Татьяна Лунина - Когда забудешь, позвони

• Название: Когда забудешь, позвони
• Автор: Татьяна Лунина
• Издательство: АСТ, Астрель, Транзикнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025652-3, 5-271-09631-9, 5-9578-1120-3

Шесть лет в тишине и покое женского монастыря — и возвращение домой, в безумную круговерть столичной жизни!

Туда, где для когда-то блестящей телесценаристки открываются весьма своеобразные «новые перспективы» торговки-челночницы!

Туда, где единственный друг и единственный мужчина, еще не забывший, что значит «любить и защищать женщину», — бывший ученый, ныне «с низов» проходящий путь к богатству и положению «крутого нового русского»! Это — наша Москва.

Как же непросто здесь выжить!

Как же трудно здесь стать счастливой!

---

Сейчас, вышагивая вечерней улицей к дому, Васса мысленно прокручивала этот разговор. Не погорячилась ли она с красивыми фразами? В самом деле, почему бы не принять помощь от лучшей подруги или от ее мужа? Милейший, кстати, человек. Работала бы, покачивала себе ножкой на ножке да поплевывала в потолок. Чем не жизнь? На хлеб всегда хватит, может, когда и на икру с маслом достанется. И нервы спокойны: будильник — по будням, чаек с телевизором — по выходным да спокойные выгулы по праздникам под ручку с батоном хлеба. Тихо, сыто, безмятежно. Она вдруг затосковала от такой перспективы. Нет! В болоте тоже тихо, а жить там лихо. Да и несподручно собственную судьбу чужими руками устраивать, на то и свои даны, чтоб даром не болтались. Нет, уж лучше самой тропинку расчистить, самостоятельной дорожкой топать, своим умом жить. Как говорится, каждая кадка должна стоять на собственном днище.

За этими мыслями не заметила, как подошла к дому. Вошла в подъезд, вставила ключ в замочную скважину, открыла дверь. Ее собственный дом дохнул на хозяйку одиночеством. «Вот только, похоже, остались мне два друга: мороз да вьюга», — подумала Василиса Поволоцкая и включила свет.

Январь, 2003 год

— Мотор!

— Финал, дубль пять!

Из-за стекол очков в упор смотрели серые глаза, которые силились изобразить нежность.

— Загадай желание!

— Загады загадами, милый, а солнце в мешок не поймаешь.

— Разве? — Олег обхватил ладонями ее плечи, притянул к себе. В нос ударил луковый запах. — Чего бы тебе сейчас хотелось? Больше всего?

— Варенья, — выдохнула она. — Из терновника. — И чуть-чуть, совсем незаметно отстранилась.

— Стоп! — Андрей Александрович был подчеркнуто спокоен. — Ты почему от него шарахнулась?

Ангелина молчала, разглядывая носки режиссерских кроссовок.

— Испрашиваю: почему ты шарахаешься от человека, которого любишь?

— От него луком несет.

— Да хоть дерьмом на чесноке! — взорвался режиссер. — Ты любишь его, понятно?! Любишь! Он для тебя — вся жизнь, будущее, твое счастье, «Шанель номер пять»! Он для тебя — самый лучший, самый ароматный, самый умный — единственный! А ты, — без паузы обратился к актеру, — еще раз налопаешься лука перед съемкой — выгоню с площадки к чертовой матери! Понятно ?

— Андрей Саныч, да я салат съел — только и всего!

— возмутился Олег. — Подумаешь, принцесса на горошине! — И прошипел с улыбкой, не размыкая губ: — На себя в зеркало посмотри: Мэрилин Монро из Мухосранска.

В носу подозрительно защипало, подбородок предательски задрожал. «Хрен вам! — упрямо стиснула зубы. — Не заплачу! Не дождетесь!»

— Приготовились! Мотор!

— Финал, дубль шесть!

Ненова — хлопушка, и снова — не то. На пятнадцатом дубле режиссер разрешил перекур.

— Ангелина, — Вересов подтащил к ней складной полотняный стул и опустил на него свое грузное тело, — ты же умная, талантливая девочка. Что с тобой?

— Андрей Саныч, — она вдруг закашлялась, поперхнувшись сигаретным дымом, — я не верю.

— Чему?

— Тому, что такая яркая, неординарная женщина может полюбить зануду. Этого в жизни быть не может.

— Ты сценарий внимательно читала?

— До дыр.

— И что?

Она неопределенно пожала плечами.

— Во все верю, в любовь — нет.

— Лина, — Вересов взял ее руки в свои, — они оба — личности, очень сильные, с непростой, ломаной судьбой. Но ломается только внешняя линия, стержень крепчает. Неваляшки! У тебя была в детстве такая кукла? Ее клонишь, а она не клонится, хочешь повалить — вскакивает. Так и они — живые неваляшки. Мужчина и женщина. Умны, красивы, одиноки, в самом, как говорится, соку. Дети своего времени — чуть-чуть идеалисты, чуток романтики. Да эти люди просто предназначены друг для друга! Фортуна сняла повязку, когда их разыскивала. Это они еще долго оставались с завязанными глазами, не верили судьбе. — Режиссер задумчиво посмотрел на актрису. — Настасья обещает встречу с героиней, реальной женщиной, которую ты играешь. А сейчас постарайся, моя хорошая, у тебя получится. Я уверен.

