Магнус Миллз - Схема полной занятости

• Название: Схема полной занятости
• Автор: Магнус Миллз
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004

«– Хотя вот еще что, – сказал он, пошелестев бумажками в папке. – Я тут просматривал ваш ежедневный пробег за декабрь. Судя по этим записям, в среду, четвертого, вы сделали шестьдесят три мили, в четверг, пятого, – шестьдесят три мили, а в пятницу, шестого, – один миллион двенадцать тысяч двадцать две мили. Куда вы ездили в тот день?..»

Один из самых ярких представителей современной британской литературы «черный юморист» Магнус Милл ззнает, о чем пишет. Восемь лет он строил ограды, двенадцать лет– водил автобус.

«Схема полной занятости» – месть прекрасному будущему, на которое мы все возлагали большие надежды.

Роман публикуется на русском языке впервые.

---

– Сыр и латук для первой перемены блюд, – объявил он. – Затем яйцо с кресс-салатом, если им понадобится вторая.

Каждая тарелка подавалась с бутылкой пива и лично вносилась в Зал Приемов Бобом и Джонатаном, который к этому времени уже стал активным помощником Мартина. Я заметил, что одновременно с Мартином появился ряд довольно-таки бесполезных иждивенцев. Они вились вокруг его стола в очевидной надежде, что их тоже накормят, посему Боб по возвращении вынужден был недвусмысленно прогнать их прочь.

– Дрянские бакланы, – заметил он. – Ни стыда ни совести у некоторых.

Несмотря на ворчание, Боб явно был доволен тем действием, которое сказало на делегатов угощение, а поэтому убедил Мартина нарезать запас сэндвичей для послеобеденного резерва. Их накрыли белыми салфетками и поместили под надежную охрану до особого распоряжения.

Если кто-то и надеялся, что согласие будет достигнуто быстро, их ждало крупное разочарование. Может, конечно, люди за закрытыми дверями и расслабились от угощения, но в совокупности все они были орешками твердыми, и споры, следовательно, тянулись всю вторую половину дня. Многие забастовщики в половине пятого отправились по домам, зная, что судьба их теперь – в других руках. Осталось только самое ядро твердолобых вольногулов, полноденьщиков и экстремистов, которые поддерживали друг другу хмурую компанию до самого вечера, когда снабженцы начали прибирать свои запасы.

Мартин только закончил паковать все обратно в корзину, когда ему нанес визит Джордж.

– Я принес тебе чашку чаю, – сказал он. – Полагаю, никто раньше об этом не догадался, правильно?

Этого оказалось довольно, чтобы погасить возможную вражду между этой парочкой, и уже через десять минут они делились друг с другом опытом, как лучше намазывать масло на хлеб. А саммит тем временем продолжался. В шесть попросили еще сэндвичей, а также дополнительное пиво. Внося их в зал, Боб не забыл проинформировать делегатов, что в буфете уже ничего не осталось. По его замыслу, это должно было несколько подстегнуть делегатов, но усилия пропали втуне. И только вскоре после десяти часов двери открылись и в проеме возник изможденный Джон Форд, за которым показались Энди Пауэлл и остальные двенадцать. Они сгрудились в конце коридора, а Джон и Энди выступили вперед, чтобы произнести речь.

– Это был трудный день, – начал Джон. – Но благодаря усилиям Боба и всех вас, нам удалось прийти к согласию. Обе стороны полагают, что пролонгацией забастовки ничего не будет достигнуто, а следовательно, по тщательном рассмотрении мы подготовили Совместное Заявление, которое и зачитает сейчас мой коллега.

Повисла пауза. Энди Пауэлл медленно развернул листок бумаги, который сжимал в левой руке. Один или два зрителя зашаркали в предвкушении ногами. Остальные прокашлялись за Энди. После чего он воздел заявление перед собой и громко прочел:

– Мы пришли к единодушному мнению, что должен соблюдаться принцип полного рабочего дня, однако ранние увольнительные могут выписываться в тех случаях и только тогда, когда этого требуют обстоятельства.

Последовала еще одна пауза.

– И это все? – спросил кто-то.

– Ну да, – подтвердил Энди. – Это все.

– А как же законные десять минут?

– Десять минут от восьми часов остаются в силе.

Это вызвало общий вопль восхищения, я четырнадцать делегатов принялись продолжительно пожимать друг другу руки, хлопать друг друга по спинам и взаимно друг друга поздравлять.

– Иными словами, – пробормотал Джордж, – мы вернулись туда же, откуда начали.

Возвращение к работе стало мероприятием достойным. Утром в среду, после целого дня «консультаций и соглашений» весь персонал прибыл на работу так, будто никакой забастовки и не было. Затем, в половине восьмого из ворот выехала колонна «УниФуров» во главе с фургоном, украшенным вымпелами. Складские рабочие обоих убеждений выстроились на рампе и наблюдали за ее выездом, ликуя и воодушевленно маша ей на прощанье. Таким образом они давали понять, что конфликт поистине и окончательно исчерпан.

Но даже так появление «УниФуров» на дорогах и улицах не произвело того эффекта, на который большинство из нас рассчитывало. Предполагалось, что конец раздоров будет с радостью воспринят широкими массами. И поэтому нас с Джорджем удивило количество странных взглядов, которые люди бросали на нас, едва мы выехали на Кольцевую. Мы просто потеряли счет тем, кто смотрел на нас и с презрением качал головой, словно говоря: «Позор так бастовать, да и только!»

