Лори Макбейн - Когда сияние нисходит

• Название: Когда сияние нисходит
• Автор: Лори Макбейн
• Издательство: АСТ, ВЗОИ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023658-1, 5-9602-0343-Х

Истинная южанка. Настоящая леди. Женщина, которая больше всего на свете любит свою землю… Дикарь, воспитанный индейцами. Воин, в котором кипит бешеная кельтская кровь. Мужчина, самой судьбой предназначенный, чтобы любить только войну и опасность… Ли Александра Треверс — и Нейл Брейдон. Враги, готовые убить друг друга, — и возлюбленные, которые снова и снова погружаются в водоворот обжигающей страсти…

---

— Значит, можно вздохнуть свободно.

— Будем надеяться, что с ним ничего не случится, — пробормотал собеседник, метко плюнув табачной жвачкой в большой плоский камень. — Не знаю, как мы выберемся без капитана, а компас есть только у лейтенанта.

Вышеупомянутый лейтенант Чатам осторожно следовал по пятам капитана, надвинув кепи с низкой тульей почти на глаза и проклиная погоду. И так увлекся, что едва не уткнулся носом в спину капитана, который секундой раньше внезапно замер и бесшумно пригнулся.

Лейтенант воспользовался остановкой, чтобы стащить с носа очки в металлической оправе и протереть стекла. Снова надев очки, он с профессиональным вниманием цепко оглядел ландшафт, запоминая каждую деталь: расстояние до реки, ее ширину, скорость течения, возвышавшийся к востоку холм, расстояние между большими деревьями и возможность прохождения между ними тяжело груженных фургонов и пушек. И только потом плюхнулся на четвереньки, приняв совершенно недостойную для члена благородного семейства Чатамов из Бостона позу, и пополз следом за капитаном по сухой траве. Привыкший ко всему за годы войны, он даже не отводил в сторону колючие, оставлявшие глубокие царапины на лице ветки кустарника. Правда, борода немного защищала кожу, но почти не скрывала молодости лейтенанта. Он облегченно вздохнул, догнав капитана, который рассматривал вражескую колонну в подзорную трубу. И хотя капитан часто вел лейтенанта за линию фронта, прямо в лагерь противника, подчиненные привыкли безоговорочно доверять командиру.

Чатам лишь на прошлой неделе узнал, что этому человеку присвоили внеочередной чин полковника, но для всех он по-прежнему оставался капитаном. Недаром его псевдоним был Капитан Даггер.

В отличие от Джона Мосби, его собрата по профессии в стане конфедератов, чьи рейнджеры были лучшим летучим отрядом в Виргинии, никто не знал настоящего имени капитана. Лично Чатам подозревал, что он родом из этих мест, а может, с территорий. Кое-кто считал, что до войны он жил набегами и грабежом где-то вдоль границы штатов Канзас и Миссури. Но Чатам этому не верил. Капитан никогда не взял чужой нитки во время набегов, хотя его люди шутили, что, нанеся удар, они слишком поспешно удирают. Где уж там успеть поживиться! Они не убивали невинных штатских, и капитан строго предупредил, что оскопит каждого, кого обличат в подобном преступлении, а потом свяжет и выставит вместо мишени. Но каждый смелый набег, каждый взорванный склад оружия, каждый пущенный под откос поезд, каждое гнусное преступление, от насилия до убийства и погрома, приписывались капитану Даггеру и его «кровавым всадникам».

Лейтенант не сдержал улыбки. Родители считали, что он служит во Втором Массачусетском полку инженерных войск вместе со многими выпускниками Гарварда. Они представить не могут, что сын — один из пресловутых «кровавых всадников», внушающих страх и ужас! Интересно, что сказали бы его спесивые гарвардские однокурсники, увидев сейчас своего трудолюбивого приятеля-очкарика? Разве он мог знать, что степень бакалавра в геологии и картографии позволит занять место в отборном подразделении капитана Даггера?

С той поры как он оказался в этом отряде, стало ясно, что правдивыми были только наиболее невероятные истории о подвигах «кровавых всадников», при всем при том, что каждое из этих приключений кончалось с минимальными потерями. Однако на войне людям нужен выход для их страхов и ненависти. Им легче считать, что капитан Даггер — кровожадный негодяй, чем порядочный человек, сражающийся за дело, в которое верит. Но если лейтенант Чатам доживет до окончательного подавления мятежа против Союза и вернется домой, в Бостон, обязательно напишет и опубликует военные мемуары: недаром у него задокументированы подробности каждого набега и разведывательной экспедиции. Он обелит имя капитана Даггера! Люди должны знать правду!

Холодная струйка заползла под воротник. Лейтенант поежился и, очнувшись от грез, уставился в ледяные светлые глаза капитана.

— Сэр?! — нервно пробормотал он, боясь, что пропустил какое-то приказание. — Я думал, что пора начать замеры, сэр.

— Разумеется, лейтенант, тем более что очень скоро стемнеет. Но прежде вам неплохо бы спрятаться под деревом, — заметил капитан, показывая на большой раскидистый дуб, чьи густые ветви почти не пропускали влаги.

— Да, сэр, — промямлил лейтенант, подползая к дереву и поспешно вытаскивая из походной сумки компас, альтиметр, блокнот, чернильницу и перо и принимаясь составлять карту. Случайно подняв глаза, он заметил, что капитан ушел ниже по течению ручья. Длинная черная подзорная труба была направлена на дорогу. Скоро несколько очередных страниц блокнота будут заполнены шифрованными донесениями о численности сил противника.

