Эмма Маклохлин - Дневники няни

• Название: Дневники няни
• Автор: Эмма Маклохлин
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-022183-5, 5-9660-0063-8

Лучший способ для студентки подзаработать — устроиться няней к четырехлетнему отпрыску весьма состоятельной семьи.

Всего-то и надо — иметь терпение, забыть о собственных амбициях и… не терять чувства юмора, даже когда приходится работать дни напролет!

Дитя, конечно, не сахар…

Его родители — просто ночной кошмар наяву…

Зато рядом — весьма обаятельный сосед. Уж он-то наверняка не даст юной няне скучать по вечерам!

---

— Может, Санта принесет это тебе, Салли.

— НееееЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — воет она.

— Чем могу помочь? — спрашивает продавщица, нацепившая красную блузку и застывшую улыбку.

— Ищу ночник-Гровер.

— По-моему, мы продали всего Гровера.

После получасового стояния в очереди что-то подсказывает мне, что это не совсем так.

— Давайте посмотрим.

— Да, давайте.

Мы идем в секцию ночников, где перед нами предстает целая стена Гроверов.

— Простите, все сразу же ушло, — говорит она, качая головой, и поворачивается, чтобы отойти.

— Да вот же он, — произношу я, поднимая ночник.

— А-а, этот синий парень?

Именно синий!

Нет, не стоит заводиться. Никто в «Варне энд Ноубл джуниор» даже не слышал о «Дил-дил-крокодил». Да и тут то же самое. Не драться же теперь с ней!

Стоя в очереди на упаковку подарков, я пользуюсь возможностью попрактиковаться на рыдающих детишках в трансцендентальной медитации.

В понедельник утром миссис N. просовывает голову в кухню, где я режу фрукты.

— Няня, вы мне очень Нужны. Я ездила в «Сакс» за подарками для обслуги и, как последняя дурочка, забыла чеки на бонус. Я оставила пакеты в камере хранения и поэтому прошу вас вложить туда чеки. Только, умоляю, не перепутайте. На конверте написаны имена. Джастин получает сумочку от Гуччи, миссис Баттерс — хозяйственную сумку, домоправительница — спортивную, а бумажники — для преподавателей музыки и французского. Обязательно потребуйте подарочную обертку и скорее возвращайтесь домой, лучше на такси.

— Без проблем, — откликаюсь я, взволнованно прикидывая, куда впишусь сама. Между Гуччи и спортивной сумкой?!

Во вторник Грейер пригласил в гости Эллисон, очаровательную китаяночку из своего класса, которая с гордостью объявляет всем любопытным, что у нее два папы!

— Здравствуйте, няня, — неизменно приветствует она, приседая. — Как ваши занятия? У вас шикарные туфли.

Она просто убивает меня!

Стоит мне приняться за мытье кружек из-под горячего какао, как звонит телефон.

— Алло? — говорю я, аккуратно вешая полотенце на дверку духового шкафа.

— Нэнни? — нерешительно шепчет кто-то.

— Да, — отвечаю я растерянно.

— Это Джастин, из офиса мистера N. Я так рада, что застала вас! Не могли бы вы сделать мне одолжение?

— Разумеется, — отвечаю я.

— Мистер N. просил меня выбрать кое-что для миссис N., а я не знаю точно, какого дизайнера и какие цвета она предпочитает.

Похоже, бедняжка в полной панике.

— Не знаю, — бормочу я, озадаченная. И почему не смогла запомнить вкусы и размеры работодательницы? — Погодите немного.

Я иду в хозяйскую спальню и беру отводную трубку.

— Джастин!

— Да? — шепчет она.

«Интересно, где она прячется? Под столом или в дамской комнате?»

— Ждите, сейчас пойду в чулан.

На самом деле «чулан» — это большая шоколадно-коричневая гардеробная с длинной бархатной скамьей. Паранойя миссис N. дошла до такой степени, что она твердо убеждена, будто я не только ежедневно шарю здесь, но и прямо в эту минуту надеваю ее нижнее белье. На самом деле я обливаюсь холодным потом и гадаю, не стоит ли попросить Джастин перезвонить через несколько минут, а самой пока связаться с миссис N. и убедиться, что в данный момент она далеко-далеко от дома.

Но несмотря на все страхи, я принимаюсь ворошить содержимое шкафов и отвечать на вопросы Джастин:

— Размер два… Эррера… Ив Сен-Лоран… Обувь — семь с половиной, Феррагамо, Шанель… Сумочки все от Гермеса, никаких внешних карманов, и она ненавидит «молнии»… Не знаю, может быть, жемчуг? Она любит жемчуг.

И так далее и тому подобное.

— Вы моя спасительница! — изливается Джастин. — Да, еще одно. Грейер занимается химией?

— Химией?

— Мистер N. велел купить ему набор для химических опытов и туфельки от Гуччи.

— Да ну?

Мы дружно смеемся.

— «Король-лев», — поясняю я. — Он обожает все, что имеет отношение к «Королю-льву», «Аладдину», «Винни-Пуху». Ему ведь всего четыре.

— Еще раз спасибо, Нэнни. Веселого Рождества!

