Ирина Лобановская - Пропустите женщину с ребенком

• Название: Пропустите женщину с ребенком
• Автор: Ирина Лобановская
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1067-7

Профессорская дочка Кристина ведет бурную личную жизнь. Оставляет первого мужа, а со вторым уезжает в Германию, но у них тоже не складываются отношения. Появляется новое увлечение — обаятельный импозантный юрист. Кристина возвращается в Москву, и тут жизнь наносит страшный удар — похищают ее сына, Алешу. Вместе с первым мужем она бросается на поиски ребенка…

---

И что особенного в гулянках мужа? Женщина со стороны — вариант обычный… Знала бы Кристина, сколько таких вариантов было когда-то у ее отца, которого величали тогда Гешок… Но не рассказывать же ей… Правда, после рождения Кристины все увлечения стали вянуть, гаснуть и понемногу сошли на нет. Дочка заменила молодому медику все радости жизни.

А теперь… Зачем ей, например, понадобился этот угрюмец в погонах?..

Кристина и сама себе не ответила бы на такой вопрос.

После развода с Виталием она жила одиноко, любовников не заводила, романами не увлекалась. Даже не пыталась себя ими развлечь. Словно отрешилась от земного и грешного, не отдавая себе в этом отчета. Метаться хуже, подумала она однажды. И не надо. Лучше сохранять хотя бы внешние тишину и спокойствие…

Они втроем шли по поселку, и Маша развлекала нового знакомого и заодно себя рассказами и приятными воспоминаниями из своего детства.

— Мы гуляли как-то мимо этих дач, где живут важные персоны, — щебетала Маша. — Их мама и бабушка всегда называли «шишки». Я подняла с земли еловую шишку и с размаху кинула ее через забор одной из этих дач. По-моему, вон той! Мама возмутилась: «Что ты делаешь?!» А я отвечаю: «Ну что такого? За забором будет одной шишкой больше!».

Егор улыбнулся. Ему удивительно не шла улыбка. Казалась чужой на его лице, резиновой, будто приклеенной, позаимствованной у кого-то на время, взятой напрокат…

— Бойся людей, которым не идет улыбка, — когда-то, довольно давно, сказал Кристине отец.

Она удивилась:

— Но улыбка идет всем!

— Нет, — покачал головой отец. — Это не так. Ты сама потом заметишь.

Сейчас она вдруг вспомнила его слова… Но бояться этого сумрачного неулыбу?.. С чего бы?..

— У тебя нет чувства края, — повторял отец. — Нет и не было. И не появилось до сих пор. Ты у нас какая-то бескрайняя девушка. Будь осторожнее со своей беспредельностью…

Кристина не понимала и не принимала его предостережений всерьез.

— А на одной парте у нас в классе нацарапано: «Щас напишу какую-нибудь гадость!» Это как понимать? — продолжала поддерживать беседу Маша.

— Как пустую угрозу, — ответил полковник. — Таких в жизни немало. Людям нередко нравится пригрозить, но ничего не сделать. Это спокойнее. Да и правильнее. Слова часто пусты. Слишком часто…

Надо же, какая редкая мудрость для человека в погонах, подумала Кристина. Правда, с военными она в своей жизни практически не встречалась, разве что на улицах. Но почему-то была убеждена, что все они — непроходимые дуболомы. Чтобы держать в руках ружье и стрелять без промаха, особого ума не требуется.

— А почему вы не хотите жить мирной жизнью? — спросила Кристина Егора.

— Потому что в принципе ею никто и не живет, — хмуро отозвался он. — Все только делают вид… А война, забодай ее комар, идет ежедневно. На коммунальных кухнях, среди детей и родителей, мужей и жен, начальников и подчиненных, продавцов и покупателей, контролеров и «зайцев»… Короче, мирная жизнь нам только снится. На войне хоть никто не лжет. В смысле не утверждает, что вокруг любовь и согласие…

— Иногда мне кажется, было бы лучше доверить оборону и войны женщинам. — Кристина пристально глянула на свои ноги. Еще вполне ничего… — Тогда тотчас наступил бы мир на всей планете.

Егор скептически ухмыльнулся:

— Такой мир даже представить себе страшно, извините… Злость, зависть, ненависть — не случайно женского рода. Хотя у некоторых своеобразных товарищей бытует мнение, будто девушка с оружием в руках — это весьма эротично! И к большому сожалению этих оригиналов, только немногие дамы умеют обращаться с оружием. А на самом деле, отлично, что не умеют. Иначе девушки натворили бы жутких бед! Женщины — сложный народ. — Маша шагала рядом молча, с интересом слушая разговор. — Хотя, если честно, мне нравятся женщины с оружием в руках, — внезапно добавил Егор.

Кристина улыбнулась:

— А женщины на тракторе? В красной косынке? Когда-то, в начале советской истории, это было крайне популярно!

Егор иронии не услышал. Не пожелал.

— Женщина на тракторе — вполне ничего. Только если не едет прямо на тебя!

— Вы почему-то напоминаете мне Вертера, странно, — пробормотала Кристина.

Полковник оказался на редкость начитанным.

