Кэти Линц - Когда командует мужчина

• Название: Когда командует мужчина
• Автор: Кэти Линц
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-05-004354-9

Героиня романа, Хиллари, выходит замуж за Люка всего лишь для виду — чтобы положить конец опасной вражде между их отцами. Для настоящего брака слишком уж своевольный у Люка характер. Случается, правда, что любовь меняет человека…

---

Взрываясь от этой ее бдительности, он прорычал:

— Ладно, пошли в бытовку. Поговорим.

Сказать, что Хиллари завладели тайные мысли, — значит сильно приуменьшить истинное положение дел. Она не ожидала этой… искры.

Искры? Кого она морочит? Какая там искра! Неутоленное желание породило пламя, пожар катастрофических размеров. Предательское тело тянулось к Люку, рвалось прижаться к нему. А разум велел бежать в другую сторону — опрометью.

Разрываясь между двумя противоположными наказами, Хиллари не следовала ни тому, ни другому. Как-никак, а она пришла по важному делу.

Глубоко вздохнув, она поднялась по ступенькам и прошла вслед за Люком в бытовку.

— Так, — сказал Люк, выуживая пару банок холодного пива из холодильника, втиснутого возле чертежного столика, заваленного рулонами синьки и защитными очками. — Зачем ты пришла? От разлуки сердце млеет?

Ну и наглец, подумала Хиллари. Как только у него язык поворачивается! Ее сердце достаточно млело, когда он порвал с нею в то роковое лето четыре года назад.

— Нисколько. — А уязвленная гордость заставила ее добавить: — Совсем другой случай: с глаз долой, из сердца вон!

— Ты в этом уверена? — протянул он.

— Абсолютно. — Пусть не думает, что она пришла из-за него, потому что нет для нее мужчины желаннее, потому что он навсегда поселился в ее сердце. Ничего подобного.

— Ишь ты, — не без издевки бросил он. — А мне казалось, ты меня не забыла.

— Тот, кто забывает свои ошибки, обречен их повторять. Веская причина, чтобы не забыть тебя, Люк.

— Язычок у тебя все такой же острый. — Откровенно плотоядный взгляд соскользнул на ее губы. — И такой же упоительно сладкий?

— Какой есть. Не вздумай пробовать, — предостерегла она, гневно сузив глаза.

— Думать законами не запрещено. Ты у нас нынче юрист, Хиллари. Тебе следует это знать.

— А тебе следует знать, что твои намеки и экивоки у меня восторга не вызывают.

— В былое время вызывали. И еще какой.

— Те времена прошли. И давно. С тех пор многое приключилось. Поэтому я и пришла повидать тебя. Как ты мог допустить, чтобы это так далеко зашло?

— По-моему, не так уж и далеко. Она с удивлением уставилась на него:

— Ты серьезно?

— А что такого?

— Подумать только — я считала, ты мне поможешь. А ты той же пробы, что и твой отец.

Люку это утверждение не понравилось. Пока он жил с отцом, не раз утешал себя мыслью, что, к счастью, не похож на него. Слова «сдержанность» в лексиконе его отца вообще не существовало. А у него оно было основой основ.

— Погоди минутку…

— Нет уж, это ты погоди. Как можно спокойно относиться к тому, что с этими двумя происходит?

— Знаешь, у меня впечатление, что мы говорим о разных вещах.

— Разных? А ты о чем говоришь? — удивилась она.

— Я-то? О том, что десять минут назад произошло на лесенке между нами двумя, — мгновенно выпалил Люк.

Хиллари решила не комментировать его реплику, сделать вид, что такой пустячный эпизод и слов-то не стоит, хотя, судя по тому, насколько сама она была ошеломлена, встреча их могла иметь далеко идущие последствия.

— А я говорю о вражде между нашими отцами, — заявила она.

— Ах, вот о чем!

— Да, о том самом. Меня долго не было в городе, и я даже не догадывалась, до какой степени это дошло. — Подразумевалось, что он-то, несомненно, все знал.

— Я тоже надолго уезжал, — возразил Люк. — Завел собственное дело, как видишь. Или ты не заметила?

Дело, которое сыграло немаловажную роль в нашем разрыве, добавил он про себя. Хиллари не могла взять в толк, зачем ему понадобилось иметь собственное дело. Она не одобряла его решения наняться на высокооплачиваемую работу где-нибудь в Африке или Азии, чтобы заработать побольше денег и основать собственную компанию.

Нет, она толкала его на другое: взять заем у своего или ее отца. Люк отказался. Они тогда насмерть переругались, а неделю спустя он уехал на Ближний Восток.

— Как же, заметила и тебя, и твою замечательную компанию! — В голосе Хиллари прозвучал глубокий сарказм негодования. Эта тема была для нее минным полем. Люк был одержим желанием иметь собственное дело. Ради этого он мог пожертвовать всем, даже Хиллари!

