Андрей Малахов - Мои любимые блондинки

• Название: Мои любимые блондинки
• Автор: Андрей Малахов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-19786-9

Как заманить на ток-шоу Николая Баскова? Где теряет килограммы московская элита? На каком кругу ада уготовано место Маше Малиновской? И чем помимо работы с трудом, но все-таки успевают заниматься ведущий самого популярного ток-шоу страны и его любимые редакторы-блондинки? Жизнь в кадре и за – именно этому посвящен роман известного телеведущего Андрея Малахова «Мои любимые блондинки», написанный в жанре черной комедии.

На вопрос, что здесь правда, а что нет, Малахов (писателем себя категорически не считающий и потребовавший в связи с этим, чтобы весь тираж был отпечатан на вторсырье) отвечает: «Как в жизни, 50/50». И еще; когда вы будете читать эту книгу, не забудьте включить телевизор (только Первый канал!), пусть даже без звука. Рейтинг не должен упасть ни при каких обстоятельствах. Не переключайтесь!

---

– А-але? – после обеда Юля расслабляется и не так орет в трубку. – Нет!

На нее любо-дорого смотреть: трубка плотно прижата плечом к уху, перед глазами на столе – какой-то глянец. Гороскопы изучены с утра, фэшн – во время обеда, наступило время для светской хроники.

– Сразу предупреждаю, – лениво общается она с кем-то, разглядывая платье Юлии Визгалиной в Harper's Bazaar, – на пятницу у нас билетов нет.

Похожее платье Юля видела в эти выходные на Черемушкинском рынке.

– А? Нет, говорю, на пятницу билетов. У нас в гостях «Фабрика звезд»… Вы что, не понимаете, что это такое? – Юля перекладывает трубку к другому уху. – Я вас умоляю… билеты есть только через две недели. Даже не думайте!

Ее внимание привлекают две неопознанные девицы в вечерних нарядах. «Страшные какие», – думает Юля. Потом она качает головой – новый цвет волос Ирины Понаровской наводит ее на мысль, что меняться так часто не стоит, даже если ты внутренне готова к переменам. Та-ак, а это кто?!

– Ларис! – кричит она и спохватывается. – Это я не вам. Что? В четверг? В четверг у нас тема «Мой мех – мой грех». – Юля машет рукой Ларисе, чтобы та подошла, и прикрывает трубку одной рукой. Пальцем другой она тычет в чью-то фотографию. – Смотри! Эту даже по имени стали подписывать…

– Среда? – она снова на трубке. – Сейчас посмотрю… Тема «Я готова на это!» про пластические операции… Интересно… Это я не вам!

Наша Барби внутренне не была готова на пластическую операцию, но сейчас, разглядывая героинь светской хроники, она вдруг подумала, что сама бы лично разослала им всем пригласительные. Вот кто по-настоящему украсил бы массовку в 14-й студии на эфире, посвященном жертвам пластической хирургии…

– Вы меня слышите? 200 посадочных мест, 350 билетов разослано!

Изучение светской хроники продолжается. Сергей Зверев – на каждой странице. «Наверное, – догадывается Юля, – у него открылось второе дыхание. И все после нашей программы. Он был такой смешной!» Этот эфир Юле хорошо запомнился, потому что она получила комплимент от рыцаря ножниц: маэстро сказал, что у нее очень сексуальная кофточка. Приятно.

– Вторник, вторник… Нет. Во вторник у нас Лолита собирается замуж. Ее избранник Саша Зарубин делает у нас на эфире предложение – там ваще ажиотаж!

Пытливый взгляд Юли замечает, что вот уже вторая вечеринка с Шахри Амирхановой проходит без Бориса Ельцина-младшего. Юля внимательно следила за судьбой этой семьи вообще и этого отпрыска в частности. Однажды на свой день рождения она даже испекла любимый торт Наины Иосифовны «Поцелуй негра» и притащила его в редакцию. Миша тогда сказал, что такое название неполиткорректно.

– Понедельник… Понедельник, – Юля делает вид, что размышляет. Она действительно размышляет, но о другом: ее взгляд упал на актрису, которая участвовала в передаче «Я работаю без одежды». «Надо же, – восхищается Юля, – бывшая стриптизерша, которая сидела у нас в зале, теперь – звезда модного сериала… Надо же, как растут люди!»

– Понедельник… Сиамские близнецы Зита и Гита, а потом у нас тема «Пять мужей и больше»… Але! Я ж вам русским языком говорю, женщина…

– Юля!!!

Иногда Генриетта появляется так неожиданно, что может ошеломить самого Бэтмена, и орет так пронзительно, что способна заглушить Марию Шарапову. Юля ойкает и бросает трубку.

– Это что такое! Вы что, на рынке? Нет! Ну так вы там скоро окажетесь!!!

Юля сидит ни жива ни мертва: изученные с утра гороскопы никаких репрессий со стороны начальства не предвещали.

Выжатый как лимон возвращаюсь с работы. Поднимаюсь по лестнице и вижу Анну Ивановну, мою соседку с нижнего этажа. Приятная пожилая женщина, одинокая пенсионерка. Иногда я заношу ей кое-какие продукты.

– Ой, я вас так хотела сегодня застать, – у нее тихий приятный голос. – У вас такая замечательная программа была.

