Кейт Лэндон - Это случилось в полночь

• Название: Это случилось в полночь
• Автор: Кейт Лэндон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-1703-7670-7; 5-9713-2656-2; 5-9578-4406-3

Микаэла Лэнгтри и Харрисон Кейн терпеть не могли друг друга в подростковые годы… но теперь, много лет спустя, когда уставшая от столичной суеты Микаэла вернулась в родной Вайоминг, обидные насмешки ее «лучшего врага» внезапно приняли совсем иной оборот.

Харрисону по-прежнему нравится выводить ее из себя… однако им движет уже не мальчишеская неприязнь, а властная мужская страсть и желание завоевать любовь женщины – чего бы это ни стоило.

В конце концов, от ненависти до любви – всего один шаг!

---

Перед камином стояла большая удобная банкетка, аккуратно прикрытая старым мягким, сшитым из лоскутов стеганым одеялом. Подушка без наволочки была покрыта полотенцем, еще хранившим отпечаток головы Харрисона. Вокруг в беспорядке лежали разнообразные журналы, тоже в основном по нумизматике, и деловые папки. На стоявшем рядом складном карточном столике находились блокноты, ручки и беспорядочные кипы бумаг.

Харрисон вновь появился в гостиной, и Микаэла повернулась к нему. После белых рубашек и деловых костюмов его непривычно было видеть в джинсах и легком свитере ирландской вязки. Но Харрисон был дома. И это стало особенно понятно, когда он наклонился и погладил большую белую кошку, которая подошла к нему и, зевнув, начала тереться у его ног, выказывая преданность хозяину.

Дома? Несмотря на дорогие сверкающие полы, языки пламени в камине и просторную комнату с грубо оструганными перекрытиями, пересекающимися по потолку, жилищу Харрисона недоставало теплоты. Ничто не напоминало здесь о семье Кейнов. По всей видимости, Харрисон-младший совсем решил отделить себя от своих родных.

– Познакомься с Мэри Белл. Она гуляет сама по себе, а сегодня ей любопытно посмотреть на тебя. Не смотри так озадаченно, Микаэла. Я предпочитаю жить так – без конфликтов и обязательств, разве что иногда приходится подмести у входа. Сейчас мы поедим и сядем работать вон за тем столом. Пока устраивайся поудобнее, а я посмотрю, как у нас обстоят дела с ужином.

Харрисон слегка нахмурился и задумчиво посмотрел на Микаэлу.

– Повар из меня никакой. У нас будут спагетти с консервированным соусом, салат из листьев латука и готовая приправа к нему.

– Меня это вполне устраивает. Я тоже повар не ахти. Я думала, что подарила эти картины Сисси Элберт на память. Я ужасно боялась, что мама повесит их, а они вот где.

Харрисон приподнял бровь, линия рта смягчилась.

– Сисси устраивала распродажу. Мне нужно было что-нибудь на стены. Все остальное было слишком маленьким и беспорядочным.

– Зачем ты их повесил? Они не стоят того, чтобы их выставлять напоказ.

– Почему? Они принадлежат мне. Могу повесить – могу снять, если захочу.

– Сними их, – потребовала Микаэла, закипая. Она не хотела, чтобы у Харрисона было что-либо из ее вещей, какая-либо частичка ее жизни. Потому что он слишком хорошо умел хранить.

– Не будь ребенком, – отмахнулся Харрисон.

Микаэла последовала за ним в просторную кухню, заполненную ультрасовременными приспособлениями из нержавеющей стали. Небольшие пластиковые упаковки легких закусок, орешков и чипсов заполняли в беспорядке картонную коробку, словно в ней кто-то рылся.

Стеклянные шкафы были пусты, дешевые разномастные горшки и сковородки живописной кучей были сложены рядом с огромной металлической газовой плитой. Бумажные стаканчики, тарелки и открытый контейнер с одноразовой пластиковой посудой говорили о том, что Харрисон не тратит время на домашние дела.

– Мне кажется, теперь их нужно промыть, – сказала Микаэла, когда Харрисон вынул из кипящей воды макароны.

– Хочешь этим заняться? – Он снова провоцировал ее.

– Нет. Давно мечтала посмотреть, как ты будешь за мной ухаживать, – парировала она.

По тому, как Харрисон плотно сжал челюсти, сдерживая дыхание, Микаэла поняла, что заработала очко. Она решила бросить еще один шар в корзину:

– Мне кажется, твой дом идеально подойдет для проведения нашей первой презентации. Небольшой коктейль в неформальной обстановке. В непривычном месте я становлюсь мастером, особенно по фаршированным грибам. А это что? – Она дотронулась до твердой коричневой массы, приставшей к сковороде. – Делаем кирпичи?

– Омлет подгорел. Забыл выбросить.

Харрисон медленно поливал спагетти подогретым соусом и с недоумением уставился на Микаэлу.

– Что ты там говорила насчет вечеринки? Здесь?

Микаэла с трудом сдержала улыбку.

– Не пугайся ты так. Твой дом для этого – идеальное место. Людям наверняка хочется узнать о тебе побольше. Мы пригласим их к тебе в дом и одновременно начнем вещание – все очень эффектно и элегантно. Мы организуем развлечение, очаруем Викторию и ее окружение. Джон на своих клавишных будет играть что-нибудь спокойное.