Когда Чатам поднял глаза в следующий раз, капитан был уже рядом.

— Идем, — коротко бросил он и, подождав, пока лейтенант сунет в сумку приборы, отполз к деревьям.

Молодому человеку, пробиравшемуся за ним сквозь кусты и знавшему, что каждый неверный шаг может наслать на их головы огонь мятежников, казалось, что прошла вечность, прежде чем они наконец остановились.

Оказалось, что южане в большой спешке наводили понтонный мост через реку, пока остальная армия терпеливо ждала переправы.

На свет снова появился черный блокнот, и капитан, быстро сделав очередную запись, жестом приказал лейтенанту следовать за ним. Они стали взбираться на небольшой пригорок, то и дело замирая, чтобы прислушаться. Голоса и шум все еще были слышны. Лейтенант снова едва не столкнулся с неожиданно застывшим на месте капитаном. Перед ними вырос дом с хозяйственными постройками. Даже в сумерках под непрерывно моросящим дождем Чатам понял, что здание было когда-то прекрасным образцом архитектурного искусства, выстроенным из выцветшего от времени кирпича. И несмотря на свидетельства запустения: оторванные ставни на окнах крытой веранды, заросший сорняками сад, — дом все еще носил отпечаток более счастливых времен. Сейчас он походил на прекрасную, но состарившуюся женщину или поблекшую от времени розу. Но никто не мог украсть у женщины ее красоту, а у розы — аромат.

Лейтенант прислонился к столбу с облупившейся краской, который служил когда-то частью забора, огораживавшего участок пастбища. Очевидно, здесь располагалось богатое поместье. Что сталось с владельцами? Скорее всего поместье заброшено, хозяева умерли, сыновья отправились на войну, а дочери либо замужем, либо овдовели. Одно крыло разрушено случайным попаданием снаряда, несколько хозяйственных построек сгорели дотла. Но длинное низкое здание, похожее на конюшню, цело.

Неожиданно в одном из окон появился неяркий свет, теплой струйкой лившийся в окружающий мрак.

Джон Чатам сглотнул застрявший в горле непрошеный комок. Тонкий лучик, казалось, дотянулся до него и пробудил в душе глубоко скрытую нежность. Значит, в доме кто-то живет!

Он радостно улыбнулся, но тут же в удивлении моргнул: капитан исчез!

Лейтенант панически огляделся и облегченно вздохнул, увидев осторожно кравшийся к дому темный силуэт.

Глубоко вздохнув, лейтенант поплелся следом, разрываемый противоположными эмоциями: ему одновременно хотелось и спрятаться в кусты, и заглянуть в окно. Остается надеяться, что в доме нет мятежников и что на дереве не сидит вражеский снайпер.

Холодный дождь бил ему в лицо, немного успокаивая страхи. Он пересек поле и приблизился к капитану, жадно втягивая ноздрями дым горящих кедровых поленьев. Как же давно он не видел, как поднимается из труб дымок.

Он сделал еще шаг и едва не вскрикнул, когда острый шип впился в ногу. Высвободившись, Чатам изумленно уставился на спутанный розовый куст. Жаль, что хозяйка не подрезала его в этом году!

Он вспомнил, как мать, не доверяя садовнику, сама ухаживала за розами, предметом своей гордости.

Лейтенант бесшумно подошел к капитану, стоявшему у одного из окон на дальнем конце дома, и уже хотел спросить что-то, но внимание того было приковано к сцене, разворачивавшейся по другую сторону окна. Лицо капитана казалось отлитым из бронзы и совершенно чужим. Недаром Чатаму почудилось, что он видит это лицо впервые. Он вздрогнул, неловко поежился, снова, в который раз, озадаченный человеком, так легко ввергавшим и избавлявшим его от опасных ситуаций. Но он не смог противиться искушению заглянуть внутрь и, затаив дыхание, приподнялся на цыпочки. Горло болезненно сжалось. Соленое тепло слез было тут же смыто дождем, не оставившим следов от мучительных эмоций, охвативших Чатама при виде семьи, собравшейся под крышей своего дома. Как ни стыдился он того, что шпионил за ними, все же не мог оторвать глаз от окна, жадно впитывая каждую деталь.

Сначала он подумал, что это гостиная, но при ближайшем рассмотрении увидел, что комната слишком мала. Скорее приемная или кабинет. Кроме того, темные панели больше подходят мужчине, чем утонченным дамам. Восточный ковер был чересчур большим и наверняка лежал раньше в другом помещении, но придавал комнате уют и защищал от холода. У камина стояли два удобных кресла с высокими спинками. Странно, но они были разномастными: одно — элегантное, на изогнутых ножках, обитое розовым дамасским шелком, другое — глубокое, мягкое, обтянутое темно-зеленым бархатом. Позолоченный стульчик с шелковой вышитой подушкой вместо сиденья выглядел так, словно был принесен из бального зала. Похоже, сюда стащили мебель со всего дома! А подушки на диване истерлись до ниток! И никаких безделушек, картин на стенах и тому подобного, что можно было ожидать в таком доме, как этот! Однако, приглядевшись, лейтенант заметил темные прямоугольники в тех местах, где раньше висели картины, и попытался представить, как выглядел кабинет раньше.