Днем был эфир про сиамских близнецов Зиту и Гиту. В студии они встретились со своими родителями, а потом няня знаменитых в советские времена близнецов Кривошляповых рассказывала о том, как тяжело умирали ее подопечные…

– Я так плакала, так плакала, – Анна Ивановна утирает слезы, – Андрюша, может, вы зайдете ко мне на чашку чая?

Дальше коридора в этой квартире я еще не был. Надо же, я думал, что подобные интерьеры можно увидеть только в кино… Все очень чисто, очень аккуратно. Огромный дубовый буфет с вставками из цветных стекол, круглый столик с ажурной белой салфеткой посередине, этажерка с фигурками Ленинградского фарфорового завода, зеленая лампа, и почему-то на кровати лежит огромный механический будильник. Я даже не помню, когда видел последний раз такой…

– Сломался? – я киваю головой на этого монстра.

– Нет, – Анна Ивановна отрицательно качает головой. – Знаете, Андрюша, так одиноко… – Она садится на кровать и берет в руки часы. – Муж умер много лет назад, и все это время я ложусь спать с будильником. Он тикает, а мне кажется – его сердце рядом со мною бьется… – Анна Ивановна достает из кармана вязаной кофты платок и вытирает повлажневшие голубые глаза. – Если бы не телевизор и не ваша программа…

У нее очень добрая улыбка.

– Вот вы мне скажите, Андрей, – она прячет будильник под подушку и ведет меня на кухню пить чай. – Откуда вы берете этих героев? Где вы их выискиваете?

– Ну как же, Анна Ивановна, – я сижу на ветхозаветной табуретке и глаз не могу оторвать от полки с жестяными баночками, на которых написано «мука», «пшено», «сахар»… – Люди звонят, приезжают…

– Как можно звонить, ну вы скажите, – она смотрит на меня осуждающе, – как можно звонить? Я видела эту женщину, которая стоит на голове. Ну пусть она стоит у себя дома. Зачем же приезжать на телевидение и стоять на голове, когда смотрит вся страна? – Не дождавшись от меня ответа, Анна Ивановна продолжает: – А та женщина, которая сделала себе вместе с дочкой… Как это называется, когда булавки везде, – пирсинг? – Я киваю головой. – У нее голова на плечах есть?

Анна Ивановна угощает меня чаем с баранками и лимонными дольками.

– Вам, Андрюша, конечно, лучше бриться, – от всей души советует она мне. – Вы такой интеллигентный. И что они вам с волосами делают? Почему они гладкие? Не нужно вам это совсем…

Слышал бы Стасик эти комментарии… Что касается меня, то я давно привык, что иногда, потратив сотни часов на переговоры с будущими героями, потеряв море крови и нервов, ты выходишь в эфир, но все, что запомнят о тебе зрители, – это милая прическа, симпатичный свитер и очередная сплетня в интернете. Для Анны Ивановны, в частности, было важно, побрился я сегодня или нет. Но по сравнению со многими «замечаниями» критика в устах этой пожилой женщины звучала почти как похвала – так искренне, желая только лучшего, общаются с детьми матери и хорошие учительницы начальных классов.

– А у меня тоже будет большая стирка! – мы прощаемся около двери, и она, улыбаясь, смотрит на меня снизу вверх. – Нам, пенсионерам, выделили деньги на покупку стиральной машины, – глаза Анны Ивановны начинают сиять. – Вот. Скоро должны привезти устанавливать.

На ее двери два замка и цепочка. Она долго это все отпирает и говорит:

– Как-то вы устало выглядите, Андрюша. Все-таки странная у вас профессия. Вот хорошо актерам – снялся один раз, и всю жизнь тебя помнят. А вы живете, пока вас показывают. – И лицо моей соседки вдруг становится очень печальным. – Вы должны обязательно помнить, что есть еще жизнь, помимо всего этого… Вы же не хотите в старости засыпать с будильником?

Мы проезжаем мимо казино в Марбелье.

– Скажи, – Марина нежится в лучах заходящего солнца, – вот если бы ты выиграл миллион, что бы ты с ним сделал?

В Испанию мы прилетели вчера. Но о том, что мы летим не просто в Испанию, а в гости, я узнал только в Шереметьево-2, когда заинтересовался содержимым двух Марининых чемоданов.

– Дорогая, мы же вроде на пару дней собирались…

– Это для Муси. Там платья, всякие штучки, туфельки, – она счастливо улыбается. – Вот посмотришь на ней, какая красота. Я так долго ждала этих последних коллекций!

Я растерян:

– Муся?

– Ну да! – она вызывающе смотрит на меня. – Ты же сам просил познакомить тебя с моей дочкой. Забыл?

– Но я же не знал, что она в Испании!

– Ну, так и что бы ты сделал с миллионом?

Дочка Муся вместе с игрушечным щенком, умеющим ходить, скулить и гавкать, которого я успел купить при пересадке в Гамбурге, благополучно уложена спать, ее чудесные новые платья с любовью развешаны на плечики, няня получила знатный нагоняй за какую-то провинность, а мы едем в ресторан.

– Ты знаешь, наверное, купил бы тебе кольцо, как у голливудских звезд, с бриллиантом, – я надеваю воображаемое кольцо ей на палец и целую руку, Марина смеется. – С очень большим бриллиантом, – и я с видом оценщика начинаю любоваться на мираж камня. – Потом дал бы деньги на строительство церкви у себя в городе и, может быть, свозил бы куда-нибудь своих редакторов отдохнуть. Они давно нигде не были. А ты?