Кейт Лэндон - Это случилось в полночь

• Название: Это случилось в полночь
• Автор: Кейт Лэндон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-1703-7670-7; 5-9713-2656-2; 5-9578-4406-3

Микаэла Лэнгтри и Харрисон Кейн терпеть не могли друг друга в подростковые годы… но теперь, много лет спустя, когда уставшая от столичной суеты Микаэла вернулась в родной Вайоминг, обидные насмешки ее «лучшего врага» внезапно приняли совсем иной оборот.

Харрисону по-прежнему нравится выводить ее из себя… однако им движет уже не мальчишеская неприязнь, а властная мужская страсть и желание завоевать любовь женщины – чего бы это ни стоило.

В конце концов, от ненависти до любви – всего один шаг!

---

– Тебе не мешало бы попрактиковаться, прежде чем принимать мой вызов.

Рурк, сидевший за длинным прочным столом, устроился поудобнее на стуле.

Наконец появился и Калли. Поеживаясь от утреннего холода, который он принес с собой, Калли стянул кожаные перчатки и, сняв пальто, повесил его рядом с одеждой Рурка и Джейкоба.

– Джейкоб… Рурк… Фейт. Привет, Микаэла. Видел, как в полночь подъехала твоя огненная карета.

Микаэла бросила взгляд на небольшую малолитражку, припарковавшуюся рядом с ее мощным красным автомобилем. Фейт, ставившая на стол кувшин с апельсиновым соком, тихо сказала:

– Это Мэй. Твой отец настаивал, чтобы мне помогали по дому, когда прибавилось работы в мастерской. Потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к другой… другой женщине в доме после Марии.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина – тени прошлого охотились за семьей Лэнгтри. Затем Калли нарушил молчание:

– У нашего молодого быка дела идут превосходно. Порезы от колючей проволоки заживают.

– Хорошо. Это будет для него неплохим уроком на будущее. – Джейкоб повернулся к дочери: – Поедешь со мной?

– Не сегодня, папа, – тихо проговорила Микаэла, вновь окруженная тенями из прошлого.

«Женщинам нужно время, чтобы привыкнуть к переменам», – подумал Джейкоб. А еще они нуждаются в утешении и нежных словах, которых ему никогда не удавалось найти. Микаэле нужна была нежная забота Фейт, но наступит и его черед. Причем весьма скоро.

– Ну хорошо. Ты тогда обязательно посмотри новую мастерскую матери. К сожалению, со своими учениками она совсем забыла обо мне и моем преклонном возрасте.

– Ты тоже мог бы посещать занятия по гончарному делу, дорогой, – ответила Фейт с легкой улыбкой.

– Мужчины не должны пачкать рук. Я организовал мастерскую не для того, чтобы смотреть, как вертится гончарный круг и грязь летит на мои ботинки.

– Ваш отец слишком нетерпелив и недостаточно старателен – это какое-то бедствие для моей мастерской. Глина чаще всего просто разлетается в стороны. Я хотела, чтобы эта мастерская полностью окупала себя, а не содержалась за счет средств мужа. У меня теперь учатся и взрослые, и подростки, и дети; я не могу позволить, чтобы их пугала угрюмость Джейкоба. – Слова Фейт были смягчены любовью. Взмахнув ресницами, она взглянула на мужа. – Я мечтаю воплотить образ в глине. У него такие крепкие мускулы, такие широкие плечи и просто обворожительная улыбка ковбоя.

Позднее в тот же день Микаэла пришла в мастерскую матери. В художественный центр. Это было массивное каменное строение коричнево-желтого цвета, а вокруг Фейт посадила акацию. Строгое здание хорошо вписалось в общий пейзаж с суровыми горами на заднем плане. Внутри в отдельном помещении находились две большие печи для обжига и сушки керамики. В основном помещении по стенам располагались полки с незаконченными изделиями. Некоторые работы учеников Фейт еще только сохли, ожидая окончательной отделки, другие, покрытые глазурью и обожженные, дожидались, когда их заберут изготовители. В большом помещении размещались электрические гончарные круги и корзины для вторичного использования сырья. Пресс для глины находился в противоположном конце огромной комнаты. Окна ее выходили на юг, а высокая крыша была застеклена. Большой шкаф сверху донизу заполняли книги с рецептами глазури и справочники по гончарному делу, а в центре комнаты стояли длинные столы, за которыми работали ученики.

Окна еще одной большой комнаты выходили на север, она была превосходно освещена и предназначалась для тех, кто учился росписи и рисованию.

Микаэла нашла Фейт в ее личной мастерской. Мать была одета в застиранную рабочую рубашку.

Аккуратно подровняв подсохшую кромку большой вазы, Фейт взглянула на Микаэлу и мягко улыбнулась:

– Отец слишком эмоционален. Он спрятался, чтобы прийти в себя. Ничего, пускай присмотрит за коровами, подправит забор, поговорит о старых временах с нашими работниками и поразмышляет о своей взрослеющей девочке.

– Все меняется. Я уже не та маленькая девочка.

Взгляд голубых глаз Фейт был чистым и прямым, когда встретился со взглядом Микаэлы. Она стряхнула завиток снятой глины в корзинку для повторного использования.

