Дина Лампитт - Серебряный лебедь

• Название: Серебряный лебедь
• Автор: Дина Лампитт
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00221-Х

Это роман о событиях трагических и фантастических, жизни бурной, но бессмысленной, любви разделенной, но несбывшейся. Действие разворачивается в Англии в начале XVIII века, на закате правления династии Стюартов. Очаровательная Мелиор Мэри Уэстон, наследница замка Саттон, на котором лежит двухвековое проклятье, влюблена в юношу по прозвищу Гиацинт, таинственным образом появившегося в их семье. Но силы зла делают свое черное дело — ей не дано соединиться со своим возлюбленным…

Хотя герои и события романа «Серебряный лебедь» выдуманы, как и замок Саттон, многое из того, что в нем происходит, основано на исторических фактах, а главные герои книги действительно существовали, и жизнь их была такой, как здесь описано.

---

— Я знала, что вы обладаете ею.

— Откуда?

— Иногда вы бываете так похожи на Сибеллу.

Но ее голос уже почти не долетал до него.

Комната изменилась, и Гиацинт впервые в жизни оказался вне своего тела. Он стоял с открытыми глазами и видел все, но сам оставался незамеченным. Он был в самой середине огромной группы людей, являвшихся членами какого-то клана Шотландии. Юноша догадался об этом по их шапочкам с кокардами, клетчатым юбкам из грубой ткани и двум сотням устрашающих мечей. Солнце освещало материю с ярко-красными полосами, пересеченными четырьмя зелеными и одной желтой. В высоте заколыхалось шелковое знамя — белое с малиновым, и раздался рев тысячи голосов. Взметнулись речи, зазвучали приветственные крики, и весь этот шум проносился над озерами и грохотал у подножия гор. Вдалеке одинокий мужчина в багряно-красных брюках и жилете сорвал с головы шапочку с желтым помпоном и помахал ею в знак приветствия. Гиацинт не имел понятия, кто это и по какому случаю такое торжество. Он знал наверняка лишь то, что заглянул настолько далеко в будущее, что увиденный им человек еще даже не родился.

Он отпустил ее руки и снова оказался в своей комнате. Мелиор Мэри испуганно смотрела на него.

— Гиацинт, я думала, вы умерли! Мне показалось, что душа покинула вас.

— Так и было.

— Куда же она перенеслась?

— Вот этого я не могу вам сказать.

— А вы видели мое будущее?

— Мне кажется, у вас есть возможность стать принцессой, если захотите.

Она удивленно взглянула на него и воскликнула:

— Но этого не может быть! Я принадлежу только вам!

Гиацинт печально улыбнулся, и горячий нрав Мелиор Мэри сразу же выплеснулся наружу — она расшумелась, швырнула свой кнут на землю и в бешенстве выскочила из его комнаты. Но еще долго после ее ухода Гиацинт стоял посреди комнаты, глядя на открытую дверь и размышляя, как же на самом деле будут развиваться привидевшиеся ему события и какую роль в смене королей и принцесс будет играть Прионнса Тиарлэч, чье имя — он слышал это собственными ушами — неоднократно выкрикивала толпа на площади.

Немного погодя Гиацинт направился верхом в сторону древнего разрушенного дома, полностью поглощенный настоящим и тем, что ждет его среди этих стремительно удлиняющихся теней, отбрасываемых зданием, которое уже виднелось из-за деревьев.

Выслушав рассказ Мелиор Мэри, он пошел в библиотеку Джона Уэстона и там среди старых документов нашел разгадку привидения Гилберта Бассета. Была как раз очередная годовщина его смерти. Более пятисот лет назад, в тот день, когда король Джон взошел на английский трон, к Гилберту Бассету неожиданно пришла смерть.

Сидя на лошади, Гиацинт мысленным взором уже видел огромного сокола, взлетающего с кожаной перчатки привидения, видел, как Бассет вытягивает шею, глядя на птицу, машущую крыльями на фоне солнечного диска, даже как будто слышал резкое ржание лошади, испуганной непонятным шумом.

Еще тогда, давно, хозяйка Саттона родила третьего младенца и надеялась, что хотя бы он выживет, но и этот малыш лежал в своей колыбели, становясь белым как воск.

Гиацинт содрогнулся. Для нее это было невыносимым. Убежала ли она от кроватки своего малыша в лес и, совершенно обезумев от горя, бросилась в зеленую тьму и оплакала его? Или просто отвернулась к стене и тихо приняла свою судьбу? Теперь об этом никто не знал, кроме молчаливых камней — свидетелей того, что произошло на самом деле, — которые уже возвышались над Гиацинтом угрожающей громадой.

Он с ужасом обнаружил, что его лошадь остановилась как вкопанная, и по повороту ее головы и дрожи ушей понял, что безмолвие чем-то нарушено. Скоро стало ясно, в чем дело: из руин, описав полукруг над его головой, вылетел сокол.

С испуганным ржанием лошадь Гиацинта встала на дыбы, пытаясь сбросить его, но он ухватился за ее шею и усидел. Затем, как и описывала Мелиор Мэри, за спиной послышался стук копыт. Он знал, что это Гилберт Бассет переступил через время, чтобы заново прожить тот последний и ужасный час, когда вышел на охоту, но сам оказался жертвой.

