Луис Ламур - Тайна сломанного револьвера

• Название: Тайна сломанного револьвера
• Автор: Луис Ламур
• Жанр: Вестерн

Вестерны — это легенды о мужественных людях, покоривших необозримые просторы американского Дикого Запада, о людях, скорых на расправу, но зачастую скрывающих мягкое любящее сердце. Луис Дарборн Ламур — один из наиболее удачливых писателей в жанре вестерна. Его романы наполнены действием, опасностями, той особой атмосферой жестокого риска, которая пленяет нас в вестернах.

---

Некоторое время я сидел совершенно неподвижно. В пустыне обретаешь способность слушать.

Звуки в пустыне приглушены. Стоит привыкнуть к фону вроде подвывания ветра, и через некоторое время начинаешь различать другие шорохи. Вот прошмыгнула мышь, а это птица зашуршала в листве. Начинаешь отличать звук падающих камней, сброшенных ветром, от тех, которые потревожила нога крадущегося преследователя.

Полной тишины в природе не бывает. Но пустыня это земля шорохов. Поэтому приходится настраивать слух лучше любого инструмента.

Я знал, что вся моя жизнь, все, чего мне удалось на сегодня достичь, было поставлено на карту. Это был не сюжет приключенческого романа, рожденный игрой моего воображения, но сама действительность, жуткая, безжалостная, жестокая реальность.

Несколько часов мне придется бороться, чтобы выжить. И исход этого сражения определит, выживу я или мне суждено погибнуть, и в таком случае та же участь, наверное, ждала и Белл. А зло так и останется безнаказанным.

Человек оснащен самым совершенным в мире оружием мозгом. Если мне удастся выбраться отсюда, то только благодаря тому, что мозг будет направлять движение мышц.

Я сидел не двигаясь, вслушиваясь в шепот пустыни. Гомон большого города остался позади. С каждой секундой я все глубже окунался в мир пустыни, возвращаясь, если хотите, в первозданное первобытное состояние. Я находился в этом мире дикой природы и сам должен был стать дикарем, даже еще большим, чем мои преследователи.

И вновь я вспомнил о братьях Альварес. В их жилах текла кровь апачей. Нет сомнения их предки были где-то поблизости, когда в этих краях, в долине Верда, появились стада братьев Туми. И апачи знали обо всем, что происходило здесь в те дни.

Я подошел к краю и заглянул в пропасть. Даже с крюками и страховкой спуск был бы почти невозможен. А в моем положении это просто самоубийство.

На выступе, ставшем моей тюрьмой, скопилось немного песка, и я принялся внимательно его изучать. Бывает, в горах рядом с водоемами остаются следы диких животных, пробирающихся на водопой. Эти следы могут иной раз подсказать человеку, попавшему в безвыходное положение, путь к спасению.

Но на этот раз мне не повезло. На скале не было никаких следов, указывающих на присутствие диких животных.

Я набрал немного сухих веток, некогда заброшенных сюда потоком. Если использовать хворост экономно, то его хватит на пару ночей, а я знал эти горы достаточно, чтобы не особенно надеяться на сохранение жары с наступлением ночи. Моя нынешняя обитель была расположена примерно в двух километрах над уровнем моря, и с заходом солнца здесь даже летом воцарялся ночной холод. Я решил развести костер поближе к скале она послужила бы дополнительным отражателем тепла. За все это время я не слышал ни одного выстрела. Я старался не думать о Белл Досон и ее положении. Она хорошо знала эти места, и я старался убедить себя, что ей удалось спрятаться от преследователей. В этих краях она выросла, а дети зачастую, играя в прятки, находят укромные места, какие не отыщет ни один взрослый. Может быть, сейчас она пряталась именно в такой месте. И все же, как я себя ни убеждал, душа моя была неспокойна.

И тут мне пришла в голову еще одна мысль. Флойд Рис так легко не успокоится, зная, что я оказался в этой ловушке. Я здорово врезал ему, и это должно было задеть его не только физически. Он не из тех, кто прощает обиды. Он наверняка жаждет мести, хочет увидеть, как я буду корчиться. Такой человек.

Значит, Флойд Рис вернется сюда. Внизу, на дне каньона, плескались синие тени, а высоко над моей головой последние лучи солнца продолжали золотить рваные края горного плато. Я уложил хворост и уже присел к нему со спичкой, когда меня вдруг осенило. Если вниз спуститься невозможно, то это вовсе не значит, что выхода нет вообще. Я быстро поднялся с колен, подошел к краю скалы и принялся осматривать гладкие стены каньона.

Мне раньше как-то не приходило в голову попытаться уйти подальше от этого злополучного места по отвесной скале. Да, так оно и есть гладкие стены без единого выступа, без расщелин и выбоин. Но надежда не покинула меня. Я не мог свыкнуться с мыслью о поражении. Должен же быть хоть какой-нибудь выход. Даже если его нет, я все равно его найду.