Тем временем наши собратья-автомобилисты, похоже, стали нетерпимее к «УниФурам» на дорогах, нежели это бывало в прошлом, и некоторые поистине чинили нам препятствия. Поначалу я думал, что им просто жалко уступать нам дорожное пространство, остававшееся незанятым, пока мы пребывали в праздности, что само по себе выглядело довольно справедливо. Но когда нас подрезали в пятый раз подряд, я понял, что подобные действия подхлестывает чистая злоба.

– Что это со всеми такое? – спросил Джордж, когда одна машина обогнала нас, а затем притормозила, чтобы свернуть влево.

– Похоже, мы утратили популярность, – ответил я.

– Но мы только что выстрадали трехнедельную забастовку во имя сохранности Схемы! – возмутился он.

– Общественность на это смотрит иначе.

К счастью, общий объем нашей деятельности гарантировал, что вскоре «УниФуры» вновь станут королями транспортных магистралей. К середине дня третировать на дорогах нас почти перестали и мы снова влились в ткань повседневной жизни. Тем не менее в новом направлении мы свернули с Кольцевой с большим облегчением. В действие теперь вступили новые маршруты, и наш последний график включал в себя рейс в «Кружевной рай». Уже распогодилось, и мы весело катили дальше, я показывал Джорджу различные достопримечательности, замеченные мною во время контрольных поездок.

Но хотя Джордж и обращал внимание на удобные придорожные парковки и кафе, вскоре стало ясно, что больше его занимает грядущая встреча с Мартином. Ему очень хотелось посмотреть, как тот работает на своей, так сказать, территории, – на Джорджа огромное впечатление произвели сэндвичи Мартина. У меня сложилось ощущение, что методы коллеги интересовали его больше, чем ингредиенты, но и так мне было приятно разделять с ним предвкушение встречи, когда мы подъезжали к воротам депо «Кружевной рай». Внутри было спокойнее, чем обычно, и на первый взгляд введение новых графиков никак не повлияло на внутренний распорядок жизни. И тут я заметил, что на рампе стоит и разговаривает с Гарольдом, Мартином Эриком начальник – в новой, ловко подогнанной форме. Мы въехали во двор и нас там встретил Стив Мур – его только что назначили и выглядел он весьма довольным жизнью.

– Ты помалкивал, – заметил я, вылезая из кабины.

– А чего болтать? – ответил он. – Не хотелось, чтоб завидовали, а?

– Ты тут постоянно?

– Угу, – ответил он. – Первый начальник, назначенный в «Кружевной рай».

Я посмотрел на его серебряную кокарду, блестевшую на солнце, и понял, что для Гарольда и всех остальных жизнь никогда уже не будет прежней. Дверь конторы, простоявшая так долго запертой, теперь была распахнута настежь, словно приглашая Стива начать службу. А это означало – по меньшей мере, пока, – что пришел конец неспешным посиделкам за картами, иногда тянувшимся целыми часами. Карточный столик уже скромно сложили и задвинули с глаз долой, а трое складских рабочих развлекались, подметая пол. Затем Гарольд оседлал вильчатый погрузчик и подъехал разгружать нас.

– Весь день бегаем как заведенные, – сказал он. – Каждые двадцать минут фургон подъезжает.

– Ну, по крайней мере, вы теперь обозначены на карте, – ответил я. – И как вам пока Стив Мур?

– Сказать по правде, слишком усердный. Все время ходит и все проверяет.

– Ох боже мой.

– Да чего там, – отозвался Гарольд. – Скоро мы его приручим чаем и сэндвичами.

Сам интриганский характер этого замечания предполагал, что, несмотря на изменение обстоятельств, в «Кружевном раю» все было хорошо. Эрик, как обычно, бродил с широченной ухмылкой на физиономии, и у меня не было сомнений, что в механической мастерской Джим за работой насвистывает. Джордж и Мартин тем временем углубились в беседу на свою излюбленную тему.

– Я предпочитаю диагональный сэндвич, если это возможно, – говорил Мартин. – Хотя прямоугольная нарезка, конечно, лучше для походных закусок.

– Толщина средняя? – интересовался Джордж.

– Когда можно, да.

– А соль – по вкусу?

– Естественно.

Их обмену высказываниями положило конец прибытие во двор еще одного «УниФура», но я видел, что на моих глазах зарождается новая дружба. И в последующие дни я довольно-таки привык к разговорам о хлебных ножах, сырорезках и хрустящести латука, как будто эта парочка стремилась сказать новое революционное слово в деле общественного питания. Собирались они что-нибудь по этому поводу делать или нет – вопрос другой. Для большинства работников мысль покинуть Схему со всеми ее гарантиями и отправиться в окружающий мир была немыслима. Я едва мог припомнить полдюжины человек, решившихся на такой ход, и в каждом случае через несколько месяцев они возвращались в лоно. Тем не менее эти двое продолжали строить оптимистические планы. На той же неделе Джордж вышел на Сандро и восстановил доставку тортиков. А вскоре пригласил Мартина домой, познакомил с Трэйс, и все они, похоже, были готовы отныне жить счастливо.