Шестнадцатый дубль прошел как по маслу.

«Но в том-то и смысл бытия, чтобы семь раз упасть и восемь подняться на ноги».

Пауло Коэльо.

Глава 2 Июнь, 1991 год

«Алка, конечно, роскошная баба!» Взгляд Бориса заскользил по обнаженной женской фигуре, смутно белевшей в предутреннем свете. Узкие щиколотки, длинная стройная нога, согнутая в колене и небрежно перекинутая через его волосатую конечность, нежная полусфера бедра, тонкая талия, плоский животик с аппетитным пупком… Черт, здесь и папа римский станет Казановой! О чем только думал Господь, создавая подобную конфигурацию? Мог бы и предвидеть Всевышний, что рядом с такой женщиной все мысли концентрируются скорее в головке, чем в голове. Мог бы и пожалеть Отче сынов своих: деньги-то зарабатывать как раз головой приходится».

Из окна повеяло свежестью, и он, слегка приподнявшись, потянул за край скомканную в ногах простыню. Рядом раздался сонный вздох, и поворот на девяносто градусов превратил тело жены в симпатичный калачик, идеальную, энергетически уравновешенную форму. Борис прикрыл беззастенчиво дрыхнувшую форму легкой тканью с сожалением, ибо прятать такое тело под тряпками все равно что покрывать платину бронзой. За окном уже совсем светло. Лето. Июнь. Ранний рассвет, поздний закат. Отлично, больше света — меньше тьмы. Интересно, придет ли на банкет Степан Егорыч? Приглашение ему послано официально, по почте, все чин чином. Хотя академик Уфимцев — ярый противник научных идей Бориса. Почему? Из упрямства, свойственного старикам, или доктор физических наук, профессор Глебов действительно не сумел найти убедительных доказательств своей теории? Уфимцев — авторитетный ученый и честный мужик, но он так и не воспринял идею Бориса. Ну что ж, и на старуху бывает проруха, вернее, на старика. Что касается его, Бориса Глебова, так он уверен. На все сто! Энергетические поля действуют на клеточном и субклеточном уровнях, уважаемый Степан Егорыч! Борис поверил в это еще тогда, почти двадцать лет назад, когда в одиночку, кустарно, по ночам мастерил свой аппарат (о котором, кстати, до сих пор никто не знает). И когда скупал для опытов крыс у мальчишек — тоже верил. А уж когда они вытащили с того света Серегину подопечную, эту умирающую телевизионщицу, кандидат наук Глебов почувствовал, что не зря коптит небо и его голова вполне приспособлена для мыслительной деятельности. Cogito, ergo sum[1], так сказать. Может быть сейчас, когда он получает Госпремию СССР, Уфимцев перейдет, наконец, из оппонентов в союзники?

На прикроватной тумбочке истошно заверещал звонок. Черт, сколько раз просил купить другой будильник! Этот проклятый неврастеник не будит — скандалы по утрам закатывает. Борис с силой нажал кнопку звонка и посмотрел на циферблат: шесть. Пора переходить в вертикаль. Хотя минут десять в запасе есть. Он ласково провел ладонью по выпуклым позвонкам.

— Алка, — шепнул в изящное ушко.

— Ко-о-отик, спать хочу… — простонал сонный голос.

— У нас еще десять минут. Успеем. А потом поспишь.

— М-м-м. — Ушко вместе с пепельной гривой скрылось под простыней, с силой натянутой на голову.

Все, забаррикадировалась, теперь хрен подступишься! Вот уж точно: бойся своих желаний, ибо они исполняются. Пожелал красотку — получи мучения. Хорошо, хоть головной болью не прикрывается. Он легонько шлепнул мягкую полусферу и со вздохом поднялся с кровати.

— Котик, молоко и сыр в холодильнике, кофе и кекс на столе, — донеслось от подушки сонное бормотание.

— Хорошо, спи. Я найду.

Черт, сколько раз просил не называть «котиком»! Сколько вдалбливал, что ненавидит две вещи — сахар и пошлость. А это идиотское «котик» — и то, и другое. Ну хоть кол ей на голове теши! Борис взял заботливо приготовленную с вечера одежду и посмотрел на спящую жену. Пожалуй, он не прав. Требовать мозгов от такого телесного совершенства — гневить Бога. Создатель наверняка творил его жену не наспех. К тому же Творец и про душу не забыл. Алка — девчонка добрая, заботливая и веселая. А он на то и мужик, чтобы прощать бабские глупости. Вот предательство прощать нельзя. Никогда! Но в Алле он уверен на все сто. Здесь и плеваться для верности не надо — рога ему не грозят. Радоваться нужно такой жене, а не брюзжать. Хотя и дураку ясно, почему он сейчас ворчит. Как говорит Иваныч, кит воркоче, бо кашку хоче. Борис хмыкнул. А кто бы не хотел, когда его жена — мечта каждого мужика? Он не слепой, видит, какими глазами на нее другие пялятся и облизываются, точно коты на сметану. Прикрывая дверь спальни, Борис улыбнулся: никак не привыкнуть, что такое чудо рядом с тобой длинными ножками по жизни топает.