Джульет МакКенна - Удача игрока

• Название: Удача игрока
• Автор: Джульет МакКенна
• Издательство: ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5–17–014998–0

Это – мир Эйнаринна.

Мир, в котором правит магия. Магия, подвластная лишь избранным – живущим вдали от людских забот и надежд. Магия великих мастеров, познающих в уединении загадочного острова Хадрумала тайны стихий и секреты морских обитателей.

Мир, в котором настоящее неразрывно связано с прошлым, а прошлое – с будущим.. Но до поры до времени прошлое молчало.

До поры, когда лучшая из воровок и мошенниц Эйнаринна, Ливак, приняла весьма выгодное предложение – и отправилась на поиски тайны древней, великой магии эльетиммов.

К Лесу, где обитает, как говорят, странный Лесной Народ, в песнях которого, быть может, и остался последний ключ к разгадке секрета эльетиммов…

---

Грен и Сорград замедлили шаг и остановились, вполголоса совещаясь. Потом разделились, порыскали вокруг будто гончие и через некоторое время вернулись к нам с Узарой.

– Мы их потеряли, – без обиняков заявил Грен. – След становился все слабее и слабее, а теперь совсем исчез.

– А это не произошло бы в любом случае, если б кому-то понадобилось избежать преследования? – спросил Узара, осторожно выбирая слова.

Сорград шагнул вперед и вдавил сапог в мшистый клочок земли.

– На каменистой почве, на твердой грязи, может быть, даже на толстой лесной подстилке, если ты очень осторожен. Но не на этой местности.

– И мы можем проследить мышей по каменистой осыпи, если захотим, – добавил Грен с ноткой угрозы.

Мы посмотрели на глубокий отпечаток Сорградовой ноги, затем на мягкую нетронутую землю со всех сторон.

– Они пели «Балладу о поисках Мазир», – заметила я магу. – Я найду ее в книге, если желаешь.

Узара кивнул.

– Хорошо. Тогда давайте посмотрим, не даст ли моя магия лучших результатов, чем ваше знание леса.

Я промолчала, а братья обменялись насмешливым взглядом. Узара небрежно покапал с ладони зеленый магический свет, и отпечаток сапога во мху наполнился водой. Слегка нахмурясь, маг встал на колени и наклонился ближе. Грен, безразличный к этим фокусам, дергал траву для осла, поглаживая его бархатный нос. Я наблюдала за лицом Сорграда, на котором любопытство соседствовало со скептицизмом. Птичье пение лилось со всех сторон, лесные создания порхали туда-сюда, не интересуясь нашими заумными делами.

Я усмирила свое нетерпение. Узара должен прийти к этому выводу сам, без подсказок и понуканий, иначе он никогда не признает, что это был его собственный вывод. Я засунула руки, в карманы и потрогала мои руны-кости. Сорград подмигнул мне, заметив, как я отворачиваюсь, чтобы не прожечь взглядом затылок мага. Я подавила смех.

– Я не могу их найти, – изрек Узара с неподдельным изумлением. – Я не могу найти абсолютно никаких следов!

Я прикусила язык.

– Чем еще можно это объяснить, кроме Высшего Искусства? – заметил Сорград нейтральным тоном.

– На таком расстоянии, за такое время, учитывая, сколько дней мы провели с ними… – Узара задумчиво потер губу. – Знаете, я действительно не могу ничего придумать.

Высокомерие, внушающее магам, что они никогда не ошибаются, оказалось монетой с двумя сторонами, не так ли? Я медленно выдохнула.

– Теперь ты мне веришь?

– Думаю, твоя идея заслуживает внимания, – обронил маг.

– Ну, что мы делаем теперь? – Грен снова подошел к нам, усмехаясь. – Ты готов признать, что этот Народ владеет Высшим Искусством? Но теперь они ушли, и мы потеряли их. Будем искать другую группу?

– Я допускаю, что Народ имеет реальное Высшее Искусство, но все равно у них нет никаких ясных знаний, ничего, что мы могли бы сразу применить, – помрачнел Узара.

– А как же песенник? – возразила я.

– Спой мне что-нибудь, и пусть оно сработает, – с вызовом потребовал маг. – Ты действительно искренне в это веришь, чтобы пробудить эфирную силу? Покажи мне, как объяснить это Планиру, ученым, работающим с Гуиналь. Покажи мне, как использовать это против эльетиммов!

– Шелтий могли бы, – услужливо подсказал Сорград.

– Что? – одновременно воскликнули мы с Узарой, поворачиваясь к смеющемуся горцу.

– Вы же за этим хотели идти в горы, верно? Просить помощи Шелтий? – Грен посмотрел на брата в легком недоумении.

– О чем это вы не сказали нам? – грозно спросил Узара. Я встала между ним и Сорградом. Единственный человек, от которого Сорград потерпит такой тон, это я.

– Кто такие Шелтий? Я никогда не слышала этого слова. Лицо Сорграда было чистым пергаментом – ничего не прочесть.

– Они хранят саги и истории гор. Если какой-нибудь аниатимм знает об эфирной магии, то это Шелтий. Те солуране выпрямили ногу Хэлис, когда ее бедро уже полгода как зажило – то же самое, говорят, делают Шелтий.

– Сэдриновы потроха, что ж ты раньше не сказал? – рассердился Узара. – Почему мы теряли здесь время?

