Сергей Майоров - Месть Акулы

• Название: Месть Акулы
• Автор: Сергей Майоров
• Издательство: Нева, Олма-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-2140-7, 5-224-03478-7

В этой книге читатель опять встретится с полюбившимися по романам «Акула» и «Акула. Охота на Санитара» героями. Опера-напарники Акулов и Волгин расследуют дело об убийствах. Убиты танцовщицы из ночного клуба. У Акулова в этом происшествии — особый интерес, ведь, оказывается, оно связано с его родными. Поэтому это расследование становится для него личным делом…

---

— Потому. Я по субботам не принимаю.

— Уже давно воскресенье…

— Постарайся договориться с кем-нибудь другим. А я прослежу за тем, чтобы это не получилось.

Возвратился Фадеев, неся несколько кружек, электрочайник с кипятком и пакетики с заваркой.

— Кофе и сахар есть только у местного зампоура[8], Борисова. Но он заперся в своём кабинете и не желает ни с кем разговаривать.

— Его сиятельство Александр Маркович бывают подвержены приступам дурного настроения. Особенно плохо ему бывает, когда кому-нибудь другому хорошо, а он не поимел с этого ни копейки.

— Нет, там какая-то семейная драма. Акула расскажет, когда придёт.

— А где он застрял?

— В дежурке. Следачка ваша свалила домой, он пытается до неё дозвониться. Не знаешь, далеко она живёт?

— Неблизко. Придётся кому-нибудь ехать.

— Пускай дежурный разбирается. Или Андрюхин едет, он теперь у нас тоже «лошадный». — Фадеев заварил чай в трёх кружках и с сомнением посмотрел на задержанного: — СПИДом не болеешь? Сифилисом?

— Нет.

— Точно? Тогда держи.

Акулов появился только минут через сорок. Следом за ним вошла Маргарита, как всегда, больше похожая на ветреную студентку, чем на следователя прокуратуры.

— Всем — здрасьте!

Худенькая, немного угловатая, с очень короткой стрижкой неестественно белых волос, в голубых джинсах и куртке цвета хаки, слишком тонкой для ноябрьской погоды. Хлопнула по столу полиэтиленовым пакетом с «дежурной папкой», села, положила подбородок на сомкнутые в «замок» пальцы, долго рассматривала подозреваемого.

— Ты, значит, Софронов?

— Я.

— Паспорт есть? Что он вообще говорит?

Волгин дал Тростинкиной «Объяснение». Любой чужой почерк вызывал у неё раздражение, и волгинский, достаточно разборчивый и крупный, не стал исключением.

— Не понимаю, как это можно читать? Он что, сам писал? Софронов, это твои каракули?

Дмитрий благородно промолчал. Морщась, чтобы лишний раз подчеркнуть обилие трудностей, которые ей приходится преодолевать по вине оперов, Рита начала чтение. Одновременно она пошарила в пакете, достала пачку «вирджинии слимс» и, зажав между пальцами длинную сигарету, демонстративно отставила руку.

Фадеев поднёс огонёк.

— Может быть, чай?

— Позже.

На окнах кабинета были установлены прочные решётки, так что оставлять задержанного и следователя наедине можно было вполне безбоязненно. Убежать не получится, а кидаться на Тростинкину, чтобы её придушить, взять в заложники или разорвать материалы уголовного дела, Софронов, как представлялось Сергею, не станет.

— Пошли, пошепчемся, — предложил он коллегам и первым направился к выходу в коридор.

— Вы куда, мальчики? — крикнула вслед операм Маргарита, стряхивая пепел под стол.

— А она ничего, — одобрительно заметил Фадеев, прикрывая за собой дверь так, чтобы осталась узкая щёлочка, через которую можно было держать Софрона в поле зрения. — И я бы ей отдался. Но сегодня не мой день, так что поеду-ка я домой делать баиньки.

— Я дежурю, мне и сидеть до упора. Надеюсь, она не станет проводить очные ставки. Даже если Софрон сейчас откажется от показаний, оснований для того, чтобы ему выписать «сотку»[9], хватает, а частности потом доработаем. Софрона в камеру пускай везёт «дежурка», а я подброшу Риту домой.

— Теперь я вижу, что тебя можно здесь оставлять с чистой совестью, — ухмыльнулся Фадеев. — Если бы ты решил по-другому, я бы позвонил психиатру.

— Он ждёт всё время твоего звонка? Нормальные люди будят по ночам своих адвокатов, а ты надоедаешь психиатру? Плохо дело…

— Не повтори ошибку Борисова, — вступил в разговор Акулов и сделал паузу, чтобы продуть папиросу.

— Что он опять отчебучил?

— Завалился в отдел вскоре после того, как мы уехали в клуб. Рита уже здесь сидела, собиралась начать допросы. Сам знаешь, когда ей не хочется чего-то делать, она смотрит на всех такими глазами, как будто готова отдаться любому, кто исполнит её «Отдельное поручение». Борисов и попался на удочку, стал кружить вокруг, как ястреб над добычей. Поскольку допрашивать ему никого не хотелось, он загрузил Тростинкину в том плане, что надо срочно проводить обыск на квартире Никиты. Дескать, хоть он и потерпевший, но кокаин там можно найти, надо только поторопиться, пока родственники не очухались и не выбросили всю наркоту. Представляешь, он добровольно напросился туда поехать и, помимо проведения обыска, огорошить родителей известием о гибели сына.

