Дебора Мартин - В плену сомнений

• Название: В плену сомнений
• Автор: Дебора Мартин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы

Во время помолвки сестры богатого английского графа неожиданно появляется ее муж, исчезнувший при загадочных обстоятельствах шесть лет назад. Он горит желанием отомстить той, которая, как он думает, обрекла его на годы мучений и скитаний, но страсть оказывается сильнее ненависти. Любовь, когда-то пылавшая в их сердцах, все еще жива, но сумеют ли они, преодолев горечь недоверия и разочарований, вновь найти путь к сердцу друг друга?

---

Но и одиночество было немногим лучше. Он чувствовал себя усталым и разбитым, а в голове все время вертелись последние слова Джулианы.

«Как создать мир»… Он ожидал, что Джулиана, как и накануне, станет сражаться, огрызаться, жаловаться, обвинять его в том, что он увез ее от этого проклятого жениха… Пока она поступала так, легко было считать ее кокеткой, легкомысленной и испорченной, разрушившей его жизнь из-за ничтожной прихоти. Легко было напоминать себе, во что ему обошлось ее легкомыслие.

Но, когда она прочла ему валлийские стихи — с прекрасным произношением, сохраняя старинные интонации, — вся его уверенность пошатнулась, и воспоминания нахлынули на него. Он вспомнил ту давнюю ночь, когда она, сидя у него на коленях, читала «Похвалу девушке», и каждое валлийское слово слетало с ее уст подобно дивной музыке. Ее лицо светилось от радости, с детским восторгом она принимала поцелуи, которыми он осыпал ее после каждой строфы. В ту ночь ничто не стояло между ними — ни сомнения, ни его бедность, ни его валлийское происхождение.

Воспоминание было столь ярким, что Рису пришлось покрепче сжать повод, чтобы вспомнить, где он находится. То, что она до сих пор обожала валлийскую поэзию, казалось, лишало его уверенности в своей правоте.

Обрывки их утреннего разговора опять зазвучали в его голове. Он был слишком зол тогда, чтобы слушать ее, но сейчас, в продолжение всей этой утомительной скачки, ее слова так и сверлили его мозг. Требование семьи аннулировать брак… Дарси со своими уговорами сохранить брак в тайне… Истинные причины ее новой помолвки… Все это, в конце концов, могло быть правдой.

Рис потер затекшую шею. Он больше не знал, что ему делать. Пусть Морган сомневался в виновности Джулианы, но два главных вопроса по-прежнему оставались без ответа: как Сент-Албансы разыскали молодоженов в трактире без помощи Джулианы и откуда стало известно об антианглийской деятельности Риса. И к тому же всякий раз, когда Воган вспоминал, как Джулиана бросается выгораживать своего смазливого маркиза, как ищет у него поддержки, кровь просто закипала у него в жилах.

И все же когда она говорила о неродившемся ребенке… Как дрожал ее голос! Страстное желание иметь его, читавшееся в ее сияющих зеленых глазах, не могло быть притворным! И сейчас это зажгло в сердце Риса желание, мучительное желание чего-то, о чем раньше он и не помышлял.

Его ребенок! Их ребенок. Будут их дети белокожими, как мать, или же смуглыми, как отец? А волосы? Вберут ли их волосы в себя огненное солнце, как у Джулианы, или же в них отразится мрак ночи, как у него?

От мыслей о детях он естественно перешел к мыслям о том, отчего они появляются. Выругавшись сквозь зубы, он крепче сжал ногами бока лошади. Животное рванулось вперед, но скачка не сняла напряжения. Он вспомнил, как Джулиана стояла перед ним в тонкой сорочке, не скрывавшей ни ее розовых сосков, ни темно-каштанового треугольничка волос между ног. А этот пьянящий запах лаванды, исходивший от ее тела… После всех этих лет он по-прежнему жаждал зарыться в ее волосы… вдыхать ее кожу… погрузиться между ее ног…

— Черт побери! — выругался он вслух. Он, кажется, просто сходит с ума от любви к ней, как, впрочем, сходил и все эти годы. Это всего лишь страсть, хотя и неодолимая. И он так устал с ней бороться!

Рис погнал лошадь к Ллинвидду, тщетно пытаясь привести в порядок свои мысли. А может, ему и не следует этого делать, размышлял он, низко склонясь к покрытой пылью лошадиной шее. Может, было ошибкой наказывать ее своим же желанием? Что обернулось наказанием и для него: он сам лишил себя возможности ласкать каждый дюйм ее тела, смотреть в ее прекрасное лицо, медленно и страстно дарить поцелуи.

Проклятье, он так и не поцеловал ее прошлой ночью! И вдруг он до безумия захотел этого поцелуя, захотел убедиться, что не придумал эту восхитительную страсть, которая когда-то соединила их. По правде, ему вовсе не хотелось, чтобы она легла с ним, словно шлюха, равнодушно дозволив овладеть своим телом. Он хотел, чтобы она стонала и извивалась под ним, чтобы сама искала его губы…

«Да, — сказал он себе, немного успокоившись. — Да, именно так». Он хотел пробудить в ней желание. И прекрасно помнил, как чудесно у него это получалось когда-то. И он пойдет на все, чтобы это случилось вновь. Он этого хочет, да и она тоже, что там ни говори.

