Сергей Кремлев - Кремлевский визит Фюрера

• Название: Кремлевский визит Фюрера
• Автор: Сергей Кремлев
• Издательство: Яуза
• Жанр: Политика
• Год: 2005
• ISBN: 5-87849-174-5

Сталин и Гитлер в реальности так и не встретились. А результатом стала та вторая война немцев и русских, которую сегодня — после обнародования новых документов — можно считать самым большим недоразумением в мировой истории.

Зато Сталин и Гитлер встретились на страницах этой книги. Однако она — не «альтернативный» вариант той давней эпохи. Почти вся книга строго документально исследует период перед Пактом Молотова — Риббентропа и сразу после него — 39-й и 40-й годы…

Идея встречи носилась в воздухе, о ней говорил Гитлер своему адъютанту фон Белову весной, а Риббентроп Сталину — осенью 39-го года. О ней шла речь в переписке Риббентропа и посла рейха в Москве Шуленбурга весной 40-го… Поэтому виртуальный конец книги — лишь иллюстрация того, как это могло и должно было быть!.

---

Что — произошло идейное и гражданское возмужание?

Нет, дело было, увы, в другом… Эти бывшие «арлекины» оказались идеальными и талантливыми социальными хамелеонами, и, коль уж Россия прочно окрашивалась в красный цвет, они тоже носили прочно красные цвета… На лице… Но — не в душе.

В душе их социальный идеал был по сути тем же, что и у их официального антипода Черчилля — вкусная еда в красивой обстановке под «интеллигентный» треп и улыбки очаровательных женщин.

И таких хамелеонов хватало не только в «творческих» кругах… Они сидели в наркоматах и в издательствах, в Академии наук и даже в ЦК… Они носили вновь введенные генеральские звезды на петлицах и нкидовские «визитки»… Они заполняли московские дипломатические приемы, званые обеды и завтраки, файф-о-клоки, суаре, сидели в ложах и в партере на театральных премьерах, ездили загорать и развлекаться в Сочи и в Крым, в Гагры и в Одессу..,

Призванные жить интересами страны, они и жили ими постольку, поскольку это давало право на бутерброд с маслом и черной икрой под грузинский коньяк или новинку — «Столичную» водку…

Но— не более того… И как всякая легковесная дрянь, легко всплывающая вверх, эта новая советская «пена» была иногда виднее взглядам иностранцев, чем толща советского общества. И по линии Сталина они иногда судили, сопоставляя слова Советской власти с обликом многих ее высоких чинов…

Да, Гитлеру было над чем подумать…

Тем более что Сталин не обнаруживал четко выраженной склонности к укреплению намечающегося союза, и поведение СССР заставляло фюрера настораживаться…

28 МАРТА 1940 года, то есть еще до майского наступления на Западе, Риббентроп подписал шифротелеграмму Шуленбургу № 543 с грифом «Главе миссии или его представителю лично. Конфиденциально. Должно быть расшифровано лично. Совершенно секретно!»…

Шифровка ушла из Берлина утром 29 марта в 4.44 и была получена в Москве в 12.50.

Шеф аусамта сообщал московскому послу рейха, что во время своего недавнего визита в Рим он «работал над улучшением итало-русских отношений» и «уже вынашивал план визита в Берлин господина Молотова», однако его упредила англо-французская пропаганда, разгадавшая планы Риббентропа и Гитлера и упомянувшая о возможности визита «в надежде помешать… дальнейшему укреплению отношений рейха с Россией»….

ТАСС пришлось опубликовать очень жесткое опровержение этих слухов…

Пока что все сообщаемое Риббентропом особых усилий шифровальщика не стоило — о казусе знали все… А вот далее текст был таким, что…

Словом, избранные места из переписки министра и посла я ниже приведу дословно…

Итак, далее в шифровке № 543 Риббентроп писал:

«Тем не менее я не расстался с мыслью о визите господина Молотова. Наоборот, мне хотелось бы сделать это уже в ближайшее время».

Да, тут уже был материал для новой газетной сенсации. Но вот от чего все газеты мира взорвались бы, так это от последующего текста:

«Понятно без слов, что приглашение не ограничивается одним Молотовым. Если в Берлин приедет сам Сталин, это еще лучше послужит нашим собственным целям, а также нашим действительно близким отношениям с Россией. Фюрер, в частности, не только будет рад приветствовать Сталина в Берлине, но и проследит, чтобы он был принят в соответствии с его положением и значением, и фюрер окажет ему все почести, соответствующие данному случаю».

Итак, Гитлер был готов к личной встрече со Сталиным! Пожалуй, если бы многостраничный «Таймс» вышел с одним лишь этим местом из берлинской шифровки, набранным жирным шрифтом на каждой из своих страниц, и не содержал более никакой другой информации, он бы все равно разошелся огромным тиражом!

Но был ли готов к такому варианту сам Сталин?

Из самой шифровки вытекало, что в принципе — да, потому что Риббентроп напоминал Шуленбургу: «Как Вы знаете, устное приглашение как Молотову, так и Сталину было сделано мною в Москве и обоими было в принципе принято. В какой форме следует теперь повторить эти приглашения, решайте теперь сами…

Приглашение господину Молотову выскажите более определенно, а приглашение господину Сталину сделайте от имени фюрера в менее определенных выражениях… Мы, конечно, должны избежать открытого отказа Сталина…»

В заключение Риббентроп просил посла перед тем, как тот приступит к зондажу, сообщить свое мнение о форме зондажа и о «видах на успех».

И уже 30 марта в 22.40 Шуленбург с пометкой «Очень срочно!» направил в Берлин ответную шифровку № 599, где докладывал:

«Лично я твердо уверен… что Молотов, сознающий свою обязанность, посетит Берлин. Как только время и обстоятельства покажутся советскому правительству благоприятными. После внимательного изучения всех известных мне факторов я не могу, однако, скрывать, что считаю в настоящее время шансы на принятие приглашения ничтожными…»

Шуленбург излагал далее свои собственные вроде бы оценки, но из текста следовало, что зондаж он осторожно провел — возможно, даже до указаний из Берлина. И теперь посол сообщал, что в ведущейся войне Германии с Западом Советский Союз полон решимости придерживаться нейтралитета и склонен «избегать, насколько это возможно, чего-либо, что может вовлечь его в конфликт с западными державами»… Поэтому, мол, СССР и войну с финнами прекратил и «распустил народное правительство» Куусинена.

«При таком взгляде на вещи, — писал Шуленбург, — советское правительство, вероятно, боится, что демонстрация существующих между Советским Союзом и Германией отношений, такая, как визит Молотова или самого Сталина в Берлин, может таить в себе риск разрыва дипломатических отношений или даже начала военных действий с западными державами».

Слово «вероятно», употребленное тут Шуленбургом, было явно страховочным, потому что он, как уже сказано, вероятно, с Молотовым консультировался — очень уж конкретным было как это его «вероятно», так и некоторые сообщенные далее детали, касающиеся Сталина и Молотова, о чем автор сообщит читателю чуть позднее…

А пока же мы познакомимся с пунктом 4-м шифровки, гласившим:

«Известен тот факт, что Молотов, который никогда не был за границей, испытывает большие затруднения, когда появляется среди иностранцев. Это в той же степени, если не в большей, относится и к Сталину. Поэтому только очень благоприятная обстановка или крайне существенная для Советов выгода могут склонить Молотова или Сталина к такой поездке».

Все вышеизложенное германским послом могло быть действительно лишь результатом чистого анализа ситуации, но вот отдельные конкретные детали он мог сообщить в Берлин лишь со слов тех, о ком шла речь…

Шуленбург отмечал: «…Кроме того, Молотову, который никогда не летает, для поездки понадобится, по крайней мере, неделя, а здесь на это время его некому заменить…»

Расчет времени Шуленбург мог сделать и сам, но вот знать о загрузке Молотова он мог лишь от самого Молотова, как и возможный вариант, относящийся к Сталину: «Чтокасается приглашения Сталину, то для начала может быть рассмотрена возможность встречи в пограничном городе…»

На эту телеграмму Шуленбурга 3 апреля был дан следующий ответ: «Имперский министр иностранных дел распорядился, чтобы дальнейшие инициативы пока не проявлялись.

Шмидт».

ШУЛЕНБУРГ и рад был бы затаиться, но сама жизнь заставляла быть активным — русские в начале апреля вдруг утратили всякую любезность и даже в таких мелочах, как визы, начали чинить препятствия.

Прекратились и разговоры о возможности базирования кораблей кригсмарине в порту под Мурманском.

Шуленбург добился 5 апреля встречи с Микояном, но Микоян был крайне недоброжелателен.

Шуленбург добивался в встречи с Молотовым — ему отказывали.

Все изменилось после успешного десанта немцев в Скандинавию 8 апреля. Молотов тут же принял Шуленбурга и был сама любезность:

— Мы немедленно возобновим все поставки зерна и нефти, господин посол. Эта досадная приостановка была вызвана излишним усердием подчиненных!

Немец было хотел возразить, что Микоян — по крайней мере официально — второй после Молотова советский чиновник, но передумал и промолчал, пожаловавшись лишь на визовые и прочие проблемы.

— Ну, это пустяк. Все решится, —тут же успокоил его Молотов. И все действительно решилось.

Но в Берлине поняли, что позиция русских определяется не принципом, а конъюнктурой… До 8 апреля они боялись, что англичане опередят немцев в Скандинавии, а там, смотришь, войдут в Балтийское море, вновь провоцируя на борьбу финнов.

8 апреля немцы упредили союзников, и Москва облегченно вздохнула…