— А с чего он решил, что кокаин Снежаны «повесят» на убиенного?

— Много ума для этого надо? Он хоть и сволочь, но не дурак, на ходу рубит темы, как можно кого-то отмазать или как кто-то станет отмазываться. Может быть, не зная о моём договоре с бабами, хотел сам выступить в роли защитника, за деньги, естественно… Ритка повелась и обыск выписала, «неотложный», без санкции прокурора. Борисов прихватил своих бойцов и полетел в адрес. Родителей там не застали, они у кого-то на даче гостят, но домработница им открыла. Борисов сунул ей постановление в нос, вызвал соседей и принялся хату на уши ставить. Кокаин, что удивительно, нашли. Прямо в тумбочке покойного, возле кровати. А потом Борисов залез в шкаф и обнаружил там коллекцию лифчиков, больше сотни экземпляров, все — с дарственными надписями. Бойцы дальше шмонают, а Борисов, как руководитель, сидит и бюстгальтеры смотрит. Читает надписи, хихикает. И перестаёт хихикать, узнав руку собственной жены: «Зайчик, ты в тысячу раз лучше моего мужа…» Короче говоря, Александр Маркович вернулся с обыска в состоянии крайнего раздражения. Отрядил кого-то из своих помогать Рите, а сам заперся в кабинете и хлещет горькую. Сейчас, наверное, уже дошёл до кондиции.

— Не поедет сгоряча стрелять жену из табельного пистолета?

— Ты волнуешься из-за того, что они живут в нашем районе и разбираться вызовут тебя?

— Не только. Человек, сумевший сделать гадость Борисову, заслуживает всяческого уважения и защиты.

— Не поедет. Он ведь по расчёту женился, ради денег, так что вынужден терпеть закидоны своей благоверной. Её папаня, то есть Борисова тесть, зашибает в своей нефтяной компании ежемесячно по десятке тысяч баксов. Это официально. И ещё, наверное, столько же — нелегальным путём. Учитывая алчность Александра Марковича, можно предположить, что он будет держать свечку и улыбаться, даже если супруга посреди ночи приведёт любовника в дом и займёт с ним семейное ложе.

Помолчали, куря и прислушиваясь к голосам, доносящимся из кабинета. Затушив сигарету, Волгин решительно объявил:

— Всё, хватит вам тусоваться. Война закончена, всем спасибо, все свободны. Катитесь по домам, а я здесь разгребусь. Проконтролирую, как «оформляют» Софрона, и отредактирую показания девчонок. Лукерья нас не обманула, так что надо держать слово и выгораживать Снежану… — Воспользовавшись тем, что Фадеев отлучился в туалет, Сергей кратко пересказал его предупреждение об информации, имеющейся в распоряжении РУБОП: — Заварова дважды отпустили, теперь эту балерину отмазываем. Нарвёмся, блин, мы со своим благородством на крупные неприятности.

— А ты что предлагаешь?

— Что тут можно предложить? Только вести себя осторожнее…

— Снежану и Лаки я сам освобожу. Хочу сказать им на прощание несколько слов, надо ведь поддерживать контакт, девчонки ещё пригодятся. Особенно Лаки — интересно с ней по поводу папаши пообщаться. Может быть, подскажет что-нибудь дельное? Целый год прошёл, должны были какие-то мысли появиться. А страх, если был первое время, — притупится. Да и в «тамбовском наезде» на её матушку много неясного. Так что сиди с Маргаритой, не отвлекайся, а с наркотой и бабами я сам всё улажу.

На ходу застёгивая ширинку, из уборной вышел Фадеев:

— Все, Андрюхин, поскакали. Серёга, когда будешь сводочку в главк писать, не забудь про меня. До свидания, милая девушка! — Последние слова Игорь адресовал Тростинкиной, просунув голову в кабинет и во весь рот улыбаясь: — Приятно было с вами познакомиться. Надеюсь, у нас ещё будет повод для встреч.

— Вы что, все уезжаете? — обеспокоилась Рита, тыкая сигаретой в металлическую ножку письменного стола; брызнули искры, несколько горящих крошек табака попали на её светлые джинсы. Рита, ойкнув, стряхнула их ладошкой.

— Когда мы собираемся уезжать, не возникает вопроса, куда мы поедем. Возникает только один вопрос: кто остаётся работать? — переиначил Фадеев пивную рекламу. — Сегодня — самый красивый.

— Волгин, что ли? — Раздавив окурок ботиночком, Тростинкина взялась обеими руками за боковины своего стула и посмотрела на Игоря с любопытством.

— Я считаю, по этому вопросу прений быть не может… Дима! Веди себя достойно.

Акулов и Фадеев распрощались, Сергей зашёл в кабинет. Как выяснилось, за короткий период его отсутствия в поведении подозреваемого произошли изменения. Тростинкина сообщила, что Никита скончался, и Софрон, осмыслив эту новость, счёл за лучшее воздержаться от показаний до тех пор, пока ему не будет предоставлен адвокат. Поскольку защитника, с которым был бы ранее заключён договор, у Дмитрия не было, а по телефону, установленному в кабинете, расслышать что-либо не представлялось возможным, Маргарита ушла звонить из дежурной части, надеясь склонить кого-нибудь из городских «Перри Мэйсонов» потрудиться за государственный счёт.