Только бы удалось отыскать зацепку в скале, позволяющую сдвинуться с этой полки, а дальше я был уверен я найду способ выбраться из каньона.

Конечно, идиотизм затевать все это в одиночку. Мне приходилось заниматься альпинизмом в свое время, но для предстоящего восхождения у меня не было ни снаряжения, ни страхующих меня товарищей. Я стоял у края пропасти, пока не сгустились сумерки, вспоминая любые возможные способы скалолазания, которые помогли бы мне выбраться из ловушки.

Да, это было невозможно, но другого выхода у меня не было. Я мог бы попытаться дождаться поисковой группы, но я нутром чувствовал, что мои предположения насчет Риса вполне обоснованны. Он конечно же оставит меня здесь это точно, но предварительно всадив в меня пулю. Не для того, чтобы убить на месте, а для того, чтобы покалечить, лишив способности передвигаться.

Будет потом в этих местах и поисковая группа, будет. Я знал это, хотя Колин, наверное, не подозревал, что последние несколько лет я слишком часто бывал в обществе и у меня появилось немало друзей. Они приедут искать меня, и у Колина не останется иного выхода, кроме как впустить их в свои владения. Они прочешут вертолетами все эти пустынные края, и среди них наверняка будут профессионалы-альпинисты, которые догадаются, где меня искать.

Но мне от этого вряд ли будет теплее. Стоит мне здесь задержаться, и друзья найдут всего лишь мой труп.

Зайдя под навес, я чиркнул спичкой и, прикрывая ее от усиливающихся порывов ветра, разжег костер. Хвороста хватало. Его было даже более чем достаточно теперь, когда я решил попытаться уйти отсюда.

Вскоре я уснул рядом с тлеющими кедровыми ветками.

Проснулся я продрогшим с первыми лучами солнца. Вернее, солнца еще не было видно, но небо уже побледнело, хотя одна яркая звезда еще была видна на светлеющем небосводе. Я напился воды и раздул тлеющие угли. Скоро утренняя звезда исчезнет за скалой, по которой мне предстоит сегодня ползти.

Особой надеждой на успех я себя не тешил, сознавая, что только полный глупец или бедняга, оказавшийся, подобно мне, в абсолютно безвыходной ситуации, решится на подобный шаг. Я даже не знал, с чего начать. Восхождение по гладкой отвесной стене задача не из легких, даже при наличии крюков и веревок, а в моем случае это было почти верное самоубийство. Я знал, на что иду, а это означало, что я был готов добровольно убить себя, то есть покончить с собой. Не особенно радовала и мысль, что Рис мог явиться сюда именно в тот момент, когда я буду совершенно беззащитен, беспомощно карабкаясь по стене каньона.

У Риса же будет винтовка, я буду как на ладони, так что все получится, как он и мечтал.

Я ждал, проклиная себя в душе за то, что оказался таким идиотом и позволил загнать себя в угол. Все удовольствия прошлой жизни, планы на будущее все это осталось позади. Книги, которые я хотел написать, новые сюжеты... Я попал в нынешнее безвыходное положение из-за нескольких выцветших листков бумаги, обнаруженных в стволе старого сломанного револьвера...

Рассвет медленно карабкался по склону обрыва, и искореженный кедр-недоросток с жестом отчаяния простер свои уродливые ветви навстречу утреннему солнцу.

Я встал и загасил костер. Не то чтоб от него мог заняться пожар, но привычка есть привычка. Я сделал небольшую зарядку, разминая мышцы для предстоящего восхождения, если оно, конечно, состоится.

Кое-где я наметил места, которые с большой натяжкой можно было считать выступами в скале. С правой стороны скала несколько выдавалась вперед, а под ней образовалась довольно узкая выемка.

Первым шагом будет покинуть площадку, и при мысли об этом у меня по спине побежали мурашки.

Скала была гладкой, как стекло. Может, в отдельных местах на ней и были мелкие углубления, позволяющие ухватиться за них пальцами, но в этом случае меня бы ждала мало привлекательная перспектива повиснуть без какой-либо опоры над скалами на высоте пятидесяти-шестидесяти метров.

Я всматривался в стену каньона. Вниз спуститься невозможно. Значит, придется карабкаться вверх.

Я взглянул влево. Гладкая стена до самого дна каньона. Однако примерно метрах в двух от меня на скале примостился кедр, почти карликовое дерево с большими и довольно крепкими на вид ветвями; правда, часть из них уже высохшие.

За кедром, чуть выше, я заметил узкую полоску, которую большой оптимист назвал бы выступом. Был он не шире пяти сантиметров, а в длину примерно метра два.

Если я, скажем, сумею добраться до этого кедра и вскарабкаться на него, причем он при этом не обломится, а затем ухвачусь за край выступа, то, пожалуй, смогу пройти его на руках... ну а дальше-то что?