Джульет МакКенна - Клятва воина

• Название: Клятва воина
• Автор: Джульет МакКенна
• Издательство: ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001

Это – мир Эйнарина.

Мир, в котором правит магия. Магия, подвластная лишь избранным – живущим вдали от людских забот и надежд. Магия великих мастеров, познающих в уединении загадочного острова Хадрумала тайны стихий и секреты морских обитателей.

Мир, в котором настоящее неразрывно связано с прошлым, а прошлое – с будущим. Но до поры до времени прошлое молчало…

До поры, когда снова подняли голову эльетиммы – маги Ледяных островов и на этот раз Сила их, пришедшая из прошлого, могучая и безжалостная, черной бедою грозит будущему Эйнарина.

И тогда воину Райшеду приказано было сопровождать загадочного чародея в смертельно опасный путь – в путь, в конце коего – магический поединок с колдунами Ледяных островов.

Ибо некогда Райшед поклялся отомстить им за гибель своего друга. И теперь от исполнения этой клятвы зависит судьба не только воина, но и всего Эйнарина.

---

– В постель!

Шек Кул торопливо поцеловал Гар, затем схватил Ляо за талию столь молниеносно, что все только диву дались. Он поднял ее на руки и запечатлел звонкий поцелуй на ее открытой груди. От удовольствия Ляо захихикала. По ее кивку я тотчас открыл дверь в ее спальню. А когда пропускал воеводу с его извивающейся ношей, то увидел лицо Гар – пунцовое, с блестящими слезинками в глазах. Она круто развернулась и побежала дальше по коридору к своим покоям.

Я понадеялся, что она не выместит свою досаду на Сезарре с помощью палки, но беспокоиться о чувствах Гар было уже некогда. Шек Кул спустил платье с плеч Ляо до талии и обхватил руками ее спелые груди. Между тем я выволок в коридор свой тюфяк и сходил за парусиновым мешком, в котором хранились пожитки, какие мне были позволены.

В подобных случаях было невозможно притворяться перед самим собой, что я слуга, а не раб. Я устал, проголодался как волк, спина и плечи немилосердно болели, но для других я был все равно что дверной косяк. С соколами Шек Кула и то обращались лучше, чем с персональными рабами. Расстегивая ремни на кольчуге, я тихо выругался и наклонился с вытянутыми руками, чтобы снять ее через голову. Грохот ее при падении на полированные половицы эхом прокатился по безмолвным коридорам, и я застыл в ожидании нагоняя от Ляо. Но зря волновался: едва ли имелась пауза в звуках нарастающей страсти, слышимых через тонкую дверь.

Сбросив тяжесть с плеч, я почувствовал себя лучше, но натруженные мышцы по-прежнему кричали от боли. Если б я мог пойти и отыскать Сезарра или Гривала, мы бы помогли друг другу с растираниями, у алдабрешцев есть для этого на редкость эффективные масла. Но теперь я знал, что, когда жена воеводы удаляется на ночь в свои покои, ее рабу положено оставаться с ней. Если, конечно, он не сидит на своей подстилке в коридоре как пес, которому нельзя доверить мебель. Я не мог даже рассчитывать на горячую ванну утром. Ляо как-то недвусмысленно заявила мне: только жители материка барахтаются в собственной грязи, а порядочные люди моются свежей водой. Растирая плечи, я пытался не обращать внимания на шумные требования желудка. Я еще не голодал так с тех пор, как Ляо деспотично оставила меня без еды на полтора дня в качестве наказания за некую провинность во время трапезы, которой я доселе не понял.

Из спальни Ляо доносились восторженные стоны и вскрики. По предыдущим ночам я знал, что, когда дело доходит до преследования змеи через заросли, воевода проявляет завидную для своих лет выносливость, поэтому я крадучись отошел от двери, бесшумно ступая босыми ногами. Пажи, обретавшиеся все дни в каморке у лестницы, всегда запасались водой, и я надеялся раздобыть у них питье, чтобы заглушить ужасные муки голода.

Лестница находилась в углу полого квадрата – центральной части дворца. Вдоль его внутренних стен тянулись анфилады комнат каждой из жен с окнами на центральный сад, который имел какое-то особое значение, мне пока неведомое. Комнаты Каески соседствовали с комнатами Ляо. Я шел осторожно, дабы Каеска не услышала, что я оставил свой пост. Добравшись до лестницы, я увидел полоски света на темном деревянном полу: лампа в гостиной Каески еще была зажжена. Я молча выругался и присел от страха, что меня обнаружат, когда я буду переходить к комнате пажей.

– Но что ты делаешь, чтобы помочь мне?

Тихие слова Каески прогнали все мои мысли о жажде. Помимо всего прочего, она говорила на сносном тормалинском. Кровь громко застучала в ушах, оглушая меня, и я с трудом унял бешеное сердцебиение.

– Что бы я для тебя ни сделал, это будет целиком зависеть от того, что ты можешь сделать для меня, – последовал непреклонный ответ.

Эльетиммский акцент резал слух, хотя его тормалинский был лучше, чем у Каески.

– Конечно, я сделаю все что смогу, – залебезила женщина. – Разве я уже не преуспела? Ты сказал, что доволен мною, что можешь наградить меня…

– Королеву Безлунных Ночей следует чтить подобающим образом, дабы она вняла твоим молитвам, – презрительно отрезал эльетимм. – Она должна иметь приверженцев в каждом владении.