Рис снова припомнил ее слова. «Создать мир»? Мир лучше всего создавать в брачной постели. Она права, перед ними — целая жизнь. И он даст ей понять; кто эту жизнь направляет, кто в доме хозяин. Он не допустит, чтобы радости плоти стали искуплением ее вины. Он не станет доверять ей, но спать с ней будет так часто, как сам захочет, и даже лучше, если она тоже будет получать от этого удовольствие.

Прошлой ночью она сказала, что боится быть соблазненной против собственной воли. Ну что ж, это тоже будет его месть! Так решил Воган, направляя лошадь к последнему перед Ллинвиддом подъему. О, заставить ее желать его, соблазнить ее, пользуясь ее же собственной слабостью! Эта мысль почти лишила его дыхания. С какой стати он должен воздерживаться? Она как-никак его жена. Он имеет право наслаждаться ее телом.

Рис въехал на холм и взглянул вниз на Ллинвидд. Комок подступил у него к горлу. Дом. Его дом. Он вернулся домой после шести лет отсутствия.

Сейчас он был даже рад, что избегал родных мест все эти годы. Теперь он возвращался сюда полноправным владельцем, и это только обостряло удовольствие. Ллинвидд принадлежал ему — каждый сад, каждое поле, каждая ферма. Теперь этого никто не сможет отрицать.

Рис глубоко вздохнул. Он наслаждался видом раскинувшегося у его ног поместья. Вот длинная аллея, ведущая к кованым железным воротам, внушавшим ему такое восхищение в детстве. Дальше, за воротами, служебные постройки и цветущий сад: персики, сливы. Слезы душили его. Господи, какими высокими стали тисы, посаженные его отцом! Самому Рису тогда было восемь. И сейчас, спустя двадцать лет, их темно-зеленая листва необычайно оживляла сад. Вдали виднелась усадьба; к главному корпусу — старинному сооружению из кирпича — примыкали флигеля, пристроенные еще его дедом. Солнечный свет отражался на крашенных белой краской перилах парадной лестницы, а дубовая дверь выглядела все такой же прочной, как раньше. Теперь, по прошествии почти семи лет, он опять может подъехать верхом к самому порогу и безнаказанно войти в дом своего детства.

Рис улыбнулся. Наконец-то он восстановил свое наследственное право, и никакие козни Сент-Албансов отныне не могут ему помешать.

Невольно Вогану опять припомнился утренний разговор с Джулианой: она прожила здесь все эти шесть лет. Он никак не мог и предположить такого. Чтобы она стала ухаживать за его поместьем! Сердце Вогана вновь болезненно сжалось. Прожив здесь столько времени, она, верно, все изменила по своему вкусу. Кое-что было заметно даже отсюда, с высоты холма: черепичная крыша на каретном сарае, новые пристройки к конюшне, теплица. Значит, она возродила былые традиции Ллин-видда, славившегося своими огурцами и тучными бахчами? Что-то еще она сделала?

Покачиваясь в седле, он вглядывался в дом, где родился и провел свое детство. Неважно, как похозяйничала в нем Джулиана, Ллинвидд отныне принадлежит ему. Если новшества окажутся толковыми, он их, конечно, сохранит. Но принимать решения будет сам. Она скоро поймет, кто здесь настоящий хозяин. И только тогда, когда она смирится и станет ему послушной женой, когда без принуждения разделит его ложе, он примет мир, который она предлагает.

Но не раньше!

12

Открывая дверь кареты, Рис улыбался, и это сильно обеспокоило Джулиану. Может, он поразмыслил над ее словами и нашел их разумными? Но, судя по хитрому блеску его глаз, это было не так. И все же что-то в нем изменилось… Она просто не могла определить, что именно.

Джулиана увидела своих слуг, спешивших вниз по лестнице, взбудораженных приездом хозяйки. Их было меньше, чем обычно, — закрывая дом, Джулиана многих на время распустила. Ухоженный, опрятный вид прислуги вызвал у нее чувство гордости. Во всяком случае, Рис не станет говорить, что она наняла нерях.

Едва Джулиана успела выйти из кареты, как к ней бросилась миссис Робертс, экономка.

— Миледи, мы не ждали вас, иначе бы подготовили дом. Боюсь, мебель еще под чехлами и не расставлена. — Она вопросительно посмотрела на Риса. — Но если вы пожелаете остаться, мы быстро приведем все в порядок.

— Спасибо, — произнесла Джулиана. — Мы будем… то есть… мистер Воган и я…

— Моя жена хочет сказать, что теперь мы постоянно будем жить в Ллинвидде и лишь изредка выезжать в Кармартен и Лондон.

Миссис Робертс так и раскрыла рот от удивления.

— В Ллинвидде? — Смысл его слов постепенно дошел до нее. — Ваша жена? — Она взглянула на Джулиану, ожидая ее подтверждения: — Миледи?

Широко улыбаясь, Рис по-хозяйски обнял Джулиану за талию. Он явно наслаждался в предвкушении того, как она будет сообщать слугам о своем замужестве шестилетней давности. Джулиана тяжело вздохнула и пожалела, что в свое время не сообщила ничего болтливой экономке. Теперь та уж наверняка насплетничает всей округе, и это с ее-то живым воображением и страстью посудачить с местными кумушками! Напустив на себя высокомерный вид, Джулиана обратилась к миссис Робертс: