Ежи Косинский - Свидание вслепую

• Название: Свидание вслепую
• Автор: Ежи Косинский
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004

Героя в «Свидании вслепую» Косински выбрал себе под стать. Джордж Левантер — донжуан и прохиндей, русский еврей и американский бизнесмен, на визитке титулующий себя «инвестором», а в жизни разыгрывающий то гэбэшника, то террориста, а то и вовсе ценителя игры на фортепиано. Описание его похождений — смесь плутовского романа со сказками «Тысячи и одной ночи». Или, может быть, художественного порно с эпизодами из биографии самого Косинского.

---

— Вы не можете разрушить то, что защищала эта рука. Моя рука принадлежит народу!

Тогда офицер-следователь поднялся из-за стола и вступил в круг света, встав перед фехтовальщиком.

— Это и есть та рука, о которой ты говоришь? — спокойно спросил он, потрепав Джей-Пи по правому плечу.

Джей-Пи откинулся на спинку стула и взглянул офицеру в лицо.

— Да, полковник, это она, — ответил он и с гордостью протянул руку вперед.

Внезапно офицер схватил ее обеими руками и, перенеся весь свой вес на одну ногу, другой ногой толкнул стул. Полковник положил руку Джей-Пи на спинку стула, и, словно крестьянин, ломающий прут, с силой на нее нажал. Локоть громко хрустнул. Джей-Пи закричал и попытался освободиться, но полковник вывернул сломанную руку, положил на спинку стула запястье и нажал на него. Теперь хрустнуло запястье. Джей-Пи со стоном сполз со стула на пол.

— Слишком много для руки, принадлежащей народу! — сказал полковник, возвращаясь к столу.

Закрытый военный трибунал приговорил Джей-Пи к лишению прав собственности и гражданского состояния за деятельность, направленную на подрыв высших интересов государства. Кроме того, он был приговорен к двадцати пяти годам заключения в лагере строгого режима.

Левантер был вне себя от ярости. Фехтовальщик получил двадцать пять лет, думал он, тогда как большинство вождей Третьего Рейха были приговорены Нюрнбергским военным трибуналом к куда более коротким срокам. Левантер решил провести систематическое наблюдение в той нью-йоркской гостинице, в которой обычно останавливался Джей-Пи.

С помощью дипломата Левантер раздобыл длинный список соотечественников Джей-Пи, останавливавшихся в этой гостинице и наказанных по возвращении домой. В списке были: писатель, скрывший свою встречу с одним американским интеллектуалом, — поплатился тем, что его очередной роман был запрещен к изданию; актриса, повидавшая в Нью-Йорке своего дядю, но прежде не признававшаяся в том, что у нее есть родственники в США, — стала невыездной; архитектор, забывший упомянуть о том, что получил от американских коллег профессиональную премию за свой промышленный проект, — был навсегда лишен индивидуальных заказов. Таких примеров были десятки.

Несколько раз, под разными именами и в разной одежде Левантер снимал номера в этой гостинице. Он искал — и вскоре нашел — «жучки» для подслушивания. Проследив, кто из сотрудников гостиницы отвечает за отбор и распределение номеров, Левантер сузил свой поиск до старшего администратора, ответственного за бронирование мест для клиентов из Восточной Европы.

Этот администратор, как узнал Левантер, работал в гостинице уже более десяти лет. Понаблюдав некоторое время за его работой, однажды вечером Левантер проследовал за ним до самого его дома в пригороде. Затем, когда администратор вместе с женой уехали из дома на выходные, он проник туда и обнаружил в подвале большую мастерскую, забитую электронным оборудованием. Отдельные компоненты совпадали с теми, что Левантер обнаружил в номерах гостиницы, в которые регулярно селили гостей из-за Железного Занавеса.

Левантер связался с арабским дипломатом, и тот через несколько дней подтвердил, что, по его данным, старший администратор гостиницы — один из второстепенных восточноевропейских агентов в США.

Как-то утром Левантер позвонил этому человеку в гостиницу и, преувеличенно заикаясь, чтобы манеру его речи невозможно было забыть, представился как преуспевающий предприниматель, после выхода на пенсию проживающий за городом. Левантер объяснил, что имя администратора ему дали в одном туристическом агентстве, в клиентуру которого входит много граждан из стран Восточной Европы. Он сказал, что интересуется судьбой отдельных людей из-за Железного Занавеса, ибо кое-кто из них вполне бы мог желать нанести ущерб Соединенным Штатам. Он подчеркнул, что чаще всего это люди пожилого возраста, которые не очень хорошо владеют английским языком и потому не рискуют предпринимать столь решительный шаг без поддержки и поощрения. Левантер объяснил, что группа свободомыслящих американских предпринимателей — он назвал несколько имен, наверняка известных администратору, — создала фонд для широкомасштабного содействия потенциальным вредителям.

Левантер сказал, что он и его товарищи ищут компетентное лицо, которому они могли бы доверять и с которым могли сотрудничать; по вполне понятным причинам это не может быть кто-то находящийся на виду, ибо подобное обстоятельство может поставить под удар весь проект, направленный на защиту прав человека. Левантер спросил, не заинтересован ли администратор в том, чтобы помочь им? Или, быть может, он знает кого-то, кто мог бы помочь? Разумеется, любой профессиональный риск будет возмещен, о финансовой стороне можно договориться. Администратор выразил интерес к высказанному предложению и пожелал встретиться с Левантером для дальнейших переговоров.

Левантер извинился за то, что не знает в Нью-Йорке такого частного клуба, куда бы мог пригласить своего гостя, но сказал, что придумал удобное место, где они могли бы встретиться конфиденциально. «К тому же, — сказал он, — у меня болит поясница и неплохо было бы посидеть в сауне». А потому не встретиться ли им в банях Кавалье, в Мидтауне, где вполне можно насладиться уединением и анонимностью. «Завтра утром я собираюсь лететь домой, — сказал Левантер, — и потому надеюсь, что вы встретитесь со мной сегодня, допустим, сразу после ланча, когда бани не так переполнены».

Администратор охотно согласился, и Левантер, хорошо запомнивший с предыдущего посещения планировку бань, сообщил свой план. Чтобы сэкономить обоим время и наверняка не разминуться, он предложил, чтобы администратор снял в банях отдельный номер, приготовился к посещению сауны и перешел в номер 101, забронированный Левантером. Оттуда они могли бы вместе пройти в сауну и там в конфиденциальной обстановке побеседовать.

У Левантера оставалось еще два часа на то, чтобы подготовиться к встрече. Он надел пару замшевых перчаток и достал купленную несколько недель назад саблю и тяжелый хозяйственный молоток с толстым кожаным чехлом поверх железного набалдашника. Все это он завернул в шерстяной шарф, сложил в продуктовую сумку, сунул туда же моток веревки, после чего снял перчатки и тоже кинул в сумку.

При ярком свете ванной комнаты Левантер натянул седой театральный парик, наклеил фальшивые брови, усы и короткую бородку. Через несколько минут он стал совершенно неузнаваемым.

Он вышел из дома через черный ход, поймал такси и приехал в бани. Там снял плащ и бросил его на сумку.

Приблизившись к кассиру, сонному старику с бледным одутловатым лицом, и понизив голос, он сказал, что забронировал номер 101. Не отрывая глаз от газеты, кассир вручил Левантеру брелок с ключами от номера, два банных полотенца и пробормотал, что, согласно тарифу, комната снята на двенадцать часов.

Номер 101 был расположен наверху, в самом конце коридора, рядом с центральным вентилятором, который работал так шумно, что Левантер был абсолютно уверен в том, что всякий, кто заглянет в этот коридор, обязательно свернет, не дойдя до его конца.

Прежде чем открыть комнату, Левантер надел перчатки, вошел и запер за собой дверь. В комнате, освещенной лишь тусклой лампочкой, едва рассеивающей темноту, стоял деревянный топчан с матрасом, простыней и двумя подушками, стул, шкаф и маленький столик возле кровати. Левантер сунул саблю под топчан, а молоток положил на стол. Затем разделся, повесил одежду в металлический шкаф, стоявший рядом с топчаном и вышел, сняв перчатки только после того, как отпер дверь, причем дверь оставил слегка приоткрытой. Закутавшись в полотенце, он спустился вниз и сел в помещении, где посетители обычно расслаблялись после сауны. Отсюда был виден центральный вход.

Администратор гостиницы пришел один, причем несколько раньше назначенного времени, и снял себе номер. Левантер поднялся вслед за ним и направился в свой номер 101. Спрятав ключ в кармане плаща, он надел перчатки и прилег на топчан, прислушиваясь к доносившейся из коридора музыке. Через несколько минут раздался робкий стук в дверь. Левантер встал, взял молоток в правую руку и, держа его за спиной, левой рукой открыл дверь. Заикаясь, он поздоровался с администратором и пригласил его войти. Завернутый в банное полотенце, администратор выглядел неуверенным, смущенным и робким. Он сказал, что подождет его в одном из баров внизу. Левантер объяснил, что и сам только что пришел; он сказал, что заметил внизу несколько сомнительных типов, в открытую торгующих стимулирующими таблетками и нюхающих кокаин. «Лично я, — сказал он, — не слишком-то хочу маячить перед этими типами, но если вы настаиваете, то можно, конечно, пойти туда». Его замечание сработало: администратор тут же сказал, что вовсе не настаивает, и в полутьме, сопровождаемый доносящимся из динамика в коридоре голосом Джуди Гарланд, неловко плюхнулся на стул рядом с топчаном. Левантер левой рукой закрыл дверь, а правой стукнул администратора по голове молотком в кожаном чехле. Оглушенный, тот обмяк и рухнул на край топчана; его полотенце упало на пол. Левантер схватил администратора за ноги и уложил его на топчан. Он запихнул ему в рот кляп из полотенца, достал браслет-брелок с ключами от комнаты и надел себе на руку. Потом перевернул администратора лицом вниз и, обмотав ему веревкой шею, пояс, колени и щиколотки, туго привязал тело к топчану.