— Ничего общего! — категорично отверг он. — Я реально смотрю на мир и на вещи, в отличие от немецкого юноши, чья трагедия — именно в оторванности от земного. Вот, например, пресловутый вопрос о человеческой силе. Это понятие весьма условное и спорное. Нас предупреждают: не ходите по улицам поздно вечером, не бродите по безлюдным переулкам, трущобам. Если что — сразу бегите и умейте хоть как-то себя защитить. Я умею быстро бегать, могу отлично себя защитить и, как вы понимаете, имею опыт драк. В том числе и с применением приемов самозащиты и оружия. Так вот среди бела дня, в центре Москвы, напротив Кремля, в переходе, где всегда толпы народа, меня окружили сразу со всех сторон десять или больше парней, вооруженных цепями, отколотили и ограбили. У меня были с собой чужие деньги — из родного города соседи прислали на разные тряпки. Потом все покупал им по списку на свои кровные. Когда выписался из больницы. Вот вам и цена всем этим предупреждениям. — Снова его резиновая, неприятная улыбка. — Еще один, тоже абсолютно реальный случай. По городу шел чемпион мира по самбо. Позади флегматично тянулась стайка подростков. Он не придал им никакого значения. Ну, гуляют себе пареньки… А пареньки тихонько подошли сзади и оглушили свинчаткой по затылку, проломив голову. Ограбили и убежали. Чемпион мира по самбо тоже, как я, долго лежал в больнице. Спасибо, что выжил…

— Вы закоренелый пессимист! — воскликнула Кристина. — Увы, увы…

— Пессимизм и реализм — вещи разные, — не согласился с ней полковник. — И между дракой и боксом столько же общего, как между пьянкой и катанием на коньках.

Они подошли к лесу. Туда тянулась вытоптанная множеством ног тропинка.

Маша, готовая поскакать по лесной дорожке, вопросительно взглянула на взрослых.

— Наверное, на сегодня достаточно, — заметила Кристина. — Пойдемте назад. Папа ждет… Егор искоса взглянул на нее. «Еж твою еж! И что ее бывшему надо-то было?! Такую бабу бросить! Я бы жил и радовался», — подумал он. Вечно опаздывающий поезд, называла брата Вера… Потом они вместе ужинали на веранде дачи Воздвиженских.

— Вы что пьете? — спросил академик.

— Водку! — буркнул Егор. Он терпеть не мог лакировки действительности и личного образа. И ненавидел церемонии и притворство. — Любимый напиток! А пиво — на втором месте.

— Странно как-то, — задумчиво произнес Геннадий Петрович, выразительно взглянув на дочь. Но та предусмотрительно любовалась плохо выкрашенной стеной. — У меня лично — пиво на первом месте, а водка — на самом последнем.

— Ну да, все правильно! — мотнул головой Егор. — То, о чем вы говорите, — очень характерно. Таков вкус у всех умных людей. Вы любите золото. Жидкое. Жидким золотом ковбои называют пиво. Но я — офицер, а посему к таким, как вы, по-настоящему рассудительным, не отношусь.

Академик удивленно переглянулся с дочерью. Она с трудом подавила улыбку.

— Загадочна и ни на какую другую не похожа русская душа, — философски заметил Геннадий Петрович.

Егор вновь активно поддержал его:

— Хотите, проиллюстрирую вашу мысль? Правда, она не столько ваша, сколько общероссийского производства, еще со времен Достоевского. Когда собираются двое русских, они всегда говорят о русской душе. А картинка… хотя бы такая. Русские точно так же, как за Бога, вполне могли идти на страдание и смерть, доказывая, что Бога нет. Ну, если умирать за веру, что Бог есть, — без вопросов. Но идти на смерть за убеждение, будто Бога нет?! Если этого стула, скажем, нет в комнате — ну и нет! Вынесли в другую, соседнюю! За что тогда вообще бороться?! За его отсутствие? А находились русские, что и за атеизм жизнь отдавали. Во как…

— Это наша национальная драма, — вздохнул академик.

Егор покосился на него, вытащил большой носовой платок и демонстративно высморкался при всех за столом, хотя такой уж необходимости в этом не было. Мальчик, подумала Кристина, глупый подросток…

— Драма? Пожалуй… — пробурчал полковник. — Еще одна излюбленная тема наших российских бесед… А вот вам пример, очень наглядно показывающий одновременно силу и трагедию русского народа — гибель русской эскадры под Цусимой. У русского флота были талантливые адмиралы. Их нельзя даже сравнивать с японскими военачальниками. Разработали гениальный план окружения японцев, все рассчитали и продумали. С точки зрения любой теории победа русских по этому плану оказалась бы стопроцентной. Когда двинулись японские корабли, вся русская эскадра уже готовилась их окружить. Но тут неожиданно выяснилось… что вы думаете? По халатности русским дали мокрые снаряды! Все гениально вычислили, а снаряды, забодай их комар, оказались подмокшими! Они оставляли в японских кораблях мелкие неопасные пробоины, и японцы спокойно плыли себе дальше. А когда сами начали стрелять — хорошими снарядами! — то потопили всю русскую эскадру. Советская армия просто взяла на вооружение ошибки и тактику русской. Вот и все… — Кристина слушала и молчала. — А сколько в истории парадоксов! Вот вам только один пример. Основатель русского раскола протопоп Аввакум кончил жизнь на костре, хотя на Руси крайне редко зажигали аутодафе. Основатель же раскола в Европе Мартин Лютер прожил долго и умер своей смертью. Хотя в Европе костры горели много чаще, больше и выше, чем на Руси. Вот такой исторический выверт.