– Потому что мы все равно сначала шли в Лес. – Я шагнула ближе, и маг попятился. – Еще рано подниматься в горы, и нам нужен был длинный маршрут, чтобы избежать стычек в Ущелье.

Узара благоразумно отступил.

– Тогда предлагаю вернуться на тракт и продолжить путь.

Он подхватил недоуздок осла и энергично зашагал вперед. По крайней мере гадание помогло ему сориентироваться.

Я покосилась на Сорграда, но он не решался смотреть мне в глаза. Я сохранила спокойствие: он объяснит мне, в чем дело, в свое время. Затем, как только мага не окажется рядом, я устрою ему головомойку за то, что не рассказал мне все раньше.

Глава 5

Когда император пожаловал моему мужу гидестанские поместья в знак признания его заслуг на западе, я впервые встретилась с Людьми Гор и услышала их печальные саги. Эта песня, часто звучавшая на Солнцестояние, напоминает нам, что жизнь в горах бывает так же сурова, как тамошний климат, и нам следует с большим пониманием относиться к резкости горцев в общении с теми, кто взращен в более ласковых землях.

Сидели волки на высокой круче
И пристально глядели на убитых.
Едины в смерти слабый и могучий —
Все вписаны они в кровавый свиток.
Вот из шеренги тех, кто чудом выжил,
Кто на ногах своих еще стоял,
Могучий человек во гневе вышел,
И в снег воткнул топор, и так сказал:
«Того, кто подло учинил измену,
Кто распалил смертельную вражду,
Поправ тем самым волю Мизаена, —
Немедля привести ко мне! Я жду».
И люди привели к нему злодея,
И на колени бросили его.
От ненависти войско, свирепея,
Презрело с тварью кровное родство.
«Ты, отщепенец, жаждал править нами!
Да будет Мизаен тебе судьей
И тем, кого ты лживыми словами
Увлек на бой неправый за собой.
Ступай на север, сей на льдине ложь!
Коль вздумаешь вернуться – ты умрешь!»
Других безродных догола раздели
И, нанося удары, гнали вон;
А тех, кто не был скор и плелся еле,
Рубили не щадя со всех сторон.
Старейшины сошлись на поле брани,
И повели серьезный разговор,
И поклялись, что сила их не станет
Горами править с этих самых пор,
Что их искусство разуму послужит
И будет исцелять – не убивать.
Кто сей закон незыблемый нарушит,
Безумия тому не миновать.
Рыдало войско – сильные мужчины,
К потухшим возвращаясь очагам…
Досталось под завязку мертвечины
Тихонько с гор спустившимся волкам.

Дол Лидра, 32-е поствесны

Джирран привязал усталого пони к кольцу, вырезанному в глыбе мрамора, и налил воды из меха, висевшего на луке седла, в сухой каменный желоб. Он повернулся спиной к лугам долины, где молодая трава пестрела цветами, тянущими головки к весеннему теплу. Красные, желтые, голубые и белые, они стремились взять от солнца все что можно, прежде чем зима вновь укроет их снежным одеялом. Но Джирран не любовался цветами, он неподвижно стоял перед неприступной дугой серой стены.

Крепость вставала из холма, словно была частью его. Массивная стена – будто продолжение живой скалы, и окна внутренней башни располагались парами, как настороженные глаза. Увенчанный зубчатым камнем фесс возвышался над обрысканной ветрами долиной, а за ним вздымались могучие горы.

Но это место было никчемным бахвальством. Огромные двери в крепость, подпертые булыжником, стояли открытые, засов – верная защита от незваных пришельцев – бессильно прислонился в углу толстой стены. Треугольное пространство в камнях над воротами, где когда-то помещалась эмблема могущественного дома, было пусто, как слепая глазница. Джирран отбросил ногой камни от обшитого железом основания ворот и потянул створки – шипы, входящие в гнезда каменного порога, заскрежетали по нанесенной ветром пыли. С бессловесным восклицанием горец захлопнул тяжелую преграду, и она с размаху ударилась о резной косяк. Оглушительный треск эхом отразился от серых утесов, что возвышались к северу от крепости, застыв в суровой снежной красоте.

Войдя в фесс, Джирран совершил медленный обход, всматриваясь в каждый дверной проем и каждое окно крытых шифером строений, лепившихся к внутренней стороне стены. В комнатах было пустынно и чисто. Где все имущество? Где тепло очагов? Горькая нахмуренность постепенно исчезала с лица Джиррана, сменяясь печалью, которая словно убавила ему сколько-то лет, и он вновь превратился в несчастного юношу.

Горец повернулся к рекину. Черные глазницы окон не поддавались испытующему солнцу, оставаясь скрытными, зловещими. Джирран вошел внутрь и, не глядя на разобранный очаг, направился к лестнице. Он поднимался сначала медленно, потом быстрее, потом уже бегом бежал через густые тени, пока не вознесся на плоскую крышу. Жесткость вернулась в глаза горца, когда он наклонился, чтобы посмотреть вдоль желобка в одном из камней парапета. Желобок указывал на далекий утес, на расселину – ее правильные склоны и угловатые края красноречиво говорили о молотке и кайле. Привычная угрюмость легла на лицо Джиррана. Спокойный ветер, вечный обитатель этих мест, поднял прядь волос с его лба, и пыль с любопытным шепотом закружилась у его ног.