Кинли Макгрегор - По приказу короля

• Название: По приказу короля
• Автор: Кинли Макгрегор
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-037707-Х, 5-9713-3602-9

Лэрд Макаллистер, рожденный в грехе и выросший во враждебной Англии, с детских лет приучился ненавидеть и презирать «диких шотландских горцев». Однако теперь по приказу короля он должен не только вернуться в ненавистное Нагорье, но и взять в жены шотландскую девушку — гордую, независимую Капли Макнили, привычную управляться не с прялкой и шитьем, а с мечом и кинжалом.

Что может выйти из брака, заключенного по принуждению?

Беда и горе для обоих супругов?

Но Капли, сердцем ощутившая, что в ее муже все еще тлеет искра пламенного шотландского духа, надеется разжечь это пламя страстной любовью…

---

— Да, — согласился Лахлан, — в том-то и проблема, что ты ничего ей не сделал. Вероятно, она была расстроена тем, что ты вообще почти не замечаешь ее.

Это была абсолютная неправда. Син замечал все, что касалось Калли, и в этом была его главная проблема. Он не хотел думать о будущем, в котором не будет Калли.

— Тебе лучше знать.

— Не важно, что я знаю, а важно то, что она чувствует, — ответил Лахлан.

— И вспомни совет, который ты дал мне относительно Мэгги, — прищелкнув языком, присоединился к разговору Брейден. — Стыдись, Син. Я считал тебя человеком дела, а не болтуном.

— Брейден, — перебил его Саймон, — мне кажется, вы упустили из виду одну маленькую деталь. Син здесь для того, чтобы разыскать для Генриха одного из родственников Калли. Как вы думаете, что чувствовала бы Мэгги, если бы вы были чужаком и так поступили бы с ней?

— Ты же на самом деле этого не сделаешь. — Лахлан замер, а потом снова повернулся к Сину.

— Я связан словом чести, — вздохнул Син.

— Син, — предостерегающим тоном заговорил Лахлан, — ты знаешь, для каждого, в ком течет хоть капля шотландской крови, существует кодекс чести. Ты не можешь предать своих сородичей и тем более отдать их в руки врагов.

Выразительно подняв бровь после этих слов, Син смотрел, как постепенно краска заливает щеки Лахлана. Странно, но его брат ожидал, что он поведет себя более достойно, чем когда-то их отец.

— Это совсем другое дело, — сказал Лахлан, понимая мысли Сина. — Тогда шла война, и это был единственный способ прекратить военные действия.

— И если я не остановлю повстанцев, снова начнется война. Генрих уже потерял терпение.

— Тогда дай тебе Бог, чтобы предводитель повстанцев этого клана был не тем, кого твоя жена очень любит.

Син смотрел на стол и чувствовал, как у него внутри все сжимается. В глубине души он уже знал, кто преступник, хотя его сердце упорно твердило, что это должен быть кто-то другой — кто угодно, но другой.

Однако это был Дермот Макнили. И это было так же верно, как то, что Син сейчас сидел за столом и слушал братьев. Он понимал, что, узнав об этом, Калли будет вечно проклинать и ненавидеть его, но что-либо изменить было не в его власти.

— Что ж, я никогда… — Калли замолчала на полуслове, а мужчины смотрели, как она входит в комнату с подносом свежевыпеченного хлеба и нарезанного сыра. — Когда я уходила, вы все четверо были веселы, а теперь, когда я вернулась, у вас такой вид, словно свершилось Второе пришествие. Могу я узнать, какая трагедия омрачила настроение всех в этом зале?

— Исключительно отсутствие вашей красоты, — усмехаясь, отозвался Брейден. — Без нее мы пребываем в абсолютной темноте.

— Следи-ка за своим языком, братик, — заворчал Син, бросив в него куском хлеба, — или я сам за ним прослежу вместо тебя.

— Успокойтесь, — улыбнулся Лахлан, — лучше я скажу Мэгги, и она надерет ему уши.

— Я стараюсь загладить твои промахи в отношениях с твоей леди — и что же получаю взамен? — Брейден притворился возмущенным. — Посмотрим, стану ли я помогать тебе снова.

Син смотрел на приближающуюся жену, и она казалась ему прекраснее, чем все ангелы на небесах.

— Не забывайте, Син, какое обещание вы мне дали. — Она многозначительно взглянула на него. — Сегодня разрешаются только улыбки.

Син оскалился в фальшивой улыбке.

— Во всяком случае, это лучше, чем мрачный вид. — Калли закатила глаза, а потом, обернувшись к Саймону, поманила его рукой. — Милорд Саймон, могу я сказать вам пару слов наедине?

— Зачем вам это нужно? — Син удивленно выгнул бровь.

— Просто я хочу задать ему вопрос так, чтобы вы не слышали. — Потянувшись через стол, она дотронулась пальцем до кончика его носа.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы вы слышали.

— Ну да, — вмешался Лахлан. — Ты что, Син, глухой?

— Надеюсь, брат, в один прекрасный день я увижу, как женщина погубит тебя. — Недружелюбно взглянув на брата, Син ударил ногой по ножке стула Лахлана. — Уж тогда-то я посмеюсь над тобой.