– Конечно, нет. У тебя сейчас плохая полоса, и больше ничего. Но я рада, что ты дома.

Микаэла кивнула и стала внимательно смотреть на поросшие соснами и елями зубчатые горы с выступающими скалистыми вершинами. «Я знал, что я дома, – написал Захария. – Все, что происходило раньше, растаяло, как дым на ветру. Мое сердце здесь, рядом с моей женой и семьей. Она прекрасная гордая красавица, моя жена. Немного дикая, когда сердится, но всегда леди. Она верит в силу монет и заклятия. Иногда у меня такое чувство, словно ее шаманская кровь сказала ей правду о проклятии Обадаи».

Микаэле совершенно необходимо было снова поверить в себя, обрести реальность, которую она утратила.

– Мне надо найти работу.

– Ну, ты можешь спросить Харрисона, не требуется ли им кто-то на новой телестудии.

– Харрисон владеет телестудией? – спросила Микаэла.

– Со своими инвесторами. Студия «Кейн» еще не выходила в эфир, но скоро выйдет. Он почти восстановил наследство, которое пропил его отец. Харрисон отличный руководитель и очень много работает. Он внимателен, надежен, и люди доверяют ему. К тому же он абсолютно не похож на своего отца.

Фейт бросила еще один глиняный завиток в корзину, словно стряхивая плохие воспоминания.

Микаэла отметила, что неприязнь ее матери к отцу Харрисона за все эти годы не угасла. Ее мать, обычно спокойную, уравновешенную женщину, всегда передергивало от отвращения, когда упоминали Харрисона Кейна-старшего. Фейт Лэнгтри хранила свои секреты, но любое напоминание об отце Харрисона вызывало у нее реакцию абсолютного неприятия.

Фейт слегка нахмурилась и, отвернувшись, стала рассматривать большую вазу.

– У его корпорации здесь есть кое-какая собственность, в том числе и банк. И он работает над тем, чтобы найти финансовую поддержку нашему художественному центру. Мы продаем время от времени несколько изделий, но это нас не спасает. Я сказала Джейкобу, что хочу взять в банке кредит, чтобы превратить студию в наш бизнес. И мне целую неделю после этого пришлось сражаться с темпераментом и гордостью Лэнгтри. Мы сошлись на пожертвованиях. Они вычитаются из налога и не будут похожи на милостыню. Я всегда считала, что искусство само должно себя поддерживать и здесь море нераскрытых талантов. Ты можешь рисовать в любое время, когда будет желание, дорогая. У тебя это хорошо получалось. Гораздо лучше, чем у меня. Я могу обучить основам, но ровная поверхность – это не мое. С глиной я управляюсь лучше, чем с холстом.

Микаэла рассматривала крупные яркие абстрактные картины, висевшие на стенах. В погоне за успехом она утратила чувство цвета и сейчас не ощущала ничего, кроме пустоты.

Фейт улыбнулась и продолжила выравнивать большую вазу, на поверхности которой еще оставались следы ее тонких пальцев. Дочь не должна догадаться о ее тайне. За работой Фейт отбрасывала воспоминания о Кейне-старшем, о том, как грубо он, пьяный, овладел ею. Это была единственная тайна, которую она скрывала от Джейкоба, потому что он наверняка убил бы Кейна, а Фейт тогда потеряла бы мужа. Но она предпочла защитить свою любовь и своих детей.

Несмотря на возвращение Микаэлы и такое прекрасное утро, снова появилась знакомая боль, возникшая из-за потери малышки Сейбл. Время от времени Фейт пытливо всматривалась в Харрисона и пыталась понять, знает ли он о том, что у него была единственная сестра. Была бы Сейбл сейчас похожа на Харрисона? Не превратились бы ее белокурые завитки в темные локоны с рыжими прядками? Может быть, у нее были бы такие же широкие скулы, широко расставленные глаза… Мысль о потерянной дочери всегда будет терзать ее сердце. Иногда, когда Фейт встречала взгляд серых глаз Харрисона, ей казалось, что он знает, о чем она думает. Внешне Кейн-младший напоминал ей его отца, и пару раз при виде Харрисона Фейт едва удержалась от дрожи. Но Харрисон был большим и надежным, и в нем не было жестокости его отца.

Сделав глубокий вздох, Фейт отогнала мысли о потерянной дочери и внимательно осмотрела вазу. Получилось неплохо, в стиле примитивизма, как и другие ее изделия.

Улыбнувшись, Фейт продолжила делиться с Микаэлой новостями:

– Мы очень гордимся усилиями Харрисона. Он организовал небольшую радиостанцию, и всех старшеклассников, которые интересуются средствами массовой информации, приглашают участвовать в ее работе. Помнишь, как мы мечтали о такой радиостанции много лет назад, когда ты была подростком и выбирала будущую профессию.

Микаэла приподняла изящную черную бровь.

– Ты рассказываешь о Харрисоне так, как будто он часть нашей семьи.

– Ему нужна была поддержка, и да, я действительно отношусь к нему, как к сыну. Ему всегда рады в нашем доме.