Я задышал медленно и ровно, боясь пропустить хоть слово. Я никогда не слышал об этой Королеве, да и как часто вы видите пустое небо без всякого следа и той, и другой луны? Может, раз в горсть лет.

– Я буду путешествовать, я буду распространять твое учение. Я выполнила твое приказание, не так ли? Я велела Гар купить для Ляо этого раба… – Голос Каески звенел от истерики и был резко оборван пощечиной.

Какую власть имел над ней этот колдун, что посмел ударить жену воеводы и тут же не лишился руки от меча ее личного раба?

С мучительной осторожностью я подобрался к углу, потом лег ничком и тихонько пополз к двери, после чего посмотрел в щель между нижними планками. Каеска и эльетимм сидели на подушках лицом друг к другу. На низком столике между ними стояла курильница, под которой трепетала свеча. Но листья в курильнице предназначались не для отпугивания насекомых. Случайный порыв ветра принес дым в мою сторону, и я узнал острый, соблазнительный запах тлеющих листьев тассина. Я затаил дыхание, и не только от дыма. Жевать орехи тассина – это одно; это привычка, которую трудно превозмочь, но, кроме притупления чувств и окрашивания зубов, орехи не причинят вам большого вреда, во всяком случае, при умеренном употреблении. Однако дым – совсем другое дело; любой присягнувший, кто начал его вдыхать, скоро останется с лескарским ломаным грошом вместо своего обычного вознаграждения. Никто не станет доверять воину, который в любой момент может повернуть клинок на воображаемых трехголовых чудищ.

Глаза у Каески стали темными и остекленевшими, ее сложный макияж размазался. Пот выступил на лбу, и женщина стерла его неуклюжим жестом, не обращая внимания на струйку крови в уголке рта.

– Покажи мне моего сына, – взмолилась она хриплым шепотом.

Эльетимм покачал головой, кривя губы в жестоком удовлетворении. Он сидел со скрещенными ногами, прямой, раздетый до пояса, но на шее его блестела золотая цепь. Странные темные символы покрывали его бледную кожу на груди и руках до самых кистей. Очевидно, их нарисовали. Я хорошо помнил, что раньше на его ладонях ничего не было. Даже в тусклом свете свечи я видел, что глаза колдуна остаются ясными и острыми. Он совсем не цепенел от дыма, и я удивился: как такое возможно? Я надышался уже достаточно, чтобы наслаждаться легкой головой и экзотическими снами, поэтому прижал лицо к полу и старался изо всех сил дышать неглубоко. Кто этот человек, и что он делает здесь со своим проклятым колдовством?

– Прошу тебя… – Каеска униженно протянула дрожащие руки.

– Если я сделаю это, ты должна сделать что-то взамен. Королева Безлунных Ночей во всем требует равновесия.

Он притворялся, что раздумывает, но я видел этого человека насквозь с его фальшивым колебанием. Он точно знал, чего хочет.

– Все что угодно. – Глаза у Каески стали уже широкими и пустыми, рот безвольно приоткрылся, но она по-прежнему смотрела на эльетимма так, будто он держит ключи Сэдрина к дверям в Иной мир.

– Тот раб женщины Ляо, – Ледяной островитянин наклонился вперед, в глазах его читалась одна цель, – он и ему подобные – враги моей Королевы. Мне нужно уничтожить его силы, чтобы ты родила. Обменяй его на что-нибудь. Если он будет твоим, то мы, уезжая, возьмем его с собой, и я расправлюсь с ним как следует.

– Когда родится ребенок, Мали станет Первой женой. – Каеска озабоченно наморщила лоб, соображая с явным трудом. – Это будет ее дело – совершать такие обмены.

– Сделай это до рождения ребенка, – категорично потребовал эльетимм. – Если нужно, я сегодня же покончу с этим мусором. Раздави еще несколько ягод на его деснах, и он даже не проснется.

Он ткнул ногой в то, что я принял за груду подушек и покрывал. На самом деле это был Ирит; он слабо застонал, откатившись от пинка прямо к двери. Сквозь щель я разглядел его лицо, налитые кровью приоткрытые глаза и струйку темной слюны, сочащуюся по подбородку.

– Шек будет недоволен, – заныла Каеска. – Одно дело – наказать раба, и совсем другое – травить его тахном.

Мерзавцы, ублюдки, гады. Я сжал кулаки, едва сдерживая отвращение. Гнев не поможет Ириту, ничто ему теперь не поможет, но мне нужно услышать как можно больше, чтобы убедительно изложить Ляо план заговора и по возможности использовать это для моих собственных целей.

– Если ты поклянешься совершить обмен, я снова покажу тебе твоего сына. – Теперь голос Ледяного островитянина был сладок и приманчив, как мед.

– Клянусь, – дрожащим шепотом ответила Каеска, не сводя глаз с голубых струек, поднимающихся из курильницы. Наркотик уже смешал ее чувства; в голове и душе ее царил полный хаос.

Эльетимм начал тихое скандирование, и волосы у меня на затылке встали дыбом, как у собаки, учуявшей ненавистный запах. Странные слова и ритмы вторили словам и ритмам мелких заклинаний Керрита, но в голосе этого человека звучала уверенность и подлинная, неоспоримая сила. Непрошеное воспоминание о плене на тех Далеких, бесплодных островах повергло меня в дрожь: похожие заклинания раздавались в моих ушах, когда я лежал парализованный, голый, связанный по рукам и ногам. Только позже обнаружилось, что те путы никогда не существовали. Такое ощущение создал внутри моей головы человек, которого мы называли Ледышкой.