Карл Маннергейм - Карл Густав Маннергейм. Мемуары

• Название: Карл Густав Маннергейм. Мемуары
• Автор: Карл Маннергейм
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00049-2

Воспоминания Карла Густава Маннергейма — политика и военачальника, дипломата и путешественника проливают свет на непростые моменты взаимоотношений России со своей северной соседкой — Финляндией, а также на многие тайны истории Европы XX века.

---

После того как Карельская армия выполнила свою задачу, я возвратил её заслуженного командующего генерала Хейнрихса на должность начальника генерального штаба, а генерал-лейтенанта Ханелла, находившегося на этом посту с июля 1941 года, назначил руководителем работ по строительству укреплений. Подобную задачу он уже однажды выполнил, успешно руководя такими масштабными работами.

Карельскую армию разделили на две группы, южную из которых под названием Олонецкой подчинили генерал-лейтенанту Оешу, а командовать северной, маселькяской группой поручили генерал-лейтенанту Лаатикайнену. Командиром 4-го армейского корпуса, действовавшего на Карельском перешейке, назначили вместо генерал-лейтенанта Оеша генерал-лейтенанта Эквиста.

Управление захваченной территорией Восточной Карелии с предыдущей осени осуществлял временный исполнительный орган во главе с полковником В.А.Котилайненом. В течение января 1942 года управление обрело окончательную форму; всю оккупированную территорию, за исключением прифронтовых участков, оставшихся под наблюдением фронтовых командиров, объединили в одну административную единицу и подчинили начальнику военной администрации, штаб которого находился в Петрозаводске. Начальником военной администрации назначили опять-таки полковника Котилайнена.

Прежде чем вернуть генерала Хейнрихса на пост начальника генерального штаба, я командировал его в германскую Ставку, находившуюся в Восточной Пруссии, чтобы он познакомился с воззрениями немцев на их последние крупные неудачи и разузнал, каковы их ближайшие планы.

По возвращении генерал Хейнрихс рассказал, что катастрофа, произошедшая в центре восточного фронта, произвела на Ставку огромное впечатление. Когда он посетил Гитлера, тот, возложив ответственность за провал на ненадёжные сообщения метеорологической службы, заявил, что вражеская пропаганда слишком преувеличивает неудачи. По словам Гитлера, общее число обмороженных не более нескольких десятков, а не тысячи, как утверждает пропаганда. Рейхсканцлер заявил также о своей уверенности в том, что горький опыт, показавший непригодность некоторой части военной техники действовать в условиях жестокого мороза, явится стимулом к новым усилиям, с помощью которых трудности будут преодолены и путь к окончательной победе будет расчищен. Фронты с юга и с юго-востока от Ленинграда будут восстановлены в прежнем виде. Начальник генерального штаба генерал-полковник Гальдер произвёл впечатление весьма уставшего и подавленного человека. По его высказываниям, военный поход в Россию стал для немцев непомерно дорогим. Одним из решающих факторов, повлиявших на это, он считает боевой дух русских, который наряду с превосходством в живой силе принёс успех.

В конце января 1942 года меня посетил президент республики, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Особо остро стоял вопрос со снабжением, поскольку наша страна в плане продуктов питания в огромной степени зависела от Германии. Урожай был слабым, и, кроме того, уборка его страдала оттого, что женщинам, оставшимся одним, было трудно выполнять все обязанности по хозяйству. На западе у нас была связь с одной только Швецией. Нам требовалось во что бы то ни стало сохранить свою независимость от Германии и свободу действий, но в то же время мы должны были действовать так, чтобы не нанести вреда импорту продуктов питания. Коснувшись общей военной ситуации, я заметил, что моя вера в способность Германии успешно завершить войну поколеблена, поскольку выяснилось, как слабо немцы подготовились к зимней кампании, и я бы не считал совершенно невозможным их полное поражение на восточном фронте.

Во время беседы мы коснулись также деятельности посла СССР в Стокгольме: было известно, что через шведского министра иностранных дел Гюнтера она зондирует возможности установления контактов с Финляндией. Президент Рюти и я пришли к единому мнению, что в настоящий момент одна лишь ситуация с продовольствием, не говоря уже о факторе военной мощи Германии, делает невозможным встречный выход на русских. Этот факт вражеская пропаганда, несомненно, использовала бы в своих интересах, что могло бы привести к конфликтам с немцами.