— Погубит? — повторила Калли. — Как жутко это прозвучало. Никакая расправа не замышляется. Просто я хочу задать вопрос.

— Да, — Син иронически посмотрел на жену, — и империи раскалывались на части от одного-единственного произнесенного слова.

— Но я хочу расколоть не империю, а всего лишь лед, сковывающий ваше сердце.

Как только были произнесены эти слова, в зале воцарилась тишина. Син оцепенел, не веря собственным ушам, Калли покраснела, смущенная своим признанием, и уткнулась подбородком в грудь, а Саймон, быстро поднявшись, повел ее из комнаты, чтобы они могли поговорить.

— Син, — заговорил Лахлан, стоя позади брата, — я понимаю, что я не тот человек, который вправе давать советы в таких делах, но, мне кажется, только дурак может позволить такой женщине ускользнуть у него из рук. Если я когда-нибудь найду женщину, которая сможет не замечать моих недостатков и желать быть со мной, я переверну небо и землю, чтобы удержать ее при себе.

— Ты не я, братишка. А я не могу позволить себе быть с ней откровенным, когда знаю, что вскоре она будет меня ненавидеть. Ненависть и презрение к себе я впитал вместе с материнским молоком, и все же мне невыносимо думать, что я увижу их в глазах Калли.

— Тогда не предавай ее.

Это было сказано так легко, что Син оглянулся на брата.

— Все, что у меня когда-либо было в этом мире, — это мое слово и моя честь. Это единственное, что с меня не содрали, единственное, что я никогда не обменивал и не продавал ради того, чтобы выжить. И ты предлагаешь мне отречься от них? Ты просишь у меня больше, чем я могу дать. Нет, я должен исполнить то, что пообещал.

И все же, глядя в ту сторону, куда ушла его жена с Саймоном, Син чувствовал боль из-за того, чего требовала от него его честь. Но в этом случае не только честь имела для него значение. Он знал Генриха так, как знали лишь немногие. Если Син не доставит королю Рейдера, Генрих сотрет этот клан с лица земли.

Его братья, извинившись, ушли, а Син, оставшись один в пустом зале, молча глотал еду. Едва он успел закончить завтрак, вернулась Калли и удивленно посмотрела на пустые стулья.

— Они уже ушли?

— Боюсь, их поторопило мое дурное настроение. Итак, не собираетесь ли вы рассказать мне, о чем вы говорили с Саймоном?

— Совершенно не собираюсь отвечать на этот вопрос.

— Вы дерзкая девица, — покачал он головой.

— Да, я такая. Выведенный из себя отец часто говорил, что я испытываю терпение Иова. — Взяв Сина за руку, Калли подняла его на ноги. — А теперь мы отправимся продолжать наш день веселья. Пойдемте, сэр Чудовище, и позвольте мне проверить, смогу ли я удержать улыбку у вас на лице.

Она даже не подозревала, что само ее присутствие вызывало улыбку в сердце Сина, — а это было самое страшное.

После того как Син приготовил лошадей, он и Калли верхом отправились в деревню Тайер-Налэн, где жила и работала большая часть клана Макнили. Погода стояла хорошая, и в деревне было оживленно. Дети играли, бегая туда-сюда по дорожкам между одноэтажными домами и лавками. Женщины и мужчины, вышедшие по своим повседневным делам, то и дело останавливались на дороге, чтобы посплетничать и поболтать друг с другом.

Спешившись и оставив лошадей у конюшни, Калли и Син пошли дальше пешком и вскоре почувствовали всеобщую враждебность. При их приближении женщины поспешно забирали детей и уходили.

Калли глубоко вздохнула, стараясь терпимо отнестись к тому, как члены ее клана встречали ее мужа. Еще хорошо, что Син не надел свою кольчугу и не взял меч, потому что можно было только представить себе, насколько хуже было бы их отношение к нему в этом случае.

Жена мясника вышла из своей лавки, но, увидев их, убежала обратно внутрь, захлопнула дверь и повесила табличку, на которой было написано, что сегодня мяса нет. Калли глянула на табличку, а потом на Сина, чтобы узнать его реакцию. Но никакой реакции не последовало. Он спокойно отнесся к презрению, словно ничего другого и не ожидал, и это сильнее всего взбесило Калли. Этих мужчин и женщин она знала всю свою жизнь и не понимала, как они могут быть такими слепыми.

— Морна, — окликнула Калли мачеху, которая возле сапожной лавки разговаривала со своей ближайшей подругой Пег, и, взяв Сина за руку, повела его к ней. — Как поживаете сегодня?

— Все чудесно, правда, Пег? — Мачеха Калли приветливо улыбнулась им, а Пег принялась проверять содержимое своей корзины.

— Я должна вернуться к своим делам. — Подняв голову, Пег презрительным взглядом окинула Сина.

Син ничего не сказал, и на его лице не отразилось ни малейшей обиды.

— Как поживаете, милорд? — приветствовала его Морна, и на мгновение Калли увидела облегчение в его глазах, но мгновение было таким коротким, что она подумала, не показалось ли ей.

— Я отлично, а вы, миледи?