– Джон?..

Слово отлетело рикошетом от кухонных шкафов, скользнуло по итальянской плитке и упало у ног Микаэлы. Харрисон уставился на нее, пытаясь въехать в ее шутку.

– Джон, – повторил он и вонзил вилки в макароны. Они торчали вертикально, как будто заявляя о неприятии Харрисоном этой идеи.

Он взял две тарелки.

– Захвати вон ту бутылку вина и два стакана, мы будем ужинать в гостиной. Идея проведения какого-либо светского мероприятия здесь даже не обсуждается. Я не хочу, чтобы люди видели, как я живу.

– Понятно. Для тебя в порядке вещей исследовать мою жизнь и развешивать у себя на стенах мои картины, о которых я предпочла бы забыть. Но нельзя приближаться слишком близко к великому Харрисону Кейну-младшему. Ему это не нравится.

– Ты знаешь, что мне не нравится добавление «младший». – Харрисон склонил голову набок, глядя на Микаэлу. – Ты хочешь испортить ужин? Или все-таки будем благоразумны? Мы здесь по делу. Давай обойдемся без ссор.

– Тебе придется чуть-чуть спуститься с вершин, Харрисон. Людям интересно, чем ты занимаешься вне банка, как ты держишься, в обществе и, что очень важно, есть ли у тебя чувство юмора. Мы можем использовать это любопытство, чтобы заручиться поддержкой и пробудить интерес. Подумай только, какой ажиотаж вызовет у клана Виктории возможность побывать на «смокинговом» сборище. И кстати, Джон великолепно выглядит в своем смокинге.

Все это Микаэла произносила ровным голосом, одновременно забирая бутылку, бокалы и направляясь в гостиную. Разномастные стеклянные бокалы были дешевыми и совсем не походили на сверкающий хрусталь в особняке Кейнов.

Мрачный задумчивый тон Харрисона выдавал его отношение:

– Все знают, что Джону нравится носить женские штанишки. К сожалению, вкус у него плохой, и он покупает их в галантерейном магазине Уильярда, размер четырнадцатый, я полагаю. А их нужно шить на заказ со специальным черным кружевным поясом на подвязках.

– У каждого свои пороки. Он может заказывать их где угодно. Но не важно, что у него, под смокингом, ведь музыкант он великолепный.

Микаэла поставила вино и фужеры на пол и, не обращая внимания на хмурый вид Харрисона, начала расстилать перед камином одеяло. Пока хозяин дома стоял в ожидании – в каждой руке по полной до краев тарелке с макаронами, – Микаэла налила вино в бокалы. Харрисон поставил перед ней тарелку и сел на стул, все еще хмурясь, когда она протянула ему вино.

– Чувство юмора у меня есть. Я могу посмеяться над шуткой, – наконец произнес он.

– М-да-а, – отреагировала Микаэла с легкостью, зная, что это заденет его еще сильнее.

– Женщины…

Резкий раздраженный тон Харрисона напомнил ей тон отца и брата в те моменты, когда они сталкивались с непонятной для них логикой. Он поставил стакан с вином на пол и подцепил вилкой пасту. Затем он осторожно погрузил зубцы вилки в спагетти и повернул ее, словно выстраивая свои мысли.

– Нет. Не здесь.

– Прекрасно. Мы организуем это в студии и…

Харрисон беспомощно посмотрел на нее:

– Ты хоть представляешь себе, сколько стоит наше оборудование?

Микаэла встретила его мрачный взгляд и холодно улыбнулась:

– Представляю. И еще я представляю, что могут натворить любопытные пальчики, нажимая на все эти чертовы кнопочки и поворачивая все эти чертовы ручечки. Ну так что? Здесь или там?

– Черт возьми, – пробормотал Харрисон мрачно, затем сунул нагруженную вилку в рот и начал жевать, словно это были не макароны, а кожа. Его озабоченный вид ясно давал понять, что ему совсем не понравилось, как Микаэла приперла его к стенке.

– Терпеть не могу все эти сборища. Но в первую очередь нужно думать о запуске студии. Где там твоя концепция?

Микаэла встала, открыла портфель и достала аккуратную стопку бумаг.

– Обещай, что ты все-таки это сделаешь? – спросила она, протягивая бумаги. – Будешь хозяином общественной презентации студии? Будешь обаять, угощать вином и ужином, да?

Оскал Харрисона больше напоминал демонстрацию зубов, чем согласие.

– Это все, чего ты хочешь?

– Естественно, нет. Еще тебе нужно будет снять и сжечь мои картины.

– Нет. Мне нравится думать о той дикой, свободной, смеющейся девочке, которая писала их. О девочке, у которой на сердце лето, а в улыбке – солнечный свет. О девочке, которая плакала, когда причиняла боль, и которая любила так сильно и неистово, что ничто не могло причинить ей боль.

– Харрисон, той девочки больше нет. Умерла.

– Нет, не умерла. Ей причинили боль, и она очень устала. Но по-прежнему жива.

Глава 5

Из дневника Захарии Лэнгтри: