Бетина Крэн - Неотразимый обольститель

• Название: Неотразимый обольститель
• Автор: Бетина Крэн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011003-0

Решительная и независимая Беатрис фон Фюрстенберг привыкла отрицать все, что связывает мужчину и женщину, – не только брак и любовь, но даже силу красоты. Однако когда Беатрис понадобилась помощь, она вынуждена была обратиться к молодому адвокату Коннору Барроу, известному своим неуважением к слабому полу...

Итак, женщина, ненавидящая мужчин, и мужчина, презирающий женщин?.. Война, не признающая правил, – или страстная любовь, сметающая все преграды?..

Возможно, любовь-война! Ведь только на войне и в любви хороши ЛЮБЫЕ СРЕДСТВА!..

---

Один легкий нервный смешок донесся из-за его спины. Все остальные присутствующие затаили дыхание, наблюдая за Крокером и ожидая взрыва. Им не пришлось ждать долго.

– Ты же не это хотел сказать, парень. Прекрасная шутка. Ну а теперь скажи ребятам то, ради чего ты их собрал.

Его глаза сверкали, обещая одно из двух: снисхождение, если Коннор достаточно быстро раскается, и кару, если нет. Коннору давался последний шанс.

Все это с ним уже происходило. Десять лет назад он стоял перед таким же выбором – легкий путь или правильный. Подчиниться чужой воле и отказаться от всего, что он любил и во что верил, или потерять всякую надежду на удобную жизнь и перспективу на будущее. Все возвращаюсь на круги своя. И, оставаясь самим собой, сейчас, после того как он нашел смысл жизни, Коннор не мог притворяться, что его вновь обретенные ценности и убеждения не существуют.

Коннор рывком освободил руку и отступил, всем своим видом выражая решимость.

– Это именно то, что я намеревался сказать, – с яростным спокойствием провозгласил он.

– Последний шанс, будь ты проклят! – взревел Крокер, заглушая шум и хаос вокруг них. – Скажи им то, о чем мы договорились!

– Нет.

Босс ткнул толстым пальцем в лицо Коннору.

– Ты больше не участвуешь в выборах! – прорычал он. – Черт, ты больше не член нашей партии!

Мерфи и Гилрои держали Крокера, чтобы тот не бросился на Коннора. А тот ощущал необычайный прилив сил – он полностью владел собой в отличие от своего противника.

– Прекрасно, – жестко проговорил он, повернулся и вышел.

Глава 20

Вечером «Ирвинг-Холл» был весь увешан красными, голубыми и белыми полотнищами, ярко освещен снаружи, и повсюду, где только можно, были прикреплены плакаты, расписывающие достоинства двух кандидатов в конгресс, которые должны были участвовать в сегодняшних дебатах. Но когда Беатрис, Лейси, Франни, Элис и Эстер Роуз подошли к зданию, они увидели, что среди репортеров ведущих газет царит смятение, а каждый, кто приближался к главному входу, на секунду останавливался, а потом уходил прочь. Только у ступеней они поняли, что все читали объявление, вывешенное на дверях. На обратной стороне плаката кривыми буквами кто-то торопливо вывел: «Дебаты отменяются – Барроу не участвует в выборах».

Беатрис смотрела на объявление, думая о том, что это, должно быть, самая жестокая шутка со стороны «Таммани». Потом Франни подлетела к дверям и яростно забарабанила в них, пока не появился престарелый швейцар и не уверил их, что дебаты действительно отменены и именно по той причине, которая указана. Когда дамы потребовали от него подробностей, он буркнул «купите газету» и захлопнул дверь.

Они задержали ближайшего разносчика газет, купили у него один экземпляр и, стоя под большим газовым фонарем, прочитали тонкий листок специального выпуска. Газета излагала детали с ошеломляющей, как они позже узнали, точностью. Когда Лейси еще читала, у Беатрис начали дрожать руки, и вскоре все смотрели только на нее.

– Он публично поддержал суфражистское движение, – в ужасе пробормотала Лейси.

– Хорошо! – Франни ткнула кулачком в воздух. – Теперь у нас есть свой кандидат!

– Но он же отстранен от участия в выборах, – сказала Эстер Роуз. – Какая нам от этого польза?

– Они его вышвырнули, – простонала Лейси. – Неужели они могут так поступить?

Элис взяла газету из рук подруги и закончила чтение.

– Как они могла так с ним поступить?– У Беатрис перехватило горло. – Вышвырнуть его Из «Таммани Холла» и отстранить от выборов после всего, что он сделал для них и их драгоценной партии?

– Проклятые мужчины! – Франни погрозила кулаком объявлению на дверях. – Если заполучат что-то хорошее, так никогда этого не сберегут!

Беатрис покачнулась, и остальные поспешили поддержать ее. Они попросили Элис перечитать некоторые части статьи и гневно возмущались безжалостностью политической машины. Беатрис слышала только одно слово из трех. Ей было слишком хорошо понятно, что случилось. Он больше не кандидат в конгрессмены... не демократ... не участвует в выборах... Совокупность всех этих крутых перемен обрушилась на нее удушающей волной. Он только что потерял надежду победить, надежду сыграть свою роль в национальной политике... как только нашел подтверждение тому, что его политический курс – правильный. Его работа, членство в партии – весь его мир перевернулся. И все из-за нее. Господи! Что же она наделала? Связи Коннора, его дружба, его будущее в руинах. И она несет за это ответственность.

Беатрис пыталась успокоиться. Откуда-то издалека до нее донесся голос Франни:

– Мы не можем просто так здесь сидеть. Мы должны что-то делать.