Четыре года назад они порвали отношения, когда Люк заявил, что подписал двухгодичный контракт, который, возможно, потом продлит еще года на три. Подписал, ничего не обсудив с ней заранее! Он просто обрушил на нее эту приятную новость как свершившийся факт.

Хиллари была потрясена. Ей не верилось, что он способен пойти на такой шаг, от которого зависело их будущее, не посоветовавшись с ней. Разве что он и не собирался делить с ней свое будущее. Все может быть. Такого удара по своему самолюбию она ему не простила.

К тому же своенравный поступок Люка усилил и без того мучившее ее подозрение, что она увлечена Люком куда больше, чем он ею. К примеру, он ни разу напрямик не объяснялся ей в любви, хотя сама она не раз говорила ему, что любит его. Правда, Хиллари считала, что Люк разделяет ее чувство, просто сдержан в словах.

Теперь же, оглядываясь назад, она понимала, что Просто обманывала себя. О какой любви могла идти речь, если он так с ней поступил! Когда она попыталась отговорить его, посоветовала принять помощь либо от ее отца, либо от своего, он наотрез отказался даже разговаривать на эту тему. Они долго и злобно ругались.

— Ты меня душишь! — орал он. — Тащишь назад. Хочешь связать по рукам и ногам! Не выйдет.

— И прекрасно. Катись на свой Ближний Восток! Хоть к дьяволу в пекло! — орала она в ответ.

Он хлопнул дверью, и до сегодняшнего дня, когда она сама его разыскала, Хиллари больше его не видела и ни строки от него не получала. Правда, она только несколько дней как вернулась в Ноксвилл, но, если бы Люк хотел ее найти, за четыре года уж как-нибудь сумел бы. Значит, не хотел.

Четыре года назад он яснее ясного показал, что в его жизни занимает первое место. Во всяком случае, не она. И сейчас тоже — — не она.

Пусть! Ей от этого уже не больно. И она не позволит, чтоб было больно. Зарубцевалось, заросло,

— Так, значит, ты основал собственную компанию, — сказала она, как ей мнилось, полным равнодушия голосом. — Похоже, теперь у тебя есть все, чего ты хотел.

— Не все, — ответил он. — Еще не все. Ну да, конечно, нам нужна фирма побольше, с офисами по всему штату. Впрочем, ей-то что.

— Так вот, пока ты занимался этим своим делом, отдавая ему всего себя, наши отцы занимались тем, что искали способ прикончить друг друга. Не в буквальном смысле прикончить, — поправилась Хиллари, поймав на себе скептический взгляд Люка. — Пока, — зловеще добавила она. — Но предвижу, они способны вступить на этот путь, если мы не вмешаемся. В настоящий момент они ограничиваются войной на деловом фронте, но кто знает, куда их занесет.

— Здоровое соперничество в деловом мире — в порядке вещей, — возразил Люк.

— Ничего здорового нет в том, что люди поливают друг друга грязью, или стараются стереть в порошок, или втаптывают в землю, пока один не уничтожит другого.

— Это твой папаша такое предрекает?

— Ну, я чуть-чуть перефразировала, но суть такова. А твой отец? Что он предрекает?

— Мой предок выражается попроще, — сухо заметил Люк.

Хиллари представила себе это «попроще». Она помнила те годы, когда оба были друзьями и партнерами в фирме по продаже недвижимости — до того, как между ними пробежала черная кошка. Шон Маккалистер был телом, а отец — мозгом, и тогда их обоих это устраивало. Шон Маккалистер, дюжий, крепкий, с массивной багровой выей работяга, любил ругаться по-черному. И сейчас, несомненно, любит.

Напротив, семейство Грантов уходило корнями в Теннесси и вело свою родословную со времен Войны за независимость. Правда, родственники с другой стороны — с материнской — были выходцами с Севера и, следовательно, в глазах отцовской семьи плебеями и выскочками. Это послужило одной из причин, по которой родители Хиллари — ей было тогда шесть лет — разошлись, и ее мать уехала с ней в Чикаго, где они и поселились.

Лето Хиллари проводила с отцом в Ноксвилле. Там она впервые встретила Люка, когда ей было шестнадцать. Она влюбилась в него с первого взгляда — втрескалась по уши.

Два года она страдала по нему молча, стараясь изо всех сил, чтобы Люк не заметил ее чувства. Старше на пять лет, он не снисходил до нее и обращался c нею в манере взрослого брата. А может, Хиллари так казалось. Она ведь была единственным ребенком.

Люк тоже был единственным ребенком. Долгими летними ночами Хиллари мечтательно твердила себе, что и это, кроме многого другого, их объединяет. Когда ей исполнился двадцать один и «они сошлись, выяснилось, что у них и в самом деле много общего. Очень много.

— Очнись, Хиллари, — произнес Люк, махнув у нее перед носом рукой..

Хиллари мгновенно вскинулась, словно по Команде «смирно».