходит этот запах. Он и неуловим, и навязчив, и чудесно сладок. Мне нравится воображать, что это дух моей бабушки, миссис Селвин, прилетает навестить сад, который она так любила. Возле этого маленького старого домика, должно быть, гуляет множество доброжелательных духов.

— Я провела под его крышей всего лишь месяц, — сказала Лесли, — но люблю его так, как никогда не любила тот серый дом среди ив, в котором прожила всю жизнь.

— Этот домик был построен и освящен любовью, — сказал Оуэн. — Такие дома не могут не оказывать влияние на тех, кто живет в них. А этот сад… ему больше шестидесяти лет, и его цветами написана история тысячи надежд и радостей. Некоторые из этих цветов были посажены молодой женой школьного учителя, а ведь она умерла тридцать лет назад. Однако они продолжают цвести каждое лето. Посмотрите на те красные розы, Лесли… они королевы в этом саду!

— Я люблю красные розы, — сказала Лесли. — Ане больше всего нравятся розовые, а Гилберту — белые. Но мне нужны ярко-красные. Они, как никакие другие цветы, утоляют какую-то томительную жажду в моей душе.

— Эти розы очень поздние — они цветут, когда все остальные уже отцвели. В них все тепло и прелесть лета, подошедшего к благодатному времени урожая, — сказал Оуэн, срывая несколько пламенеющих, полураскрывшихся бутонов. — Роза — цветок любви. Мир провозглашал это на протяжении веков. Розовые розы — любовь ожидающая и надеющаяся; белые — любовь угасшая или подавленная… но красные… ах, Лесли, что такое красные розы?

— Любовь торжествующая, — ответила Лесли негромко.

— Да… любовь торжествующая и совершенная. Лесли, вы знаете… вы понимаете. Я полюбил вас в день нашей первой встречи. И я знаю, вы любите меня… мне незачем спрашивать. Но я хочу услышать эти слова из ваших уст, дорогая… моя дорогая!

Лесли сказала что-то очень тихим, дрожащим голосом. Их руки и уста встретились; это был величайший момент в их жизни, и там, в старом саду, знавшем столько лет любви, восторга, печали и славы, Оуэн короновал свою возлюбленную, украсив ее золотые волосы ярко-красной розой торжествующей любви.

Вскоре вернулись Аня и Гилберт в сопровождении капитана Джима. Аня зажгла несколько небольших поленьев плавника в камине, чтобы можно было полюбоваться причудливым огнем эльфов, и впятером, хозяева и гости, провели вокруг него этот поздний час за приятной дружеской беседой.