Ей действительно надо было что-то делать. Беатрис сорвалась с места, подхватив юбки, скатилась по ступенькам и поспешила к стоянке кебов на углу. Остальные побежали за ней.

– Беатрис, подожди!

– Куда ты?

– Надо найти его! – отозвалась она, оглянувшись.

Не очень надеясь застать Коннора, Беатрис отправилась сначала в его офис, а потом к нему домой. Ему придется рано или поздно возвратиться домой, убеждала она себя и намеревалась встретить его, когда он появится. Услышав всю историю, миссис О'Хара позволила ей остаться и подождать и даже предложила чашку чаю.

Следующие два часа Беатрис провела в тускло освещенной гостиной, глядя на входную дверь и представляя себе Коннора в жутких ситуациях: лежащим в канаве, избитым и ограбленным... дающим выход своему гневу и обиде в драке в каком-нибудь баре... топящим свои несчастья в ирландском виски.

Когда все эти мысли стали невыносимыми, она решила думать о другом, о том, что будет, когда он вернется домой. Не разозлится ли, увидев ее здесь? А вдруг он в ярости обвинит ее во всем, что с ним случилось? Что она может ему ответить?

«Как жаль, что я втянула тебя во все это... Мне очень жаль, что я разрушила твою жизнь...»

Коннор имел полное право выгнать ее из своего дома и отказаться от встреч с ней. Она представила себе будущее без него и увидела только длинную цепь тусклых, скучных дней и холодных, пустых ночей. Ни его гнев, ни его унижение, ни отказ видеть ее не могут изменить того, что живет в ее сердце. Что бы ни произошло между ними, она всегда будет верно и преданно любить Коннора Барроу.

Он раздражал и очаровывал, был страстным и непредсказуемым и, возможно, таким же опасным для нее, как и она для него. Но мысль потерять его, после того как она только что его нашла, – эта мысль ее убивала.

Что же ей делать? Через некоторое время Беатрис поняла, что на самом деле вопрос звучит так: что же им делать? Это касалось их обоих, менять надо было обе жизни. И решение надо было принимать вдвоем – или не принимать его вовсе.

Она дремала, свернувшись на кушетке, когда хлопнула входная дверь. Беатрис подскочила и протерла глаза, и в этот момент в дверях появился Коннор. Его волосы и одежда были влажными от легкого дождика. Лицо напряжено, а глаза горели синим огнем. Беатрис так быстро поднялась на ноги, что на секунду потеряла равновесие.

– Я знаю, что произошло, – сказала она, делая два шага ему навстречу и останавливаясь, не в силах понять, что творится у него в душе. – Мы пошли на дебаты, а их отменили. Я не верила... пока мы не купили газету...

Коннор направился к небольшому бару в углу и налил себе виски, прежде чем ответить.

– Ну что ж, – с сардонической ухмылкой проговорил он, – я в конце концов поддержал суфражистское движение. Похоже, я все-таки человек слова.

Беатрис смотрела, как он поднял бокал, кивнул ей, сделал глоток и его передернуло, когда алкоголь достиг желудка.

– Прости меня, Коннор. Я не хотела, чтобы случилось что-нибудь подобное. Я понимала, как много значат для тебя эти выборы. И все равно настаивала, требовала и добивалась своего... Это я во всем виновата. И я бы не стала обвинять тебя, если бы...

– Ты виновата? – спросил он, подходя к ней и останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. – Значит, это ты во всем виновата?

Беатрис прикусила губу и кивнула. Сознание своей вины делало невыносимым для нее созерцание той боли и того гнева, что царили сейчас в его душе. Коннор с минуту молча смотрел на нее. Ее волосы были взлохмачены, глаза красные, а на щеке отпечатался рубец от подушки. Он провел несколько часов, бродя по улицам, думая, пытаясь разобраться со своими мыслями и чувствами. И теперь, видя сочувствие и муку на ее лице, ощутил огромную теплую волну, захлестнувшую его сердце.

– Ты права. Это ты во всем виновата.

Его слова словно хлестнули ее. С болью в сердце он сделал шаг ей навстречу, но она отшатнулась.

– Если бы я не встретил тебя... не почувствовал твоей страсти... не видел твоей убежденности и твоей смелости... я бы, наверное, никогда не проснулся и не понял, в кого превратился. Я бы так никогда и не осознал, что растрачиваю себя. Я сегодня покончил со своей карьерой, с будущим, с надеждами и мечтами. И ради чего? Не ради суфражистского движения, не ради банковских дел и даже не из-за политических убеждений. Стыдно признаться, но все это не настолько важно для меня, чтобы устраивать революцию. Только мысль о том, что я могу потерять тебя и все, что я к тебе чувствую, – вот что оказалось для меня слишком большим испытанием. «Таммани» заставил меня сделать выбор. Они или ты. – Коннор глубоко вздохнул и через силу улыбнулся ей. – Говоря по правде... они могли бы заставить меня отречься от суфражистского движения. Могли бы заставить меня отказаться вести дела, связанные с твоим банком, и даже диктовать мне, что я должен был бы говорить во время политической кампании. – От стыда у него так перехватило горло, что голос звучал хрипло. – Но они никогда не смогли бы заставить меня отречься от любви к тебе. Я люблю тебя, Биби. – Легкая судорога пробежала по его лицу, как будто он боялся, что Беатрис оттолкнет его. – И эта любовь изменила все в моей жизни. Я больше не могу закрывать глаза на многое и позволить своей совести спокойно спать. Ты пробудила во мне желание изменить мир, переделать его... улучшить. Благодаря тебе я захотел в одиночку штурмовать конгресс и заставить их признать права женщин, данные им Богом... изменить неправильные законы... помочь каждой страдающей женщине и ребенку.