Повесив трубку; я оглядываю гору кашемировых свитеров. Подумать только, для каждого выделены отдельная обертка и чистый ящичек! Целую стенку занимают туфли, в которые втиснуты атласные треугольнички. На вешалках-тремпелях висят ряды осенних, зимних и весенних костюмов, рассортированных слева направо по оттенкам, от светлых к темным. Я нерешительно выдвигаю ящичек. Каждая пара трусиков или чулок, каждый лифчик лежат в застегивающихся на «молнию» мешочках с этикетками: «Лифчик, Анро, белый», «Чулки, Фогал, черные».

С ума сойти!

В дверь звонят, и я подскакиваю футов на шестнадцать, Немного прихожу в себя, только когда Грейер впускает Генри, отца Эллисон. Закрываю ящичек и спокойно выхожу в холл, где Генри ошеломленно наблюдает, как Грейер и Эллисон пытаются удушить друг друга новыми шарфами.

— О'кей, Элли, я начинаю готовить ужин. Пойдем со мной, поможешь.

Ему наконец удается поймать ее, зажать между коленями и завязать шарф.

Я снимаю с вешалки ее маленькое суконное пальтишко. Генри нахлобучивает на нее шапку, берет на руки и тащит в вестибюль.

— Попрощайся с Эллисон, Грейер, — приказываю я, и он принимается энергично махать руками.

— До свидания, Грейер. Спасибо за прекрасный день. Au revoir, няня! — кричит она, как только двери лифта открываются.

— Спасибо, няня, — кивает Генри, разворачиваясь и случайно въезжая ботиночком Эллисон прямо в еще одного члена семьи N.

Миссис N. охает и отскакивает.

— Мне так жаль, — извиняется Генри, видя, что Эллисон от страха зарылась личиком в его шею.

— О, ничего страшного, все в порядке. Весело было?

— Да! — дружно орут дети.

— Что же, — бормочет Генри, — пора готовить ужин. Ричард скоро вернется. А мне нужно еще снять с антресолей украшения.

— Ваша няня выходная? — спрашивает миссис N. с понимающей улыбкой.

— О, у нас нет няни…

— Зато у нее целых два папы, чтобы вешать игрушки, — вмешивается Грейер.

— Боже, — поспешно вмешивается миссис N., — как же вы справляетесь?

— Ну… вы понимаете, детство бывает только раз.

— Да, — сухо цедит она. — Грейер, попрощайся.

— Я уже, ма. Ты опоздала. Двери смыкаются.

Этим же вечером, только гораздо позже, я еду вниз, полусонная, мечтающая о прогулке по набережной Сены под звуки «Жизни в розовом цвете». Двадцать второе декабря, двадцать минут первого ночи. Еще двадцать четыре часа, и впереди целый свободный месяц с денежками в кармане.

— Спокойной ночи, Джеймс, — прощаюсь я со швейцаром как раз в ту минуту, когда он открывает дверь для Г.С., розовощекого, с пакетом из бакалеи.

— Привет. Только с работы? — спрашивает он улыбаясь.

— Угу.

Ох, только бы продержаться, не стоять перед ним с собачьими глазами и высунутым языком!

— Здорово вы Христа славили! Это ты его научила?

— Впечатляет? — осторожно спрашиваю я, стараясь не улыбаться.

«Довольно трепотни, где мое свидание?!»

— Слушай, — начинает он, разматывая шарф, — ты сейчас свободна? Мне нужно сбегать наверх. Ма на ушах стоит с этой рождественской выпечкой, а у нас ваниль кончилась.

«Ох! Сейчас?!»

«Ладно, я на все согласна».

— Да, конечно.

Пока цифры на маленьком табло бегут от одиннадцати и обратно, я быстро подлетаю к зеркалу и начинаю с безумной скоростью прихорашиваться. Надеюсь, я не окажусь занудой. Надеюсь, и он не зануда.

Я пытаюсь вспомнить, брила ли ноги утром. «Черт, я с ума сойду, если он все-таки зануда. И хорошо бы отказать ему в эту ночь. Нельзя же сразу укладываться с ним в постель».

Заметив, что лифт почти спустился, я наскоро накладываю блеск на губы.

— Эй, ты уже поела? — спрашивает он, когда Джеймс открывает нам дверь.

— Спокойной ночи, Джеймс! — восклицаю я не оборачиваясь.

— Это зависит от того, что ты подразумеваешь под едой. ЕСЛИ назвать ужином горсть крекеров и пару тортеллини без соуса, тогда я сыта по горло.

— Куда пойдем?

— Ну…

Я задумываюсь.

— Единственные заведения, где кухни еще открыты, — это кафе при гостиницах и пиццерии. Выбирай.

— «Пицца» звучит неплохо. Как по-твоему?

— Все, что не в этом здании, звучит потрясно!

— Садись на мою куртку, — предлагает он, закрывая пустую коробку из-под пиццы. Ступеньки Метрополитен-музея заледенели, и холод просачивается сквозь джинсы.

— Спасибо.

Я подкладываю под себя голубую ткань с начесом и провожу взглядом вдоль Пятой авеню, пока не натыкаюсь на мерцающие огоньки отеля «Стенхоуп». Г.С. вытаскивает из бумажного пакета мороженое в белой коробочке.

— Ну, как работается на девятом этаже?

— Тоскливо и странно. В этой квартире столько же праздничного тепла, сколько в морозилке, а снеговик бедняги Грейера в одиночестве висит в его шкафу, потому что она не позволяет ему повесить игрушку где-то еще.