Гиацинт оглянулся, но ничего не увидел, хотя звуки погони становились все громче и громче. Лошадь пустилась в галоп. С нее уже капал пот, у рта появилась пена. Гиацинт вцепился в ее гриву — он знал, что, упав, сломает шею. И тогда, словно из ниоткуда, к стуку копыт одной лошади добавился грохот еще четырех копыт, только звук этот был вполне земным и реальным. Гиацинт услышал голос:

— Держитесь, мистер Мэтью! Святая Матерь Божья, пусть дьявол отправляется обратно в ад!

Это был Том, хитроглазый друг детства Мелиор Мэри. Он оседлал одну из лучших лошадей Джона Уэстона и был сейчас похож на жокея. Том что-то говорил на своем дублинском диалекте, бешено жестикулировал, и к Гиацинту понемногу вернулась храбрость.

Но привидение не исчезло, и они вместе помчались к замку Саттон. Воздух позади уже звенел от грохота, создаваемого их преследователем, и Том прокричал:

— Кто это? Скажите мне, ради Бога!

Гиацинт не мог говорить, он почти задыхался и не сомневался в том, что через мгновение упадет под грохочущие копыта лошадей.

— Гилберт Бассет! — все-таки нашел в себе силы прокричать он. — Пусть успокоится твоя душа, я приказываю тебе! У тебя нет прав на этот лес! Ты мертв! Мертв!

Грохот погони прекратился так внезапно, что тишина буквально оглушила его. Сначала было слышно только, как скачет галопом лошадь, а потом все совсем стихло, и в густом лесу воцарилось полное спокойствие.

— Как вы, сэр? Что же это все-таки было? По правде сказать, моя старая матушка рассказывала мне о привидениях, о пришельцах с того света, но я никогда не поверю этому, пока сам своими ушами не услышу. Да и она тоже не верила.

Гиацинт вытер рукавом пот со лба. Его лошадь, задыхаясь, наконец остановилась.

— Ну, в любом случае, сэр, теперь вы в безопасности. Да и отделались легко — всего лишь больным задом, уж простите мне такую грубость, сэр. Мне забрать беднягу домой? — Он кивнул в сторону Рентера. — А то, похоже, вы вот-вот упадете, сэр.

Гиацинт покачал головой.

— Нет. Я сам за ним присмотрю. Том, спасибо тебе — ты спас мне жизнь.

Паренек засверкал глазами и улыбнулся во весь рот.

— Это чертовски хорошо, что моя старая матушка не верила в привидения, сэр. Всего доброго.

И он, насвистывая, углубился в лес.

Торговый корабль приближался к Кале. На дно был спущен большой якорь, удерживающий его на волнах на некотором расстоянии от берега. В небольшую лодку, качавшуюся на воде, спустили лестницу. В шлюпке сидела красивая молодая женщина в лисьем манто. Ее чистые зеленые глаза и волосы цвета недозрелой земляники должны были бы привлечь всеобщее внимание и вызвать восхищенные крики толпы, стоявшей на пристани, но взгляды присутствующих были прикованы к удивительному и странному человеку. Он спускался по лестнице в туфлях на высоких каблуках, более подходящих для приема при дворе, чем для такого случая. На голове у него красовалась треугольная шляпа с рубиновой брошью в виде полумесяца, а под шляпой развевался огромный парик, распущенный по плечам. Локоны парика смешно поднимались, когда морской ветер подхватывал их своим дуновением, и тогда владелец парика становился похожим на спаниеля. Кроме того, не исключена была опасность, что парик, вместе со шляпой улетит в море.

На этом интересном человеке был бархатный сюртук цвета цикламена, отделанный лиловым атласом и серебром. В такой гамме был выдержан весь его костюм — плащ был лиловым, жилет — серебристым с вкраплениями розового, а брюки — цвета лаванды. С серебряной трости ниспадали пурпурные ленты.

Эту трость ему сейчас подавали с борта корабля, но, несмотря на все крики и усилия, он, казалось, никак не мог до нее дотянуться.

Сибелла не знала, куда лучше смотреть. Джозеф (а это был именно он) смешил ее своим видом, поэтому она устремила взгляд чуть правее него, что. не было заметно издалека.

— Сто чертей! — кричал Джозеф. — Долго я буду тут прыгать, как обезьяна! Неужели никто из вас, мерзавцы, не может помочь мне? Проклятие, вы на меня так смотрите, как будто я только за это вам и плачу! Вы выведете меня из себя! Сибелла, ну сделайте же что-нибудь!

Лестница вдруг закачалась из стороны в сторону, как живая, и усилия Джозефа наконец возымели успех.

— Господи, неужели мне суждено утонуть? Отправляйтесь все к чертям собачьим, вы…

К счастью, последние слова были заглушены пушечными выстрелами с берега. Мощным броском Джозеф оторвался от лестницы и уселся в шлюпку. Такое движение вряд ли было свойственно тому типу, за которого он себя выдавал, но он тут же, как бы желая сгладить это впечатление, манерно промокнул лоб надушенным носовым платком.

— Странная жизнь, Сибелла. Когда мне было десять лет, я должен был последовать зову инстинктов и остаться в Лондоне. Кому нужна эта Европа? Только тем, кто любит глазеть на гниющие развалины и непокоренные вершины. Боже мой! Должно быть, я схожу с ума!