В начале февраля на повестку дня вновь встал вязкий спорный вопрос о Мурманской железной дороге. Несколько раньше генерал горных егерей Дитл был назначен командующим немецкими войсками в Лапландии, которые сейчас были сведены в 20-ю горную армию со штабом в Рованиеми. Во время встречи со мной генерал Дитл настойчиво пытался добиться решения о проведении совместной операции, в результате которой финская армия должна была бы захватить город Сороку на берегу Белого моря. Но это было лишь мечтой, которую я был вынужден отвергнуть.

Прошло несколько дней, и я получил письмо генерал-фельдмаршала Кейтеля, в котором тот опять повторил это предложение и одновременно сообщил, что для поддержки операции будет выделено большое количество самолётов. Моё отрицательное отношение к предложению Кейтеля базировалось на том, что я считал его опасным как с военной, так и с политической точки зрения. Хотя я полагал, что возможности перерезать мурманскую дорогу существуют — например, в каком-нибудь пункте южнее Сороки, — всё же такая операция стала бы для нас прологом заведомо проигрышного сражения. Русские, несомненно, приложили бы все силы для восстановления перевозок через Мурманск, а немцы не смогли бы оказать нам эффективной помощи, ибо их базы находились далеко отсюда. Моя позиция относительно предложения немцев об участии наших войск в операциях против Мурманской железной дороги оставалась отрицательной, и об этом, приехав в Хельсинки, я сообщил президенту Рюти. После того как президент сказал, что он придерживается того же мнения, я послал генерал-фельдмаршалу Кейтелю письмо с отрицательным ответом.

Единственным перемещением фронта, которое можно было считать на этом направлении необходимым, было выдвижение вперёд позиций в полосе Ругозеро-Маселькя, необходимое для сокращения линии фронта. Это мероприятие предложил осуществить главный квартирмейстер генерал-майор Айро, сообщив, что большая часть войск, необходимых для этой операции, находится на выгодных исходных рубежах. В соответствии с разработанным им планом операции, позиции следовало перенести вперёд на уровень станции Парандово, находящейся между Петрозаводском и Сорокой, всего лишь на расстоянии 50 километров от Мурманской железной дороги.

Но и этот план я был вынужден отвергнуть, поскольку считал, что русские даже в столь узкой операции усмотрят стремление перерезать Мурманскую железную дорогу. Учитывая политическую роль такой попытки, я хотел всё же довести мою точку зрения до сведения президента республики. К моему огромному удивлению, вскоре после нашей встречи я получил от него длинное письмо, в котором он излагал абсолютно то же самое, что я говорил ему и на основании чего выступал против наступления в этом щепетильном направлении. Это письмо фигурировало среди документов на суде над военными преступниками. Посторонний наблюдатель легко может составить мнение о том, рассматривает или отвергает президент в этом письме соображения, высказанные мною по поводу вышеупомянутого манёвра. В действительности же президент Рюти и я, как во время нашей встречи 24 марта, так и позднее, придерживались единого мнения, что нет никакой необходимости проводить операцию против Мурманской железной дороги. Поэтому слова президента, сказанные им на суде над военными преступниками: «24 марта 1942 года главнокомандующий посетил меня в Хельсинки и предложил план этого военного манёвра, заявив, что сначала наступление поведётся только на Парандово; одновременно он сообщил, что войска, в основном, уже находятся на исходных позициях...» — следует рассматривать как результат недопонимания или же забывчивости.

В это время генерал Эрфурт, явно по инициативе генерала Дитла, вновь поднял вопрос о подчинении мне немецких войск, действовавших в Лапландии, но и на этот раз ему пришлось удовольствоваться ответом, что эта идея меня не интересует, о чём я и просил доложить шефу. Об иной позиции не могло быть и речи уже из-за огромного интереса, который немцы проявляли к планируемому наступлению на мурманскую дорогу. Если бы за осуществление этой затеи отвечал финский главнокомандующий, вне зависимости от того, чьи войска участвовали бы в операции, финские или немецкие, Финляндия несла бы ответственность за саму операцию и за её политические последствия. Кроме того, следовало учитывать и то обстоятельство, что в подчинение командующего лапландской немецкой армией входила норвежская прибрежная полоса Северного Ледовитого океана. Если генерал Дитл оказался бы подчинён мне, я стал бы ответственным за военные мероприятия немцев на этой территории Норвегии, куда они пришли не как братья по оружию, а как оккупанты на правах победителей.